Четырнадцать дней для Вероники (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

- Бабник, - вынес я вердикт своему любвеобильному приятелю, тот оскорблено надулся, засопел демонстративно и пробурчал:

- Между прочим, я не для себя стараюсь.

- О, да. Ты не щадя себя трудишься во имя процветания Лихозвонья. Только вот одна из твоих вчерашних любовниц тебя чуть не отравила, так-то. Постарайся быть осторожнее, пожалуйста.

Я подхватил уже пару минут преданно сидящую у моих ног Веронику, погладил её, привычно посадил себе на плечи и отправился к вышивальщице Рисе. Она была последней, кого навестил Эрик, значит, вполне возможно, именно она его и опоила.

***

Судя по большому и добротному дому, до чёрного мора вышивальщица была особой весьма обеспеченной и жила, под защитой большой семьи, беды не зная. Разразившееся над городом проклятие, судя по пяти скорбным холмам во дворе, облупившейся краске на стенах дома, заросшему травой двору и взлохматившейся крыше, не обошло стороной и семью вышивальщицы. Я оставил Веронику во дворе, чтобы не привлекать к ней внимание, а сам решительно вошёл в дом. Без стука, не предупреждая о своём появлении, чтобы застать Рису врасплох. У окна большой, светлой комнаты с огромными, в рост взрослого человека, окнами сидела невысокая, худенькая девушка, толстые пшеничного цвета косы короной обвивались вокруг её чела, клоня голову вниз. При звуке моих шагов девушка вздрогнула, вскинулась, прижимая к себе причудливую вышивку, прошептала со смесью удивления и испуга:

- Кто вы?

- Я инквизитор.

Серо-синие глаза вспыхнули любопытством, но ни тени испуга мне уловить не удалось. Неповинна в отравлении Эрика или очень хорошо притворяется? Я выпустил магию инквизитора, проверяя потенциал девушки. Магии в Рисе не было ни капли, да и цветов на подоконнике, косвенно указывающих на интерес к травам, тоже не было.

- Инквизитор ко мне? Как интересно, - девушка отложила вышивку, улыбнулась приветливо. – Чай будете?

- Нет, благодарю. Вы знаете Эрика, моего слугу?

Риса так отчаянно покраснела, что об её щёки смело можно было костёр разводить, а я продолжал давить:

- Когда вы его видели последний раз?

- Что с ним? – выдохнула вышивальщица, в неосознанном жесте отчаяния прижимая ладони к груди.

Э, нет, милая, так не пойдёт. Дурной тон – отвечать вопросом на вопрос.

- Сударыня, я привык задавать вопросы, а не отвечать на них.

Риса судорожно сглотнула, трясущимися от волнения руками потёрла виски:

- Он… он был у меня вчера. Правда, странный какой-то…

- В каком смысле странный?

- Бледный, язык заплетался, узнал меня не сразу. Я подумала, что он у этой противной Августы сливянкой угостился, она же вдова виноторговца, у неё много разного от мужа осталось. Эрик и пробыл-то у меня всего ничего, в доме его совсем развезло, мы с ним решили, что он лучше домой пойдёт, а ко мне завтра, то есть, сегодня придёт. И до сих пор не был ещё.

Риса горестно вздохнула, смахнула выступившие на глаза слёзы. А девочка-то, похоже, не на шутку увлечена молодым драконом, только вот он о ней вспомнил лишь мимоходом, да и зайти не собирался даже. Я задал девушке ещё пару незначительных вопросов и ушёл, с трудом удержавшись от того, чтобы пообещать ей скорый визит Эрика. Не дело лезть в сердечные дела друга, да и питать ложные надежды жестоко. Если Риса не глупая, сама всё поймёт в скором времени, а дурочке и объяснять что бы то ни было бесполезно, всё равно не поверит.

До дома Августы мы с Вероникой даже дойти не успели, вдова виноторговца словно бы специально караулила во дворе, едва заприметив меня, выскочила на улицу и выпалила с томным придыханием:

- Где он?

Вот и ещё одна жертва драконьего обаяния, только в отличие от наивной девочки вышивальщицы это не нежная ромашка, а, скорее ласка – хищная и опасная. Я смерил Августу ледяным взглядом, процедил сдержанно:

- День добрый, сударыня.

Вдова виноторговца рукой махнула небрежно, отметая излишние, с её точки зрения, церемонии и отнимающие время приветствия:

- Где ваш слуга?

