Просто вернись... Книга 3 (СИ) - Измайлова Алена

— Я знаю, дорогая, — так же тихо ответила Эо.

— О чем вы? — быстро спросила Кастия, но ее вопрос остался без ответа.

— Спасибо, что напомнила, Эо, — с признательностью проговорила Мерта, — Что-то я сегодня нехорошо себя чувствую, — неловко пояснила для девушки.

— Тетушка Мерта, вы больны? — такого объяснения та не ожидала. Боги не болели. Никогда. Они и не старели, и не умирали на ее памяти.

— Я просто устала, детка, — Мерта печально улыбнулась, — Мне иногда думается, что я этого не дождусь и сама тайно пойду к реке Судьбы…

Кастия хотела уточнить, но Эо предостерегающим жестом попросила этого не делать. Девушка осознала, что ответа не будет, но спрашивать ей запретили. Если упоминание реки Судьбы Мертой было слабой попыткой пошутить, то своей цели она достигла, слегка разрядив ситуацию. Девушка переводила взгляд с матери на тетушку, подозревая, что речь шла совсем о другом. О том, что ей рассказывать не хотят.

— Вы и выглядите измученной, — сообщила девушка с сожалением, затем вновь полюбовалась на сочувствующее лицо матери.

— Есть что-то, чего я не знаю? — спросила у нее с подозрением, — Почему мне кажется, что ты не все рассказала?

Эо кашлянула, а Мерта покачала головой. Спустя миг дамы уже с самыми мирными и безмятежными улыбками, будто и не было никаких странных разговоров, посмотрели на нее. Затем слово взяла мать Кастии, назидательным тоном напомнив:

— Ты тоже не все нам сообщила, дочь. У нас такие же ограничения, как и у тебя. Потому — не расспрашивай о большем, — последнюю фразу она произнесла очень мягко, как просьбу.

Кастия задумчиво кивнула, соглашаясь. Что ж, возможно, Мать запретила. Расспросы ни к чему не приведут. Ни она не может рассказать им больше, ни они — ей. Кстати, в разговоре с бабушкой таких ограничений девушка не ощущала. А с Богами — будто стена вырастала. Да уж, Мать — изрядная затейница.

Эо любящим взором окинула озадаченное лицо девушки и улыбнулась, благодаря за понимание. Мерта, опираясь на ее руку, понемногу восстанавливалась и становилась снова мудрой и спокойной главной Богиней Смертной обители.

— Наша жизнь меняется, Кастия, — неожиданно и немного задумчиво заговорила она, — Вам, молодым, это не казалось очевидным, потому что не с чем было сравнить. Мы, видевшие мир при его рождении, давно замечали тревожные сигналы. Казалось, придуманные нами способы удержания реальности в рамках все еще действуют. Когда прорывалась какая-то угроза, ее замораживали и все возвращалось на свое место. Только никто не предполагал, что и мы для мира опасны, — призналась женщина с видимым сожалением, — и нас, в отличии от тех, кого мы создали, значительно сложнее предугадать и контролировать.

— Мать сказала, что я — ваш опасный эксперимент, — Кастия почувствовала себя виноватой, когда заметила расстроенные взгляды женщин, — Одного моего присутствия хватило пробудить силу, которую вы, сообща, усмирили. Если бы я "сошла с ума", то могла разрушить мир. Ты ведь это имела в виду, тетушка? — ей не требовался ответ, который она сама знала, — Вам были необходимы создатели, чтобы изменить мир, но вы совсем не ожидали, что придется спасать его от них. Точнее, от нас, ведь я не одна такая. Ваши дети — и решение проблем нашего мира, и его возможная погибель. Только, как управлять нами?

— Кастия, не говори так, — попросила Эо, — Все совсем не…

— Мам, все именно так и есть. Я же видела сама. И помню, что известно среди людей, — возразила девушка, — Думаю, я — не первая, кто подверг мир угрозе разрушения. Поэтому вам пришлось согласиться на условия Матери. Ради нас — ваших детей.

— Да, — согласилась Мерта, — наши дети — часть нас, продолжение и самая главная часть мира, способная уничтожить все существующее. Этого мы не смогли предугадать. Потому так и произошло, Кастия. За это нам и предстоит расплата.

