Роза в уплату (Хроники брата Кадфаэля - 13) - Эллис Питерс

- Незачем тревожиться по пустякам, - рассудительно промолвила сестра Магдалина. - Если это заткнет рот сплетникам и послужит на пользу вам обоим и тому молодому дураку, которого вы простили, я нахожу, что этот путь не хуже любого другого. А о том, что вам необходимы были покой и совет, вы можете говорить, не смущаясь, потому что это правда. И для этого вы можете снова приехать сюда, когда захотите, и оставаться здесь сколько угодно, как я уже не раз говорила. Но вы правы, сейчас нужно успокоить людей и прекратить поиски. Вы отдохнете, вернетесь домой и скажете, что сбежали ко мне, потому что мир и глупость мужчин - о присутствующих, понятно, не говорят! - довели вас до отчаяния. Однако идти обратно пешком - нет, этого я не допущу. Разве мы можем так плохо обойтись с женщиной, которая искала у нас приюта? Вы поедете на муле матери Марианы. Бедняжка, она теперь прикована к постели и больше ездить верхом не может. А я поеду вместе с вами, чтобы все выглядело более правдоподобно, и заодно выполню поручение, которое у меня есть к милорду аббату.

- А если меня спросят, как долго я пробыла здесь? - спросила Джудит.

- Если я буду рядом, не спросят. А если и спросят, мы не станем отвечать. Вопросы - вещь такая же гибкая, как ветки ивы, - улыбнулась сестра Магдалина, поднимаясь, чтобы отвести гостей к приготовленным для них постелям, - их можно отклонить, и никому от этого худа не будет.

Глава двенадцатая

На бледно-голубом небе поднималось солнце, и братия как раз выходила из храма после службы, когда маленькая кавалькада, возглавляемая сестрой Магдалиной, подъехала к сторожке аббатства. Это был канун дня перенесения мощей святой Уинифред, и никакие смерти, убийства, похищения и другие бедствия не могли нарушить установленный Церковью распорядок. В этом году не будет торжественного шествия из приюта святого Жиля, что на окраине Форгейта, с перенесением оттуда мощей святой Уинифред на алтарь в монастырской церкви, где они теперь хранятся постоянно, зато отслужат праздничную мессу и в течение целого дня паломникам будет открыт доступ к ковчегу святой, чтобы они могли высказать свои просьбы и попросить ее заступничества. Паломников на этот раз было не очень много, но все же странноприимный дом оказался почти полон, и брат Дэнис хлопотал, чтобы всем хватило провизии, а брат Ансельм занимался новой музыкой, которую написал в честь святой Уинифред. Ученикам и послушникам вряд ли было известно об ужасных событиях, которые последние дни будоражили город и Форгейт, а молодые монахи, даже те, кто дружил с братом Эльюриком и был глубоко потрясен его смертью, почти забыли о нем в предвкушении праздника, который обещал принести с собой дополнительные блюда к трапезе и прочие удовольствия.

Настроение брата Кадфаэля было иным. Как он ни старался сосредоточиться на литургии, он все время отвлекался, мысленно возвращаясь к вопросу: где могли прятать Джудит Перл и была ли смерть Бертреда просто несчастным случаем, как казалось на первый взгляд, или, если вспомнить череду мрачных событий, предшествовавших этой смерти, это было убийством? Но зачем было убивать парня и кто убийца? Похоже, и сомнений тут нет, что Бертред - убийца брата Эльюрика, однако все говорило за то, что он не похищал свою хозяйку, наоборот, пытался сам, в одиночку, найти Джудит и освободить, чтобы заслужить право на ее благодарность. Сторож, конечно, говорил правду, рассказывая о том, чему он был свидетелем. Бертред свалился с бруса под окном, шум поднял на ноги мастиффа, тот погнался за Бертредом, который со всех ног понесся к реке и получил на бегу удар по голове. Но только один удар, а на теле, вытащенном из воды на другом берегу, была еще одна рана, более серьезная, хотя тоже не смертельная. А что, если кто-то столкнул Бертреда в реку этим вторым ударом, после того как сторож, отозвал собаку?

Но если так, то кто мог это сделать, как не похититель, встревоженный вмешательством Бертреда и желавший скрыть следы своего преступления?

Вивиан Хинде, уехавший в Фортон к стадам помогать отцу? Вполне возможно. Скоро выяснится! Если до полудня он не вернется - а у городских ворот его ждет стража, - Хью пошлет за ним своих людей.

Кадфаэль дошел в своих размышлениях как раз до этого места, когда монахи стали выходить друг за другом из храма на свет утреннего солнца и увидели, как в ворота у сторожки въезжает сестра Магдалина на своем старом гнедом муле, который шел неторопливым и уверенным шагом. И у наездницы был тот же, что и всегда, вид исполненного спокойствия человека, который никуда не спешит и не терпит суеты, но замечает все, что происходит вокруг. Рядом со стременем сестры Магдалины шел тамошний мельник, ее доверенное лицо и помощник во всех ее делах. Рядом с этой женщиной, наверное, всегда будет мужчина, готовый выполнить любое ее пожелание.

За ними шагал еще один мул, рослый, белый, и, когда он прошел под аркой ворот, все увидели, что на нем тоже сидит женщина, но не в рясе бенедиктинки, а в темно-зеленом платье с наброшенным на голову шарфом. Высокая, стройная женщина, державшаяся в седле прямо и с большим изяществом. Благородный наклон ее головы показался Кадфаэлю удивительно знакомым.

Он остановился так неожиданно, что шедший за ним следом монах налетел на него и тоже замер. Да и аббат, возглавлявший процессию, вдруг застыл на месте от удивления.

Итак, вдова Перл вернулась, вернулась по собственной воле, когда захотела, спокойная, не очень сильно изменившаяся, вернулась, вызвав общее смятение. Она была бледнее, чем когда Кадфаэль видел ее последний раз. От природы кожа у Джудит была тонкой и прозрачной, похожей на перламутр, но сейчас она стала более тусклой, веки слегка припухли, как если бы женщина мало спала, и приобрели бело-голубой оттенок, как у снега. Однако держалась она спокойно и безмятежно, прекрасно владела собой, и не опустила глаза, когда все устремили на нее вопрошающие взгляды.

Мельник Джон подошел, чтобы помочь ей спешиться. Джудит оперлась руками о его плечи и спрыгнула на булыжник большого монастырского двора с легкостью, явно противоречащей ее утомленному виду. Аббат Радульфус, придя в себя, двинулся ей навстречу, но она опередила его, подошла первая, поклонилась и поцеловала его протянутую руку.

- Дочь моя, - радостно произнес потрясенный аббат Радульфус, - как я рад видеть вас живой и невредимой! Мы очень волновались из-за вас!

- Мне сказали, святой отец, - ответила Джудит тихим голосом, - и я казню себя за это. Бог свидетель, я не хотела никого тревожить, и мне очень жаль, что я столько хлопот причинила вам, милорду шерифу и многим добрым людям. Я постараюсь оправдать их.

- О, дитя мое, труд, исполненный добровольно, не требует оплаты. Вы благополучно вернулись домой, вы здоровы, чего же больше? Но как это получилось? Где вы были все это время?