Освобождение (ЛП) - Лейк Кери

— Почему ты так в этом уверен?

— А иначе ты бы не спал в ее постели.

— Кто ты этому Эль Кабро Бланко? Ты явно не киллер. Во всяком случае, не человеческий.

Он откидывает голову на асфальт и, оскалившись, вздрагивает.

— Я — глаза Козла.

— А кота моего зачем убил?

— Чтобы оставить сообщение. Дать ей знать, что они за ней придут.

— Где он? Где мне найти Эль Кабро Бланко?

— Ты не найдешь, но вот он тебя найдет. Его pajaros повсюду. (Pajaros (исп.) — птички — Прим.пер.)

От самодовольного выражения его рожи мне хочется прямо здесь свернуть ему шею. Он убил моего кота. Последнее, что оставалось у меня от прежней жизни.

— Знаешь, почему этот кот для меня так важен? — я не даю ему возможности ответить. — Он принадлежал моей дочери. Моей убитой дочери.

Губы мерзавца растягиваются, обнажая его окровавленные зубы.

— Знаю. Я был с Кэлвином в ту ночь, когда он их убил. Я не верил, что это ты, пока не увидел тебя в постели с Айви. Босс обосрётся, когда узнает, что ты еще дышишь.

Склонив голову, я вглядываюсь в его лицо, а в голове крутятся миллионы сценариев того, что он мог сделать для убийства моей семьи. Какова была его роль перед тем, как с ними расправились. Стоял на стрёме? Мучил их? Может, держал Беллу, пока издевались над ее матерью? Меня окутывает неизвестность, пробуждая во мне что-то мрачное и порочное, давно забытое. Тёмные стороны моей личности, которые я много лет назад спрятал глубоко внутри, опасаясь того, во что они превратят мой разум.

Едва сдерживая ярость, я бью его кулаком в лицо, отчего он вырубается.

В тишине ночных улиц я перекидываю его через плечо и несу обратно по пожарной лестнице прямо на крышу здания. Я бросаю его тело на гравий и замечаю во внутреннем кармане его пальто стальную фляжку.

— Дэймон?

Голос Айви меня не останавливает. Рядом на маленьком столике лежит тряпка и пульверизатор с прозрачной жидкостью. С их помощью я вытаскиваю у него из кармана фляжку и открываю ее.

По языку разливается вкус виски, и, запрокинув в себя немного бухла, я выплескиваю его на лежащего передо мной мужчину.

Ко мне подходит Айви, но я по-прежнему не поднимаю на нее глаз.

— Он… Это он...

— Да.

Незнакомец откашливается, отчего виски стекает по его рубашке. Он еще не пришел в себя, чтобы понять, что сегодня ночью он умрет, а потому просто стонет и мотает головой, шурша гравием.

Встав на ноги, я хватаю его за руку и тащу по гравию к краю крыши.

— Дэймон, что ты делаешь? — до меня доносится тихий голос Айви, почти что шепот.

— Возвращайся к себе.

— Подожди. Я позвоню в полицию. Я скажу, что он вломился ко мне в квартиру.

Я наконец поворачиваюсь к ней лицом и вглядываюсь ей в глаза, пытаясь понять, верит ли она вообще, что от полиции будет хоть какая-то польза. После всех ее неудачных попыток избавиться от Кэлвина, она, вне всякого сомнения, утратила последнюю веру в стражей правопорядка.

— Я просто не хочу, чтобы это привело их к тебе. Просто оставь его, и мы уедем. Сбежим отсюда. Из этого города.

— Они охотятся за тобой, Айви. Тот, на кого работал Кэлвин, теперь охотится за тобой.

Ее взгляд на мгновение опускается на незнакомца.

— Это он тебе сказал?

— Они работают на одного и того же человека. Он связан с картелями.

— Кто?

Будет лучше, если она не узнает. Судя по слухам, расспросы о нем могут плохо для нее кончиться.

— Бери все деньги, какие у тебя есть. Убирайся отсюда. Не говори мне, куда ты едешь. Никому не говори, куда идешь.

Широко распахнув глаза, она вскидывает руки и качает головой.

— Тпру. Подожди. Дэймон, о чем ты говоришь? Ты хочешь, чтобы я просто встала и ушла? Без тебя?

— Да. И не говори мне, куда.

— У меня есть работа. Квартира. Жизнь, — ее руки взлетают к бедрам. — Частью которой ты, как я думала, хочешь стать, но, если нет — ничего страшного. В любом случае, я не могу просто встать и уйти.

