Живущие в ночи. Чрезвычайное положение - Питер Абрахамс

— Да.

— В полной безопасности?

— Как я и вы, Симон.

— А это означает, что он в доме Старика Нанды. Не так уж здесь безопасно, Джо. Если мы у себя, в далеком Йоханнесбурге, сумели сообразить, что к чему, можете быть уверены, что вам не удастся долго водить за нос здешних людей, особенно Ван Аса. Достаточно легчайшего подозрения, что вы, возможно — заметьте, только возможно, — сочувствуете нашему движению, как они тотчас заинтересуются домом Старика Нанды.

— Но сперва на меня должно пасть подозрение.

— Откуда вы знаете, что оно уже не пало на вас? Этот Ван Ас дьявольски умен, Джо… Но давайте поговорим о деле. Они порвали много важных связей, и теперь мне приходится их восстанавливать. После того как два дня назад арестовали председателя, совет отложил все свои заседания. Наш друг секретарь — когда я говорю «наш друг», я подразумеваю самого верного друга, который есть у национальных меньшинств в совете, — вынужден сейчас принимать единоличные решения. Он считает, что в интересах безопасности я не должен открывать, кто я такой, членам африканской секции натальской организации; поэтому прошу вас передать им все, что я сейчас сказал. Передайте им также, что готовится нападение на место заключения председателя — кстати, они до сих пор не узнали и вряд ли узнают, что он председатель, — и мы хотим, чтобы одновременно с этим нападением по всей стране прокатилась волна диверсий. Но было бы ошибочно принимать это за восстание. Наша цель — устранить их и скрыть истинные размеры ущерба, который они нанесли нашему движению. Чрезвычайно важно, чтобы за то время, пока будут происходить намеченные выступления, вы успели вывезти Нкоси за границу. Секретарь хочет, чтобы это сделали вы, а не здешняя африканская секция. У вас есть организация, у них нет, поэтому у вас больше шансов на успех. Первоначальный план состоял в том, чтобы переправить его к северной границе, а оттуда в Родезию. Это лучше всего могли бы сделать африканцы. Но нарушение связей сорвало этот первоначальный план. Я говорю достаточно ясно?

— Да, — тихо сказал Джо.

— Вы сможете выполнить Задание?

— Должны выполнить.

— Помните, что, если мы не вывезем его до завтрашней ночи, опасность его ареста увеличится в тысячу раз, а его арест, как вы сами понимаете, положил бы конец легенде о Нкоси.

— И мы потерпели бы крупное поражение.

— Вот именно, — кивнул Исаакс, — крупное поражение.

— Итак, мы должны вывезти его, — подытожил Джо. — Как мне связаться с местными африканскими лидерами?

— Вам надо связаться только с одним из них… Сюда никто не войдет? Я хочу раздеться до пояса.

— Нет, — ответил Джо. По на всякий случай он быстро подошел к двери и запер ее на ключ.

Исаакс обнажил верхнюю часть туловища. К внутренней стороне его руки, возле самой подмышки был приклеен лоскут телесного цвета. Под ним оказалась записка.

— Гут написано, к кому обратиться. Вручите ему это письмо, и он выслушает вас с доверием.

Джо Панда внимательно прочитал записку, затем вынул бумажник и спрятал ее в потайное отделение.

— Вот и все, — сказал низенький человечек, одеваясь и преображаясь в понурого Исаакса, йоханнесбургского агента галантерейной фирмы. — А теперь давайте поговорим о рекламациях, которые предъявляют вам мои хозяева. Ведь эти рекламации вполне реальны, хотя и составлены не без моего участия. Пожалуйста, пригласите своего секретаря. Может быть, вам надо будет кое-что записать.

Когда через полчаса Исаакс собрался уходить, Джо крепко пожал ему руку.

— Передайте привет моим друзьям в Йоханнесбурге.

— Я вернусь туда не сразу. Мне нужно восстановить еще множество прерванных связей.

— Да, конечно, — быстро проговорил Джо. — Желаю удачи.

Понурый Иссакс просиял улыбкой.

— Она вам самому понадобится. Желаю удачи.

Секретарша была удивлена сердечностью их прощания. Оставшись наедине с молодым хозяином, она не преминула заметить:

— Этот мистер Исаакс, оказывается, не совсем обычный клиент.

— Совсем даже необычный, — подтвердил Джо.

Секретарша ждала разъяснений, но Джо ограничился сказанным, и у нее было достаточно ума, чтобы все понять и не задавать лишних вопросов. Девушка выскользнула из комнаты. Она хорошо знала, что ему нельзя мешать и ее обязанность — не пускать никого: к нему в кабинет.

Дважды он просил соединить его с городом. Один раз он разговаривал с торговцем-индийцем, который жил на самом севере страны (это был, она знала, один из руководителей движения), а в другой раз — с африканцем адвокатом, являвшимся вопреки запрету властей юрисконсультом фирмы. После этих двух звонков он, видимо, звонил по своему личному телефону, не подключенному к коммутатору, — но в этом девушка не была уверена.

