Нетуристический Нижний - Матвей Геннадьевич Курилкин

и на чердак, — во-вторых, Валерка пока просто не мог перебороть себя. Не воспринимал он этот дом как свой, всё казалось, что он слишком наглый гость, который хамски роется в чужих вещах.

Поход по магазинам Птицыну в этот раз понравился намного больше. Ещё бы! В пришлый-то только и думал о том, чтобы денег хватило, зато сейчас можно было не слишком ограничивать себя в средствах. Он и себе гардероб обновил. Потом ещё купили, наконец, для Алисы телефон. Девчонка была в полном восторге. Себя Валерка тоже без подарков не оставил — обзавёлся перцовым баллончиком и десятком серебряных цепочек. Просто на всякий случай, а то в последнее время многовато вокруг всякой нечисти. Там же, на фудкорте, объяснил, подруге, как пользоваться смартфоном. Любопытная лисица всё схватывала налету, но всё равно обучение заняло часа три, так что возвращались уже затемно.

Алиса отказалась ехать на такси — сказала, что хочет кататься на автобусе и гулять пешком. Птицын догадывался — девчонке очень хотелось покрасоваться, так что спорить не стал. Вышли на остановке возле огромного мебельного, где Валерка ещё купил несколько комплектов постельного белья, пару подушек и одеял, забежали в магазин за продуктами, и двинули потихоньку. Прогулка, правда, резко перестала нравиться — очень уж объемные пакеты пришлось тащить, но Птицын справедливо решил, что гулять они могут когда угодно, а вот спать ещё и сегодня на чужом постельном белье он не желает. Когда проходили мимо психбольницы, Валерка вдруг споткнулся от странного ощущения будто на него кто-то смотрит. Никогда в жизни он ничего подобного не испытывал, а тут чётко понял: смотрят. И интерес у наблюдателя ни разу не добрый. Во взгляде чувствовалась лютая злоба, ненависть.

— Алиса, ты не знаешь, почему мне кажется, что на меня смотрит что-то такое, что очень хочет меня убить? — тихонько спросил Птицын и, не услышав ответа, оглянулся.

Яломиште стояла на месте, замерев, и никак не реагировала на вопрос. Вообще ни на что не реагировала. Стояла, широко раскрыв полные ужаса глаза. Валерка очень чётко понял, что расспрашивать и тормошить девчонку сейчас слегка несвоевременно. Он схватил её за руку, дёрнул, и пошел быстрым шагом, стараясь не переходить на бег. Откуда-то Птицын точно знал: побежишь — и за тобой точно погонятся. Так и шёл, периодически одёргивая себя, чтобы не слишком ускоряться. Ощущение чужого взгляда, раз появившись, так никуда не исчезло; Валерка чувствовал, что каждое его движение провожают с огромным интересом. И, кажется, даже понимал, почему до сих пор не напали: некто или нечто чувствует какую-то непонятную неуверенность. Как узник на каторге, несколько лет проходивший в кандалах. Вроде и знает, что можно шагать широко, а ноги уже привыкли. Однако, такую привычку и перебороть недолго.

Алиса, сначала шагавшая только благодаря тому, что её тянули за руку, вдруг взвизгнула тихонько:

— Бежим домой! Срочно! — дёрнулась, чтобы побежать… еле удержал! Девчонка, конечно, гораздо сильнее Валерки, но зато значительно легче.

— Тихо! — зашептал Птицын. — Не беги! Спровоцируешь! — Хотя самому тоже безумно хотелось сорваться на бег.

Не выдержал Валерка уже когда они дошли до двора. Стоило только прикрыть за собой калитку, и ноги сами понесли к дому. В сени они ввалились одновременно с Алисой и к тому моменту парень отчётливо ощущал — ещё секунда и что-то произошло бы. Внутри дома обнаружился испуганно поджавший хвост Полкан. Пёс смотрел виновато — наверное, ему было стыдно, что он не бросился на помощь хозяевам.

— Не, дружище, даже не переживай. Я бы и сам не решился!

Валерка выглянул в окно и обмер от ужаса. За калиткой на дороге стояла девушка. Совсем молодая, и довольно симпатичная, но совершенно очевидно мёртвая. Очень уж чётко видно было в лунном свете странгуляционную борозду на шее. И глаза — чёрные, без белков, пустые, и злобные. Птицын сам не смог бы сказать, почему в голову приходит последнее определение. Лицо мёртвой девушки оставалось бесстрастным и спокойным.

— Она точно сюда не пролезет? — он и сам чувствовал себя в доме относительной безопасности, но от лишнего подтверждения не отказался бы.

— Нннет, — стуча зубами от пережитого ужаса ответила Алиса. — Она пока слабая. Пока не сможет даже в обычный дом зайти.

— Ага, — это «пока» Птицыну сильно не понравилось. — Не знаешь, чего она на нас взъелась? Раньше, вроде, сидела себе в психушке. Я ведь правильно понимаю, это та навья, что в разрушенном корпусе поселилась.

— Да, это она, — кивнула яломиште, — Я её узнала. Какая всё же мощная тварь! Рехнуться можно! Я не знаю, почему она оттуда вышла. И почему раньше не выходила. Но она не на нас взъелась. Ей всё равно. Она убьёт любого, кого увидит.

— А, ну тогда другое дело, — машинально схохмил Валерка. — Я-то думал, мы её чем-то бесим, а она, оказывается, просто толерантная. Всех одинаково ненавидит. Стоп, подожди ка… так у нас чего, сейчас трупы пойдут?

— Неизбежно, — мрачно покивала Алиса. — Если мы что-нибудь не придумаем. Нужно будет сходить днём к тому строению. Может, удастся что-то сделать. Я вообще-то знаю несколько способов защититься от навьих, но эта уж больно сильная. Не знаю, поможет ли.

— А сейчас? Вдруг кто на улице появится?

— Умрёт, — коротко ответила лисица.

— Эта мерзость тут бродит с тех пор, как солнце зашло. И мерзкая же тварь! — вдруг раздался голос домового, — Сначала всё стеснялась, только духом шарила, а как ночь наступила, окончательно осмелела. Теперь во плоти бродит. И к дому подойти пыталась, но внутрь ей не зайти. Так-то дом хороший, сюда без разрешения хозяина никакая тварь не зайдёт. Даже люди бесталанные — и те не смогут. Хорошая защита. Но она всё равно вокруг крутилась. Потом исчезла — я думал, ушла куда-то, а она, видно, вас заметила.

Валерке это всё сильно не нравилось. Эта навья поселилась в психушке, вроде как давно. И что-то до сих пор никто не слышал об умерших людях в Ляхово. Ну, кроме той несчастной, которая сейчас стоит, вцепившись руками в забор, и пялится на него мертвым чёрным взглядом. Всё было тихо и спокойно, пока сюда не припёрся Валерий Птицын. Зато стоило ему заявиться, и буквально на следующую ночь древнее зло вырывается на улицу и начинает рыскать в поисках новой жертвы. Это хорошо ещё, что сейчас зима, и здесь никто не живёт. Но вообще-то здесь в пяти сотнях метров оживлённая улица, по которой и люди ходят даже ночью, и машины ездят. Да и домов жилых в ближайшей округе полно. Чуть-чуть частный сектор