Новый передел - В. Яблонский

— Вы правы… Ну что же, я и мои друзья все больше склоняемся к мысли о целесообразности вашего участия в предстоящем деле. Однако…

Тут Любарский сделал длинную паузу. Хотел дать понять Родиону важность последующих слов. За столом все притихли. Даже неугомонный Майкл перестал вертеться на стуле.

— Вы, наверное, слышали о незавидной участи одного известного господина из Брюсселя? Этот человек по стечению обстоятельств погиб буквально в нескольких кварталах от места, где сейчас находимся мы с вами. Ходили слухи, что он хотел присоединиться к нашему обществу. Увы, он оказался некомпетентен. Поначалу все шло хорошо, но потом…

Опять повисла долгая пауза. Полтинник понимал, что его предупреждают. В том, что нового партнера уберут в случае малейшего сомнения, он нисколько не сомневался. Тот господин из Брюсселя действительно был очень влиятельным человеком, и тем не менее…

— Я все понял. — Родион посмотрел Любарскому прямо в глаза. — И должен вам сказать, что мы тоже люди серьезные и привыкли отвечать за свои слова. А тем более выполнять взятые на себя обязательства…

— Вот и славно! Мне очень приятно, что в России, которую я продолжаю считать своей родиной и искренне люблю, у нас есть единомышленники, способные контролировать сложившуюся там непростую ситуацию. Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что мы готовы иметь с вами дело.

Последняя фраза была произнесена Любарским с особенной значительностью, можно сказать — даже немного торжественно. Серебряков сделал вид, что ликует. Любарский понимающе переглянулся с Шаевичем и по-английски сказал Полларду о принятом решении. Американец хлопнул нового члена клана по плечу. Стал что-то говорить ему по-английски, нисколько не смущаясь тем, что собеседник не понимает его.

— Ну что же, я думаю, нам следует выпить, — Любарский потянулся у бутылке, — и обсудить наши дела более детально. Насколько я понимаю, вас в России больше всего интересует финансовая поддержка, которую мы будем в состоянии оказать для свержения режима.

— Именно. И, конечно же, сроки…

— Понятно. — Любарский поднял свой бокал. — Господа, я надеюсь, вы простите мне мой эгоизм. Поверьте, он обусловлен лишь любовью к России. Итак, я предлагаю выпить за мое скорейшее возвращение на родину!

Владислав уже во весь голос кричал в трубку:

— Маша! Что у тебя происходит?!

Был слышен лишь треск, сквозь который пробивалось лишь чье-то невнятное бормотание. Ну да, она же сказала, что зашел клиент. Но что значило ее восклицание? У нее был испуганный голос. Маша!

Владислав наконец-то осознал, что лишь зря теряет время. Не переставая держать включенный телефон возле уха, он рванулся на улицу. Сердце вора разрывалось от отчаяния, он понял, что с Марией случилось что-то ужасное. Там же Юра! Неужели… Нет! Гвоздь — лучший его боец, а не телок какой-нибудь.

Варяг заскочил в «мерседес» и повернул ключ зажигания. В это время в трубке послышалась возня, потом женский визг. Негромкий, но отчетливый хлопок. Владислав похолодел. Так стреляет оружие, снабженное глушителем.

До офиса Марии он гнал так, что несколько раз едва не попал в аварию. Вслед ему возмущенно сигналили, подрезанные шофера матерились. Один раз, чтобы обогнуть пробку, он вынужден был проехать по тротуару, и за ним погнались гаишники. Варяг, не обращая на это никакого внимания, продолжал выжимать из своей машины все возможное, лишь стараясь ненароком не сбить зазевавшегося пешехода.

Когда он подъехал к зданию, в котором располагался офис, возле входа уже стояли милицейские машины и карета «скорой помощи». Владислав выскочил из «мерседеса» и побежал внутрь. Путь ему преградил мент, но он, как щенка, отшвырнул щуплого сержанта в сторону. На ходу прорычал:

— Я депутат Госдумы! С дороги!

На одном дыхании он залетел на нужный этаж. Здесь тоже были менты и люди в белых халатах.

— Сюда нельзя, — преградил Владиславу путь невзрачный мужчина в штатском. — Совершено преступление. Работает следственная группа…

— Я депутат Госдумы. — Варяг показал свое удостоверение.

— Понимаю, но, видите ли…

— Здесь работает моя жена. Я должен немедленно пройти внутрь.

Оперативник потупился, Владислав вошел в приемную и сразу же увидел труп Юры. Возле тела на потемневшем от крови полу валялся пистолет. Это был любимый «люгер» Гвоздя.