Ладно, повторим для особ нетерпеливых и невоспитанных:

- Добрый день, сударыня.

Августа пронзила меня пламенным взором, но, поскольку испепелить меня взглядом даже у опытных магов никогда не получалось, процедила сквозь зубы, словно медную монету попрошайке кинула:

- Здравствуйте.

- Зачем вам мой слуга?

Женщина губы поджала, длинная костлявая рука нервно затеребила серьгу с отливающим голубизной грушевидным камнем:

- Я… волнуюсь о нём.

- А есть повод?

Августа опять серьгу затеребила, губы закусала. Ох, темните, сударыня, ну да ничего, я и не таких великих молчальниц от обета немоты разрешал!

- Так что именно вас беспокоит?

Женщина хрипло выдохнула, усмехнулась едко:

- Да дурака я сваляла.

Я вопросительно приподнял брови.

- Поддалась соблазну, приворожить Эрика попыталась.

Что?! Так вот кто моего друга чуть не отравил?! Я кулаки сжал, губу едва не до крови прикусил, чтобы неосторожным вопросом не сбить начавшуюся исповедь.

- Понимаете, я ведь ещё до чёрного мора овдовела, кого попало к себе в дом пускать не спешила, присматривалась всё, а тут эта напасть началась, - Августа вздохнула, опять усмехнулась, - мужиков мало осталось, меня достойных и того меньше, только Элеас, да он ведь мертвяк в душе-то, его сердце вместе с женой и детьми пеплом рассыпалось, одна оболочка бренная осталась, так-то. А тут вы со слугой пожаловали. Я, признаться честно, сначала вас охмурить хотела, всё лучше, чем наши-то мужики, да потом слуга ваш за вином ко мне пришёл. И не скажу, что Эрик красавец какой писаный или кавалер особенно галантный, но по сердцу он мне пришёлся. Я в него влюбилась, как девчонка глупая, ей-ей, не вру, словно и замужем не была, и других мужчин никогда даже и не видела. Только Эрик ветреник же знатный, у него, почитай, в каждом дому по любушке, не удивлюсь, если он и с арестованной чародейкой блудным делом сошёлся.

Вероника протестующе мяукнула, отвергая возводимую на неё напраслину, а Августа продолжала, с заметным облегчением, видимо, давно хотелось с кем-нибудь по душам потолковать:

- Вот я и решила приворожить Эрика, чтобы он только со мной был, на других и не смотрел. Выпросила у Клары приворота немного, да слуге вашему вчера в винишко и подлила. Эрик-то, признаться, уже пришёл ко мне странный, вело его, словно он молодой сливянки откушал, но винным духом не тянуло, я на это дело, сами понимаете, чуткая. Так вот, он и пришёл-то странный, а после приворота его и вовсе развезло, ну, я поняла, что толку не будет, домой его отправила. Зачем мне, честной вдове, пьяный мужик, ни на что не годный, в доме?

Я глаза сузил, искренность Августы проверяя:

- Значит, приворот вам Клара дала?

Женщина глаза отвела:

- Ну, как дала… Покрала я у неё. Клара, дура, проболталась, что у неё приворот есть, вот я и позаимствовала немножечко. А что, ещё древние мудрецы говорят, что за счастье своё бороться надо!

Если бы не Вероника, пушистым воротником украшающая мне плечи, я бы Августе много чего высказал и по поводу счастья, и о способах борьбы за него, но, право слово, не ругаться же в присутствии любимой девушки! Я ограничился лишь тем, что пригрозил вдове виноторговца крупным штрафом за использование приворота, и ушёл к Кларе. Насмерть перепуганная молочница со слезами на глазах поведала, что приворот у неё действительно был, раздобыла она его у Мери, супруги стражника, которая этим зельем своему мужу пыл любовный поддерживает. Эрика Клара действительно опоила, но приворот не подействовал, вместо того, чтобы остаться с жаждущей пылкой страсти молочницей, дракон продолжил поиск приключений на любовном фронте.

- Знаешь, Вероника, - я задумчиво почёсывал за ушком трущуюся о мою щёку кошку, - не удивлюсь, если окажется, что и Мери Эрика забудь-травой под видом приворота угостила. Вопрос в другом: сама ли жена стражника это зелье готовила или его ей кто-то дал? И если дал, то кто?