— У тебя нет выбора. Если ты останешься, то умрешь. Эти картели не шутят. Какие бы связи ни были у Кэлвина, они давали тебе некоторую неприкосновенность, но теперь, когда он мертв, ты должна уехать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А как же ты?

— Я тоже здесь не останусь.

Очередной стон предупреждает меня о том, что незнакомец постепенно приходит в себя, и я снова бью его кулаком в лицо, чтобы он замолчал. Снова взглянув на Айви, я вижу, что у нее в глазах стоят слезы, руки скрещены на груди, а значит, она будет упрямо стремиться оспорить мое решение.

— Дэймон, я никуда не поеду. Прости меня за Филиппа. Это моя вина, и я беру на себя всю ответственность за то, что с ним случилось. Мне не следовало идти к Кэлвину в тот вечер. Но ты... сейчас ты ведешь себя неразумно. Ты принимаешь быстрые решения, и это до смерти меня пугает.

Шагнув к ней, я замечаю, как она отступает назад. Потянувшись к ней, я хватаю ее за руки, и Айви замирает, отводя от меня взгляд.

— В том, что случилось с Филиппом, нет твоей вины. Они охотятся за тобой, независимо от Филиппа.

Наконец, Айви поднимает на меня свои глаза, и я вижу в них проблеск понимания.

— Ты собираешься его разыскать, так ведь? Разыскать человека, на которого работал Кэлвин.

— Он не знает, что я жив. Но как только он это обнаружит, я стану покойником, как и все остальные.

— Возьми меня с собой.

— Нет. Тебе нужно найти безопасное место и на некоторое время залечь на дно.

— Единственное безопасное место, которое я знаю, — это ты.

— Уже нет, Айви.

— Ну, я не уеду.

— У тебя больше нет выбора.

Не сводя с нее глаз, я пячусь к лежащему без сознания мужчине. Я подтаскиваю его к краю крыши и сбрасываю вниз.

Даже не вскрикнув, он ударяется о цемент, и из его треснувшего черепа растекается лужа крови, однако, судя по раздавшемуся у меня за спиной вздоху, Айви сейчас на грани нервного срыва.

Повернувшись к ней, я вижу, как она заслоняет дрожащими руками свое ошарашенное лицо.

— Теперь это место преступления. Скоро сюда набегут копы. Тебе нужно уходить.

Выражение ее лица, нахмуренные брови — нечто среднее между замешательством и беспокойством.

— Что ты наделал?

— То, что и должен был сделать, чтобы выиграть тебе немного времени. Если он еще не вернулся к своему боссу, тот, с кем он связан, в конце концов тоже здесь появится.

В три больших шага я преодолеваю разлепляющее нас пространство и, стоя перед ней, замечаю мертвенную бледность ее лица. Я хватаю ее за плечи, и мне хочется как следует встряхнуть эту женщину, чтобы она поняла всю серьезность ситуации. Что все услышанное мною об этом человеке, приведёт ее прямиком в лапы смирительной рубашки.

— Ты мне не безразлична. И я не позволю, чтобы человек, который мне не безразличен снова оказался в гробу.

Уставившись пустым взглядом в стоящую позади меня стену, Айви пожимает плечами.

— Куда же мне идти?

— Это тебе решать.

— Не имеет значения, куда я пойду. Они все равно меня найдут. Так ведь?

— Айви, ты хотела поехать во Францию. Поезжай. Убирайся отсюда как можно дальше.

— Ты просишь меня все бросить. Оставить все, что для меня что-то значит.

— Знаю, что это нелегко. Но да.

— У меня даже не хватит денег, чтобы туда добраться. Я буду жить на улице!

— Ты справишься. Время на исходе.

Я тащу Айви за собой вниз по лестнице прямо к ее квартире. Дрожащими руками она вставляет ключ в замок и открывает дверь. Оказавшись внутри, я иду к ее гардеробной и, схватив с полки чемодан, бросаю его на кровать. Срывая с вешалок одежду, я набиваю чемодан всем, что она может унести, а Айви снимает прикрепленные к пробковой доске фотографии ее бабушки и еще каких-то незнакомых мне людей. Из ящика стола она достает банку с деньгами и бросает ее на кровать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Филипп лежит на полу, там, где его положила Айви. Я опускаюсь на колени и глажу его безжизненное тельце.