Тайны ордена - Артём Каменистый

— Язык стражей.

— Он так называется?

— Да. Мертвый язык моего мира.

— Не знал. Ну, возможно, сказку с орденом придумал твой земляк, знавший этот язык.

— Даже далеко не простолюдины уверены в существовании магистра и организации стражей.

— Ну разумеется. И ты, я так подозреваю, никогда не пытался убедить их в обратном. И даже более того, при каждом удобном случае не забывал с загадочным видом ссылаться на великого магистра и орден. Только не надо говорить, что такого не было.

— Временами речь шла о том, чтобы не умереть прямо сейчас. В такие моменты я готов был ссылаться на кого угодно. — Вот так и крепнут слухи об ордене и его магистре.

— Мой попугай однажды тоже ссылался на магистра. Он передал мне его приказ.

— Да что ты говоришь?! — деланно изумился Зерд. — А скажи, твоя птица не была замечена в каких-либо хитростях?

— Да она большую часть времени только ими и занимается.

— Тот приказ, он был полезен?

— Да, я обзавелся ценными союзниками.

— Птица считала, что сотрудничество с ними тебе не помешает. И не придумала ничего лучшего, чем сослаться на приказ магистра. Ты же сам его временами через слово поминал, вот и она не удержалась от искушения.

— Зеленый хитрец еще тот, но он не врун.

— В том, что касается магистра, он приврал, даже не сомневайся. Или, возможно, подразумевает под этим кого-то другого. — Кого?

— Спроси у Зеленого.

— Ага, так он мне и ответит… знаю… сталкивался не раз…

— Он не человек, его сознание устроено иначе. Принимай таким, какой он есть.

— Стараюсь. Хотя временами так и тянет сварить из него суп.

— Дан, ты слишком много узнал, постарайся все это переварить, а уж потом задавай новые вопросы.

— Я быстро перевариваю.

— Не сомневаюсь, но все же давай продолжим чуть после. У меня есть к тебе дело. Срочное.

— Что?

— Видишь ли, я страж не совсем полноценный, мне ведь не пришлось умирать, чтобы сюда попасть. Мое прежнее тело особым образом законсервировано, теоретически я даже могу в него вернуться. Погани не слишком нравится находиться рядом со мной, но я все же подозреваю, что ты ей не нравишься куда сильнее. Отсюда мои опасения по поводу технологий чужих. Извини что перебиваю, но я тебя не понимаю.

— Дан, все очень просто: я опасаюсь ставить себе полноценное сердце.

— Боишься, что не справишься.

— А ты бы на моем месте не боялся?

— Еще бы…

— Я использую малые части, и предпочитаю не связываться с черными разновидностями. Они самые опасные. Кусочка хватает, чтобы восстанавливаться. Но сам понимаешь, в гостях у церковников было трудно рассчитывать на достойный сервис и медицинское обслуживание. То есть дорогостоящими частями сердец меня не пичкали. Дан, за эти годы я сильно сдал и обзавелся неприятными болячками. Все от проклятой сырости. Твои люди вырезали сердце у той твари, которую прикончили в крепости. Не мог бы ты…

— Раньше бы сказал, у нас такого добра хватает. Многих своих людей только этим и спасали.

— До встречи с Именем я даже не думал об этом. Не старайся так привязаться к птице, как это сделал я. Всему виной мои эксперименты. Из-за такой связи разлука с попугаем сделает из тебя неполноценного. Так что если ты не против, я бы хотел сделать это прямо сейчас. Нужен всего лишь небольшой кусочек. Пора начинать приводить себя в норму.

— Только один вопрос. Маленький. Почему у твоего попугая такая странная кличка?

Сентиментальность. Воспоминание из детства,

— Не понял.

— Слово «имя» есть и в моем родном совершенно другое. Очень личное. Вот только означает оно нечто…

— Хорошо, я понял. Просто языковое совпадение.

— Да — именно так. Если вопрос исчерпан, давай займемся лечением.

Глава 19

Таинственный остров

Попугай едва заметно покосился на яблочную дольку, которую я ему предложил, затем на меня. Взгляд его можно было охарактеризовать одним словом — потухший. Если убрать из него совсем уж крохотную, почти неуловимую искорку жизни, то глаза станут точь-в-точь как у на совесть замороженной курицы.

Этой птице не помешают услуги психотерапевта…

Зерд присел рядом, протянул своему попугаю аналогичное лакомство. Тот робко осмотрел подношение, осторожно попробовал, затем чуть оживился, заработал клювом по-настоящему.