Затем пришел главный бухгалтер и взмахом руки отмел все ее возражения:

— Он сам меня вызвал.

Бухгалтер просидел у молодого хозяина до обеда, и секретарша знала, что заняты они отнюдь не счетами фирмы. Как только это долгое совещание кончилось, бухгалтер сел в машину и отправился в поездку по сельским местам Наталя — впрочем, о его точном маршруте никто не имел ни малейшего представления.

Она распорядилась, чтобы Джо Нанде принесли сандвичи. Немного погодя он дал ей целую кипу бумаг, которую вполне могла бы перепечатать любая другая машинистка, и она была слегка раздосадована, но, догадываясь, что затеваются важные дела, старалась унять свою досаду.

Затем — как бы случайно — стали заглядывать служащие, чтобы поговорить несколько минут с Джо Нандой.

К концу рабочего дня приехал адвокат-африканец. С ним был еще один его сородич, высокий худой мужчина с яркими пролизывающими глазами. Эти двое пробыли в кабинете дольше, чем все остальные, — почти целый час.

Через несколько минут после ухода африканцев Джо Нанда оставил свой кабинет.

Пока Джо Нанда говорил, Давуд Нанкху беспокойно шагал взад и вперед по комнате. Вынужденное сидение взаперти плохо сказывалось на его нервах: он был в каком-то взвинченном состоянии. Зато Нкоси сидел спокойный и невозмутимый, как будто в их положении не было ровно ничего необычного. Комната, где они прятались, была большая, просторная и очень комфортабельно, почти с роскошью обставленная. Находилась она на верхнем этаже особняка старого Нанды, на территории, отведенной для белых. Джо Нанда стоял, прислонясь спиной к стене, возле двери, и рассказывал о свидании с человеком по имени Симон, об аресте председателя Центрального совета подпольной организации и о том, что на следующую ночь по всей стране намечены диверсионные акты.

— Итак, мы должны действовать на свой страх и риск, — констатировал Нанкху, нервным движением запуская пальцы в волосы.

— А этот африканский лидер, с которым вы сегодня встречались… — поинтересовался Нкоси, — что вы о нем думаете? Что он за человек?

— Решительный и находчивый, — ответил Джо. — Он произвел на меня хорошее впечатление.

— Тогда почему бы не заручиться его помощью? — предложил Нкоси. — Погодите… А не разделиться ли нам с Давудом? Вы проводите его до границы Протектората или до какого-нибудь пограничного пункта. Там мы с ним встретимся и попытаемся вместе перейти через границу. Очевидно, мне легче будет проделать этот путь в сопровождении африканцев, а Давуду — в сопровождении индийцев.

— Мне нравится эта мысль, — поспешил поддержать его Нанкху.

— И мне тоже, — оказал Джо. — Но тут есть две трудности. Может быть, нам и удастся как-нибудь доставить Давуда к самой границе, но вам, мой друг, не отъехать и десяти миль от Дурбана. Даже если мы сумеем доставить вас обоих к месту назначения, граница наглухо закрыта, она чуть ли не через каждый ярд утыкана пограничниками. Попытка перейти сейчас границу не просто рискованная, а самоубийственная затея. Нет, друзья, как ни соблазнительна эта мысль, она, к сожалению, неосуществима. Я уже не говорю о том, что Симон рекомендовал мне не впутывать в это дело африканскую секцию.

— А может, достать где-нибудь мощную моторную лодку? — сказал Нанкху.

— Я уже думал об этом, — отозвался Джо. — Но прежде чем вы доберетесь до Бейры, вас непременно обнаружит морской или воздушный патруль.

— Надо рискнуть, — проговорил Нкоси.

— Согласен. Но ведь рисковать и идти на заведомое самоубийство — вещи совершенно разные. Не забывайте: тут затронуты гораздо более важные интересы, чем интересы вашей личной безопасности. Говоря прямо, ваш арест нанесет неизмеримо больший ущерб нашему движению, чем арест Давуда.

— Я знаю, — негромко вымолвил Нкоси. Он встал и дважды прошелся взад и вперед по комнате, затем остановился и поглядел сперва на Давуда Нанкху, а потом на Джо Нанду. — Послушайте, друзья. Я не смельчак. Напротив, я человек впечатлительный и быстро поддаюсь панике. Поэтому мне нелегко предлагать то, что я вынужден предлагать вопреки своим желаниям. Но если мы окажемся в безвыходном положении, вы можете поступить так, будто я исчез. Нет, Давуд… Не исключай этой возможности… В таком случае, пожалуйста, не говорите мне ни слова: постарайтесь только, чтобы это было быстро и безболезненно. Но я все-таки не теряю надежды…