Свободен - 2. - Елена Лабрус

— Нет, — искривляет она губы в злую ухмылку. — Марату я не желала такой лёгкой смерти. Его боженька прибрал сам. А вот о такую мразь как ты даже руки испачкать не жалко. Но ты ничего не докажешь.

— Докажу. Ты и сегодня поди пришла не с пустыми руками. Решила довершить начатое? Пришла грохнуть меня? Ну-ка парни, загляните в её сумочку. Там наверняка какой-нибудь шприц.

— На, смотри сам, — швыряет она ему ридикюль. И он скорчится от боли в потревоженных рёбрах, но сумку из рук не выпускает.

— Значит, Елизарова бы не стало, на меня обвалилась бы вся эта компания с присоединением, а тут так вовремя Геннадий Викторович? Я и так не вызываю у вас уважения своими деловыми качествами, да Алевтина Андреевна, а ещё убитый горем, ну какой из меня делец?

— Нет, Артём, — смотрю я, не отрываясь, как копошится в её сумке отец и что-то так мне страшно. — Тебя бы посадили за смерть моего отца. Да? — резко разворачиваюсь я, заставляя Алевтину Андреевну прижаться в батарее, а Элле в ужасе шарахнуться от неё в сторону. — И компания всё равно досталась бы владелице. В её полное распоряжение. Причём вся. Управление «ЭйБиФармом» ведь осталось бы на Элле. А уж мать нашла бы способ как Эллу уговорить её продать наседающим дядям из муниципалитета, да кому угодно. И как когда-то хотел Марат, благополучно с деньгами свалить.

— Нет, Лан. Ведь к счастью, мы женаты. И компания осталась бы тебе, — усмехается Артём. — Не хотел говорить, чтобы не пугать, но такой вариант, как ты описала, мы тоже с Елизаровым предусмотрели.

— То есть ты знал, что это она? — показываю я пальцем за спину.

— Догадывался. Для того и поставил охрану. И сегодня мы ждали эту «святошу» здесь. Видишь, камеру? — показывает он куда-то у себя над головой.

Но пока я тщетно пытаюсь увидеть хоть что-нибудь за коробом электропроводки, не успеваю даже среагировать на то, что происходит у меня за спиной.

Слышу только грохот упавшего стула. Вижу испуганное лицо мужа. А потом чувствую его руки, что хватают меня и отталкивают.

И вижу Бережного, упавшего на пол. И шприц, что после недолгой борьбы, всё же втыкает ему в плечо эта совершенно обезумевшая женщина с перекошенным злобой лицом.

— Мама! Нет! — ещё стоит у меня в ушах крик Эллы.

Бережной откидывает Алевтину Андреевну с себя. Но поздно. Обмякает. Силится подняться на локте.

— Гена, — вырываюсь я из рук Артёма и падаю на колени, не зная, что сказать, глядя в затухающие глаза.

— А ты говорила, что я не прыгну. А я прыгнул, — выдавливает Бережной слабую улыбку и падает, с ужасным стуком ударяясь головой о пол.

Топот ног. Врачи. Какая-то возня. Вопли Лисовской, которую скручивают несколько человек и уводят. Каталка. Артём, помогающий докторам положить на неё бездыханное тело Геннадия Бережного. Тёплые руки Эллы, обнимающие меня. И её слёзы, капающие на мою руку.

Всё это словно происходит не со мной. Словно где-то далеко от меня. Голоса. Звуки. Свет, бьющий из коридора. Запах хлорки и лекарств, что доносится в открытую дверь.

— Она хотела убить меня? — звучит мой голос тихо и как-то отстранённо.

— Она совершенно выжила из ума, — помогает мне подняться Элла.

— Она убила Гену, — передёргивает меня в ужасе.

— Да жив твой… Гена, — доносится до меня голос отца. — Меня откачали и его спасут. Здоровый, выдюжит.

— Да, заткнись ты, малахольный, — слышу я знакомый старческий голос.

Скрип колёс дёрнувшейся кровати и шлепок тряпки о пол, когда мы с Эллой, как два раненых бойца, поддерживая друг друга бредём в коридор.

— А натоптали-то опять, натоптали! А ты помалкивай, одна я у тебя теперь. За всех. У меня не забалуешь.

Две недели спустя…

— Ты уверена, что я тебе нужна? — спрашивает Элла, пока мы стоим на светофоре. — Может, я в машине посижу?

— Нет. Ты же училась в этом университете? — смотрю я на большое серое знание с готическими колонами, с надписью по латыни на фронтоне, с широкими ступенями крыльца. — Значит, поможешь мне сориентироваться. Найти деканат. И вообще, я хочу, чтобы ты с ним познакомилась.

— С кем? Зачем? Лан, ты у мужа своего научилась? Ну что за секреты?

— Никаких секретов. Просто это важно.

Мы переходим дорогу и наперегонки бежим вверх по пологим мраморным ступеням.

— Скажите, а могу я узнать где мне найти студента, — заглядываю я к секретарю.

— Имя, фамилия? — поднимает на меня глаза от монитора приятная девушка.

— Александр Бережной.

— Так он же только что вышел, — показывает она на дверь, которую я за собой даже не закрыла.

И я ретируюсь в коридор, а он, видимо, услышав свою фамилию, удивлённо поворачивается, не дойдя несколько ступеней до конца пролёта лестницы.

— Саша! — радуюсь я и сама не знаю, чему. — Прости, что так фамильярно. Ты же, наверно, меня помнишь?

— Да, я помню, — спускается он, сначала холодно, бесстрастно посмотрев на меня, а потом на смущённо одёрнувшую куртку Эллу. — Чем обязан?

— Саш, мы, конечно, последний раз виделись при не лучших обстоятельствах. И твой отец повёл себя как козёл. Но с той встречи много воды утекло.

— Да, дело давнее, — кивает он. И откидывает со лба волосы.

«А волосы у него так же, как у Гены, растут мыском, — невольно замечаю я. — И взгляд такой же, серьёзный, до мурашек».

— Хотите сказать, что выходите за него замуж? — огорошивает он меня вопросом.

— О, нет, нет! Я уже замужем. И у меня как раз всё хорошо. А вот у твоего отца не очень. Он сейчас в больнице.

Вижу, как он бледнеет. Как выступают скулы, когда он сжимает зубы, но молчит.

— И мне очень жаль, что я стала причиной вашей размолвки.

— Вы ни в чём не виноваты.

— Виновата, но это уже не важно. Саш, пожалуйста, жизнь сложная штука. Не надо тратить её на вражду с родными людьми. Он любит тебя. Скучает. Переживает. Он может и обидел тебя, но ты ведь лучше, благороднее, сильнее, смелее отца. Навести его.

— А что с ним случилось?

— Он спас мне жизнь. Принял удар на себя, — пытаюсь я иносказательно уйти от неприятной для нас с Эллой темы.

— В какой он больнице? — отпускает он голову.

— Если ты сейчас не занят, то мы могли бы тебя подвезти. Мы как раз едем туда, — приходит мне на помощь Элла.

— А вы кто? — соглашается он поехать и задаёт свой трудный и неудобный вопрос Элле уже в машине.

— Никто, — пожимает она плечами, глядя на него в зеркало