— Где женщина? — страшным голосом прохрипел Варяг.

Вероятно, его приняли за какую-нибудь ментовскую или прокурорскую шишку, поэтому расступились. Кто-то ответил:

— В кабинете.

На негнущихся ногах Варяг переступил порог. Тело застреленной Ирины в этот момент фотографировали. Чей-то бесцветный голос равнодушно вещал:

— Женщина, на вид около двадцати пяти лет. Огнестрельное ранение в левую часть грудной клетки. Судя по всему, смерть наступила мгновенно…

— Где Мария? — Варяг подскочил к менту, на плечах которого были капитанские погоны.

— Мария? А вы, собственно, кто такой? — капитан подозрительно оглядел представительного мужчину: головы до ног.

— Я — муж хозяйки этой фирмы. Где она?

Мент пожал плечами:

— Разве убитая не она?

— Нет, это Ирина, ее секретарша.

Капитан покачал головой:

— Больше здесь никого не было. Разрешите взглянуть на ваши документы…

Варяг показал свое удостоверение и, не считая нужным стоять перед ментом навытяжку, развернулся и вышел из кабинета. Он уже немного успокоился, вернее, стал вести себя более рассудительно. Если Марии здесь нет, значит, ее похитили. Если бы хотели бить — убили бы на месте, как Юру и бедную Ирину. А по всему, Мария им нужна в качестве заложницы. Зачем? Чтобы надавить на него, Варяг не сомнется в этом. Кто мог отважиться на такое? Орудовала настоящие звери: хладнокровно, убили двух человек. Ну, с Юрой-то все понятно — не иначе, парень за пушку схватился. А секретарша? Зачем убивать ни в чем не повинную девушку? Скорее всего, просто не хотели оставлять свидетелей.

Владислав был уверен, что похитители Марии или свяжутся с ним в самое ближайшее время, или же, наоборот, начнут оттягивать переговоры, чтобы заставить его потерять душевное равновесие. С чем все это связано?

Выйдя на улицу, Варяг стал набирать номер Павла Константиновича. Гудки… Сбросил вызов и снова набрал. Опять гудки. Владислав сел в машину. Взревел мотор. Выруливая со двора, продолжал звонить чиновнику. Куда же Павел Константинович запропастился? Владиславу сейчас, как никогда, нужны были связи этого влиятельного политика. Кто лучше его сможет поставить всю Москву на уши, чтобы выйти на след похитителей Марии?

Варяг попеременно звонил то на работу, то на сотовый, то на домашний номер. Длинные гудки.

— Да возьми же ты наконец трубку!

— Совсем охренели! — водитель был возмущен до предела.

— Что там, Сережа? — спросил, отвлекаясь от своих мыслей, сидевший на заднем сиденье Павел Константинович.

— Да менты нас тормозят! Вообще нюх потеряли! Номер не узнали, что ли? Что делать? Тормозить?

Этим утром Павел Константинович ехал, как обычно, из своего загородного дома в Москву. Никому и в голову не приходило останавливать государственного чиновника для проверки документов или досмотра машины. Сейчас же могучий старшина, выйдя почти на середину дороги, махал жезлом, приказывая автомобилю прижаться к обочине.

— Останови, Сережа. Мало ли что… Судя по всему — очередной виток борьбы с чиновничьими привилегиями, — заметил Павел Константинович.

— Новенький, наверное, — проворчал водитель, сбрасывая ход.

Гаишников было трое — старший лейтенант, сержант и тот самый старшина, который и тормозил их машину. Сергей опустил стекло и принялся ждать.

«Штангист, наверное, — подумал он, разглядывая старшину. — На нем пахать надо, а он палочкой, как дирижер, машет. Нет, все-таки менты вконец оборзели! Может, действительно приказ какой-нибудь вышел? Об охоте на «оборотней в гражданском»?»

— В чем дело? — не считая нужным скрывать свое раздражение, громко спросил Сергей, едва мент наклонился к нему. — На номера посмотри повнимательнее! Или в глазах рябит?

— Проверка документов, — процедил старшина, — прошу вас выйти из салона.

— Ты хоть знаешь, кого я везу? — Тон водителя стал откровенно насмешливым. — Погоны потерять не боишься?

— Прошу выйти из машины, — невозмутимо поссорил старшина.

Шофер продолжал ерничать:

— А что, по новому закону представляться уже не надо? Или на вас это не распространяется? Я вообще не обязан покидать салон машины. Документы нужны? Представься сам сначала!

Тут вмешался Павел Константинович. Он досадливо воскликнул:

— Да покажи ты ему документы, пусть отстанет!