Многоярусный мир: Создатель вселенных - Фармер Филип Хосе

Теперь Роберт понял, почему ему так легко давались местные языки. Он их попросту вспоминал. И это неожиданное влечение к Хрисеиде тоже возникло неспроста. Она была его любимой фавориткой, и он даже подумывал поселить ее во дворце, чтобы сделать своей госпожой. Встретив Вольфа, Хрисеида не узнала в нем своего прежнего владыку. Она никогда не видела лица Властителя. Дешевый фокус с ослепительным сиянием всегда скрывал его черты. Что же касается голоса, то он использовал прибор, который усиливал и искажал звуки. Это внушало еще большее благоговение поклонявшимся ему жителям мира. И даже его огромная сила объяснялась не естественным развитием, а использованием биопроцессов, с помощью которых он нарастил свои мышцы.

Ему предстояло ответить за жестокость и надменность Ядавина, который теперь был лишь малой частью его естества. Он создаст в биоцилиндрах новые человеческие тела и вложит в них мозги Подарги, ее сестер, обезьян Кикахи, Ипсева и всех тех, кто захочет новых изменений. Он поможет народу Атлантиды отстроить город и больше не будет для них тираном. Он перестанет вмешиваться в дела многоярусного мира без крайней необходимости.

Кикаха позвал Вольфа к экрану. Арвуру каким-то образом удалось найти в этой опустошенной стране полуживую клячу, и теперь он яростно погонял ее.

— Везет же дьяволу, — сказал Кикаха и тяжело вздохнул.

— Нет, я думаю, дьявол гонится за ним по пятам, — ответил Роберт.

Арвур обернулся, взглянул на небо и начал колотить лошадь палкой.

— А ведь он доберется! — воскликнул Кикаха. — Храм Властителя всего в полумиле от него!

Вольф посмотрел на огромное белокаменное строение, венчавшее вершину высокого холма. Там находилось тайное помещение, которым он не раз пользовался в ту пору, когда его называли Ядавином.

Он покачал головой:

— Нет, не успеет!

На экране появилась Подарга. Хлопая крыльями и вытянув хищное лицо, которое на фоне зеленого неба казалось смертельно белым, она снижалась на огромной скорости. За ней летела стая орлиц.

Арвур гнал лошадь по склону холма. Внезапно ноги кобылы подкосились, и она упала. Арвур бросился бежать. За ним по пятам летела Подарга. Он запетлял, как удирающий от ястреба кролик. Гарпия следовала за ним. Когда Арвур в очередной раз метнулся в сторону, она изловчилась и вцепилась когтями в спину Властителя. Тот вскинул руки вверх и в ужасе завопил, но люди, следившие за ним у экрана, не слышали крика.

Арвур упал. Сверху на него опустилась Подарга. Со всех сторон к месту происшествия слетались орлицы. Им хотелось посмотреть, что будет дальше.

Врата Творения 

Глава 1

Тысячелетия назад, пытаясь обойтись без сна, властители использовали наркотики, электронику, гипнотизм и различные виды психотехники. Днями и ночами в течение долгих месяцев их тела оставались бодрыми и энергичными, а глаза — незатуманенными дремотой. Но сознание со временем начинало разрушаться. Возникали галлюцинации, безграничный гнев и беспричинное чувство обреченности. Некоторые в конце концов сходили с ума, и их приходилось убивать или лишать свободы.

И тогда властители поняли, что сон необходим даже им — создателям вселенных и обладателям науки, стоящим лишь ступенью ниже богов. Бессознательная часть ума, лишенная общения со спящим сознанием, взбунтовалась, и ее оружием стало безумие, которое опрокидывало все опоры разума.

Поэтому властители вновь начали спать и видеть сны.

Спал и Роберт Вольф, некогда известный как Ядавин — владыка многоярусной планеты, напоминающей по конструкции Вавилонскую башню.

