Уроки страсти - Мэдлин Хантер

Эллиот приподнялся на локте и накрыл ее своим телом, наслаждаясь шелковистым теплом ее кожи.

– Думаю, – сказал он, глядя в ее смеющиеся глаза, – нам не следует противиться нашим желаниям. Давай позволим тебе быть такими же безумными, как наши соотечественники. Насладимся свободой под этим чужеземным солнцем, пока не придет время возвращаться в Неаполь.

Он прошелся кончиками пальцев по изящной линии ее щеки и почувствовал, как она едва заметно кивнула.

Склонив голову, Эллиот прижался губами к ее губам, не имея намерения получить то, что обещал ее кивок, прямо сейчас. Это был первый случай в его жизни, когда он поцеловал женщину, не ожидая и не требуя большего.

Глава 15

– Я потрясена, Эллиот. Прошлая неделя тоже была незабываемой, но превосходит все ожидания.

– Это превосходит только то, что ты уже видела, но далеко не все.

Они обменялись понимающими взглядами, как любовники, которые хорошо знают друг друга. Конечно, она имела в виду только остатки античных поселений, которые они уже посетили. И Пестум с его величественными руинами, и Амалфи, столь живописный, что казался созданным рукой художника, служили лишь отправной точкой для других, более потрясающих впечатлений.

Они задержались в Амалфи, очаровательном городке на берегу моря, дольше, чем это было необходимо, прежде чем отправиться по суше в Помпеи. Но даже это короткое путешествие на север Эллиот организовал так, что оно заняло три дня, хотя весь путь можно было проделать за одни сутки.

Прошлую ночь они провели в крохотной деревеньке, занимаясь любовью с какой-то отчаянной страстью. Возможно, оба понимали, что этой ночью закончится интерлюдия, которую они себе устроили. Проснувшись утром, Федра вдруг ощутила печаль. Впереди их ждали Помпеи и вместе с ними реальный мир, которого они старательно избегали.

Даже в улыбке ее тайного любовника она заметила грусть. Возможно, ей показалось, но взгляд Эллиота стал более серьезным и глубоким, чем в предыдущие дни, наполненные беззаботным весельем.

Он приехал в Помпеи из-за своей новой книги, однако Федра сомневалась, что его исследования были единственной причиной задумчивости, в которую он впадал время о времени.

– Подумать только, здесь проезжали колеса римских колесниц, – сказала она, коснувшись мыском туфли глубокой колеи в утрамбованной почве. – Мне нравится даже пыль, потому что эту же пыль здесь вздымал ветер две тысячи лет назад.

Эллиот взял ее под руку и повел к одному из зданий.

– Здесь находилась пекарня. Во многих отношениях она выглядит так же, как подобные заведения в наши дни.

Они вошли внутрь. Вдоль стен располагались глубокие ниши, предназначенные для печей. Нетрудно было представить себе людей, трудившихся здесь, и покупателей, приходивших за хлебом. Федра ощутила трепет, вообразив их ужас, когда Везувий начал извергать облака пепла, и отчаяние, когда он засыпал город, похоронив Помпеи и их население.

По раскопанным улицам бродили туристы – группами и поодиночке. Большинство – в сопровождении гидов, но Федра не нуждалась в их услугах. У нее был собственный гид в лице Эллиота Ротуэлла.

Они добрались до края раскопок. С окончанием сиесты работы возобновились. Выстроившись в цепочки, рабочие передавали друг другу корзины с землей, вскрывая погребенные под ней античные постройки. Другие катили тележки, вывозя землю за городские стены. Город медленно, квартал за кварталом, восставал из небытия.

– Полагаю, они записывают все свои находки, – заметила Федра. – Насколько я понимаю, это стандартная процедура при проведении раскопок.

– В прошлом раскопки велись исключительно в поисках ценностей, но теперь документируется все, что находят, вплоть до осколков керамики и кирпичей.

– А то, что находили раньше, как-нибудь документировалось?

– Монархи обычно ведут счет своим сокровищам, а короли Неаполя долгое время считали Помпеи своей собственностью. Конечно, отчетность, которая велась последние лет сто, далека от научной, но все сколько-нибудь значимое занесено в журналы.

Прохаживаясь вдоль края свежевырытой траншеи, Федра услышала легкое постукивание. Она чуть не забыла захватить с собой камею этим утром и вспомнила о ней, лишь когда Эллиот ушел, оставив ее собирать вещи.

И все из-за наслаждения, которое она получала с этим мужчиной. Теперь камея, засунутая в глубокий карман платья, постукивала ее по бедру, напоминая о себе: «Тук-тук-тук. Не забывай, зачем приехала сюда».

Наверное, Эллиот испытывает нечто подобное. У него были свои причины явиться сюда. Интересно, сколько ему понадобится времени, чтобы переключиться на другие цели, после того как он закончит исследования здесь, в Помпеях?

Жаль, что она не может облегчить его задачу. Когда они встретились в Неаполе, ее возмутила его уверенность, что она должна изменить мемуары. Он вел себя так, словно его долг по отношению к его отцу важнее, чем ее обязательства перед ее отцом. Но теперь ей было тошно думать, что ее чувство долга углубит пропасть, готовую разверзнуться между ними.

Солнце клонилось к западу. Вечерние тени удлинились, придавая особое очарование окружающему ландшафту.

Они замедлили шаг, остановившись на краю раскопок.

Федра задумалась. Вероятно, их отношения продлятся еще несколько дней. По крайней мере, до возвращения в Неаполь. Но это будет уже не то. Они не смогут и дальше притворяться, будто вправе распоряжаться своей жизнью и свободны от всех обязательств. А она больше не сможет пренебрегать своими принципами.

– Тебе следует разыскать управляющего, – сказала она.

– Ты же хотел заняться здесь своими исследованиями.

Эллиот медлил с ответом. Федра молча ждала, остро ощущая его близость. Это было не просто физическое возбуждение, а некое всеобъемлющее чувство, которое пронизывало все ее существо, возвещая, что их мысли сосредоточены друг на друге. Это была та же мучительная смесь восторга и печали, которая охватила ее утром, когда она проснулась.

– Да, пожалуй, пора. – Он взял ее за руку. – Пойдем. Я представлю тебя. Возможно, он знает о научных трудах твоей матери.

Рабочие не выразили протеста, когда Эллиот повел Федру через раскопки. Однако прекратили работу, наблюдая за ними. Эллиот понимал, что их внимание привлекла его спутница. Шляпа не скрывала ее рыжих волос и красоты. Федру трудно было не заметить, хотя она и приложила некоторые усилия, чтобы сделать свой наряд менее эксцентричным. Когда она явилась на прием у Алексии, модно одетая, то приковала к себе взгляды всех мужчин.

К ним приблизился мужчина в запыленной одежде, однако, судя по шляпе и сюртуку, он не был простым землекопом. Его темные глаза оценивающе прошлись по паре, вторгшейся на территорию раскопок, и на его губах появилась улыбка. Очевидно, он решил продемонстрировать любезность, а не строгость.