Глава 24

— Вот мы и на месте, — сказала Мерта, когда впереди них раскинулась набережная реки Судьбы, освещенная десятками Авилиров, расположенных друг от друга на равном расстоянии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Около Храма Правосудия Кастия невольно немного отстала от своих спутниц, мирно беседовавших о "рабочих делах". Остановилась в месте, где изгибалась аллея, и окинула взглядом близ лежавшие клумбы. Девушка нагнулась и вдохнула чарующий аромат цветов.

"Жасмин", — само собой в ее голове появилось название скромного кустарника с белыми звездчатыми соцветиями. Этот цветок ей был знаком по человеческой жизни. Именно их они посадили в своем саду с Террином. Те самые незнакомые ей ранее. Судя по всему, куст с невзрачными серо-синими мелкими цветами и пьянящим запахом был собратом этого представителя цветущего сообщества.

С улыбкой она продолжила путь, наслаждаясь плывущим в воздухе ароматом. Ей показалось, что свет Авилиров мигнул.

Она по-прежнему шла по аллее. На ней было великолепное творение лучших воздушных мастериц. Новый аромат духов, преподнесенный вместе с головокружительно объемной корзиной цветов от неизвестного поклонника, сплетаясь с напоенным запахами сотен видов цветов воздухом Смертной обители, кружил голову.

Легкомысленно покачивая на ходу сорванной веточкой, время от времени вдыхала его запах, она предвкушала, как девчонки — Лета и Хита, за которыми направлялась, чтобы забрать на грядущий праздник у Феба, — удивятся, когда узнают, что затевается в Верхнем мире в это вечер.

Приглушенный золотой свет Авилиров напоминал предзакатные часы Верхнего мира, наполняя все теплотой и уютом. Просыпались потихоньку ночные растения и начинали разгораться огоньки на кустах, деревьях, цветах и лужайках. Юные сильфиды, феечки и нимфы собирались в хороводы вдали. Над Обителью зазвенели их негромкие распевы.

"Жизнь прекрасна!" — улыбнувшись, подумала она. Обернулась, посмотреть на ближайший к ней круг, а когда вновь посмотрела перед собой, то едва не уткнулась в возникшую на ее пути преграду.

Девушка слегка отступила назад и разглядела, что дорогу ей преградила высокая громоздкая фигура в черном. Возможно, такое положение было случайным, и он просто вывернулся из-за очередного поворота аллеи, не ожидая ее появления. Все также улыбаясь, она закинула голову, чтобы посмотреть, кого именно встретила и застыла.

Танатос. Главный страх и ужас их мира. Сам его смертейшество Верховный Судья и Палач. Тот самый, чьим орудием работы — Мечом Правосудия непослушную и непоседливую девчонку пугали уставшие от ее проделок няньки. Про него даже ее брат Феб отзывался с осторожностью, признавая, что слышал много всего пугающего, но сам, к счастью, не наблюдал.

— Он — не самый общительный парень из деймосов, — однажды сообщил Феб, когда на одной из вечеринок кто-то назвал его имя, –

— Возможно, это и хорошо, — согласился другой ее брат с легкомысленной улыбкой, — Остальные его братья тоже суровы, но при них меньше шансов подавиться веселящими напитками и умереть.

— Потому что они тебе составят компанию в их распитии, — подхватил кто-то, и разговор о Танатосе на этом закончился. Сам предмет разговора избегал праздников. Никто, кроме его родителей, братьев и, возможно, сестер, даже и не знал, как и чем он жил.

Всем было известно лишь, каким он был при исполнении своих обязанностей, а леденящие подробности об этом надежно излечивало от любопытства к его персоне. В работе же он был настолько суров, что некоторые предпочитали общаться с его отцом — главным Богом Смерти. Один взгляд дядюшки Варда заставлял даже высокомерных Богов признаваться в совершенных грехах со всеми подробностями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девушке этого хватало, чтобы бояться и дядюшку, и его старшего сына и наследника до дрожи в коленях. Заочно. На будущее. И в тот миг, увидев его настолько рядом да, к тому же, в рабочем одеянии, она подумала, что ее жизнь закончена. В один миг, забыла, куда и зачем шла, какую шутку затеяла и что запланировала. Сердце забилось, как бешенное, кровь ударила в лицо и потемнело в глазах. Или это вновь моргнули Авилиры?