Ему снилось, что в окно спальни медленно вплыла шестиконечная звезда. Вращаясь, она повисла в воздухе над кроватью у самых его ног. То был пандугалуз — один из символов древней религии, в которую властители больше не верили. Вольф, привыкший думать, в основном, по-английски, назвал бы ее гексакулумом. Центр шестигранной звезды казался раскаленным добела, грани вспыхивали разными цветами — алым, оранжевым, лазурным, пурпурным, черным и желтым. Гексакулум пульсировал, как солнечное ядро, пронзая Роберта лучами, которые проникали сквозь веки. Сияние царапало кожу: так домашний кот, вытянув лапу и слегка выпустив когти, настойчиво будит заснувшего хозяина.

— Что тебе нужно? — спросил Вольф, понимая, что это всего лишь сон.

Гексакулум источал опасность, и даже тени между лучами выглядели густыми и зловещими. Вольф знал, что гексакулум мог послать только его отец Уризен, которого он не видел две тысячи лет.

— Ядавин!

Голос сплетался из безмолвия, и слова создавались шестью лучами, которые тревожно изгибались, свертывались в кольца и извивались, как огненные змеи. Они превращались в буквы древнего алфавита — первоначальной и почти утраченной письменности властителей. Вольф видел их сияние, но смысл воспринимал не глазами, а через голос, который звучал внутри его сознания. И казалось, что цветные лучи проникали в самый центр мозга, воскрешая давно забытую речь. Слова возникали из такой глубины, что буквально сотрясали сущность Вольфа, приводя ее в смятение и угрожая изломать в кошмарные фигуры, которые могли веками сохранять свою форму.

— Проснись, Ядавин! — воззвал голос отца.

При этих словах Вольф понял, что лученосный гексакулум существует не только во сне, но и в реальности. Он открыл глаза и удивленно осмотрел свод потолка, озаренный мягким струящимся светом с красными, черными, желтыми и зелеными прожилками. Роберт протянул левую руку к Хрисеиде и обнаружил, что жены в постели нет.

Он сел, посмотрел по сторонам и, не увидев ее в комнате, громко позвал:

— Хрисеида!

И тут он заметил сверкавший предмет, который, пульсируя шестью лучами, висел в шести футах над краем его кровати. И из него, но уже не в пламени, а в звуке, донесся голос отца:

— Ядавин! Сын мой! Враг мой! Не ищи малышку, которую ты удостоил чести быть твоей супругой. Она исчезла и больше не вернется.

Вольф спрыгнул с постели. Как этот предмет мог проникнуть во дворец, который он считал неприступной крепостью? Задолго до того как посторонний предмет достиг бы спальни в центре замка, Роберта разбудили бы тревожные гудки; во всем огромном здании захлопнулись бы массивные двери, включились лазерные лучи, готовые искрошить пришельцев в куски, пришли бы в действие сотни других ловушек. Гексакулум должны были разбить вдребезги, рассечь, утопить, сжечь, взорвать и раздавить.

Но ни один огонек не светился на огромной противоположной стене, которая на первый взгляд могла показаться причудливой декорацией, а на самом деле представляла собой панель сигнализации, отображавшей состояние охранных рубежей замка. Она тускло мерцала, и это означало, что в миллионе ближайших миль нет ни одного незваного гостя.

Он услышал смех отца.

— Неужели ты думал, что твоя ничтожная защита может удержать Владыку властителей? — прокричал Уризен. — Я мог бы сейчас убить тебя прямо там, где ты стоишь, мой изумленный и бледный, дрожащий и покрытый потом Ядавин.

— Хрисеида! — снова закричал Вольф.

— Она уже далеко. Твоя постель и вселенная не уберегли ее. Бедняжку забрали так быстро и бесшумно, как вор крадет драгоценный камень.

— Что ты хочешь от меня, отец? — спросил Вольф.

— Я хочу, чтобы ты последовал за ней. Попробуй вернуть ее.

Вольф взревел, вскочил на кровать и через спинку прыгнул на гексакулум. На миг он забыл об осторожности и доводах разума, которые говорили ему, что объект может оказаться смертельно опасным. Его руки схватили многоцветный сверкающий предмет — и сомкнулись в воздухе, а Вольф упал на пол, изумленно разглядывая пустое место над собой, где прежде находился гексакулум. Как только его руки коснулись пространства внутри усыпанного звездами многогранника, фигура тут же исчезла.

Возможно, предмет не существовал в физической реальности и был лишь изображением, переданным с помощью каких-то средств.