— Он всегда любил фрукты, — произнес Зерд.

— Очень плохо выглядит.

— Пройдет немного времени и станет прежним. Жрецы ему не давали покоя днем, а ночами оставляли рядом тварь. Знают, что он от такого соседства нервничает. У себя его держать опасались, там слишком много тварей, птица долго не выдержит такое соседство. Даже одна на него плохо влияла.

— Чего они хотели? Чего добивались от птицы?

— Это часть тайны стражей. Наблюдали, пытались изучать.

— Спасибо, что вскрытие не устроили. Отчего такая честь именно твоему попугаю? Не могли других наловить?

— А ты когда-нибудь видел этих птиц на свободе?

— Нет. Но я в основном на севере живу, а тропические птицы холод не любят.

— Мороз они переносят легко. И поймать их жрецы не могли нигде, потому что не знают, где такие водятся. Это одна из тех загадок, ответ на которую их очень интересует.

— Эти птицы — сплошной клубок загадок.

— Кстати, раз речь зашла о птицах: где запропастилась твоя? Зеленый так и не вернулся, а ведь он умеет находить хозяина где угодно.

— Его выпустят, когда корабли войдут в устье Гваи.

— Я не совсем тебя понимаю…

— Зерд, ты ведь в свое время не последним пиратом был, что тут может быть непонятного? У нас не хватило сил для захвата Шрадра, но зря что ли я сюда такой флот притащил? Тем более, что там не только мои воины, а чужим нужно вознаграждение. Не буду же я из своей казны оплачивать их потерянное время.

— То есть пока мы искали путь в крепость…

— Ага, кое-кто внес изменение в планы. Зеленый передал донесение, в котором я приказываю выдвигаться к реке. Очень удачно, ведь консул со всей провинции людей стягивал для защиты Шрадра, так что гарнизоны других городов и поселений ослаблены. А уж после переполоха, что мы устроили, он скорее всего всех живых к себе сгонит, опасаясь, что это было лишь начало. Консул очень осторожный человек. Я предлагал ему хитроумный план, по сути повторение той ловушки, в которую когда-то угодили твои корабли. Но он не соблазнился возможностью схватить стража, все корабли остались в гавани. Их подготовили к отплытию, но и только. У нас, в моем мире, есть поговорка: лучше маленькая птица в руках, чем большая в небесах. Вот он и ухватился обеими руками за маленькую птицу пытаясь сохранить Шрадр. Так что моим ребятам будет проще щипать другие цели, куда более доступные, и к тому же сейчас ослабленные.

— И ты вот так, легко, отправил свой флот грабить речные города?

— Что не так?

— То, что тебя там нет.

— Уж поверь, моими кораблями командуют люди, которые в морском грабеже иногда разбираются получше меня. Справятся.

— Странные времена наступают… Давненько демов не грабили, а ты, как я понял, делаешь это уже второй раз.

— Второй налет на побережье. Острова мы атаковали много раз, о нападениях на корабли даже не буду говорить. Я понятия не имею, сколько мы отправили на дно. Сбился со счета.

— После меня кто-то нападал на побережье? Я имею ввиду не тебя.

— Около десяти лет назад союз государств за проливами посылал сильный флот. Что — то он даже пограбить успел, но потом его сильно потрепали демы и шторма, домой вернулось чуть больше половины кораблей. С тех пор ничего больше не было. Непрерывно ходят слухи, что где-то неизвестно где кто-то что-то готовит, но дальше слов дело не заходит. До меня у южан вообще бардак с береговой охраной был, расслабились. Да и сейчас она не так уж хороша. В этом вопросе они больше полагаются на своих шпионов у северян. Те должны заранее доносить об угрозе нападения. О нас они сообщили оперативно.

— Ты сам и сообщил.

— Просто повезло перехватить того гонца.

— Но сообщил именно ты.

— Да я не спорю, сам и сказал.

— Но это им скорее во вред пошло.

— Просто очень удачно использовали сильные стороны противника против него же. И, кстати, еще ничего неизвестно как там на реке обернется.

— Если ты уверен в своих людях, то все пройдет хорошо.

— Уверен. А далеко еще до этого острова?

— Если ветер не изменится, мы будем возле него завтра.

— Так близко? На моей карте там нет ни клочка суши.

— Моряки избегают этих мест. Или ближе к проливам держатся, или ходят западнее, где можно по пути устроить безопасную стоянку.

— Даже демы там стоять опасаются.

— Да, слава у островов дурная, но иногда ничего другого не остается, как бросать якоря.