Нелюдим (ЛП) - Стрэнд Джефф

— Если бы я был Оуэном, я бы ел людей.

— Это все потому, что ты ненормальный мальчик. Зачем тебе есть людей? Ты бы ел только тех, кто обижал тебя?

Гэррет покачал головой:

— Я бы, наверное, с них начал. Если бы я был таким же большим монстром, я бы не стал есть только кроликов и белок.

— Он еще оленей ест.

— А я бы предпочел более сложную охоту.

— Более сложную охоту? Каких книг ты начитался?

— В той игре, которую я взял на время, ты должен охотиться на людей, потому что они — самая лучшая жертва.

— Я невероятно счастлив, что ты основываешь свое чувство нравственности на видеоиграх. Не говори с Оуэном по поводу поедания людей. Десятилетка не должен быть настолько извращенным. И хватит отлынивать от работы. Прекращай лениться.

Они делали в хижине Оуэна кое-какой необходимый ремонт, которого избегали, пока лежал снег, но с приходом весны откладывать уже не могли. Дерево в некоторых местах начало гнить, и Тоби решил, что даже создание, живущее в лесу, достойно лучших условий.

Работа в основном заключалась в том, что они ломали дальнюю стену, по одной заменяя гнилые доски на новые. Они начали снизу и были уже на полпути наверх. Энтузиазм Гэррета пошел на убыль после того, как он оторвал доску, а ему на руку высыпала целая куча муравьев, хоть, к счастью, ни один из них его не укусил.

Гэррет держал новую доску, а Тоби прибивал ее на место. Оуэн, не обладавший необходимой для данного проекта квалификацией, пристально следил за ними, словно изображая надзирателя.

Тоби слегка подергал доску.

— Думаешь, еще нужно?

Гэррет указал на точку ближе к центру.

— Вот сюда еще один.

— Да, сэр. — Тоби забил еще один гвоздь.

— Пить хочешь?

— Ага.

— Колу или «Севен-Ап»?

— «Севен-Ап»

Гэррет прислонился к стене, опершись на правую руку.

— Снова муравьи на руку заползут.

— Тут их нет.

— Ну тогда не плачь, когда они тебя покусают.

Тоби прошел к передней части хижины и поднял крышку сумки. Он покопался во льду.

— Аты что, уже весь «Севен-Ап» выпил? — крикнул он.

— Нет.

— А что ты пил до этого?

— «Севен-Ап».

— Значит, ты его весь выпил.

Тоби взял две колы. Гэррет завопил.

Тут же бросив банки, Тоби рванул вокруг хижины. Рука Гэррета провалилась прямо в дерево. Все еще крича, Гэррет вытащил руку из рваного отверстия. Она блестела от крови, а от запястья до локтя тянулась глубокая рана.

Оуэн сгреб его руками.

— Оуэн! — закричал Тоби, рванув вперед. — Отпусти его!

Гэррет молотил руками и кричал, но Оуэн крепко его держал.

«Он ему не причинит вреда, — уверял себя Тоби. — Он просто хочет помочь».

— Оуэн, дай его мне, сейчас же.

Оуэн смотрел на сопротивляющегося мальчика с беспокойством в глазах.

Затем он наклонился и облизнул рану.

У Тоби на секунду помутнело в глазах, затем все снова стало отчетливо видно.

— Оуэн!

Монстр передал ему сына. Тоби схватил Гэррета, и резкая боль пронзила его спину. Он выругался и попытался поменять положение мальчика, чтобы было удобней держать, затем покачал головой.

— Я не смогу тебя нести, — сказал он, ставя Гэррета на ноги и беря его за руку. — Пойдем, надо отвезти тебя в больницу.

Они побежали из леса.

* * *

— Что произошло? — выбегая, спросила Сара, когда Тоби вел всхлипывающего мальчика через задний двор.

— Он сильно ободрал руку, но все будет нормально.

Сара подбежала к ним и присела перед Гэрретом на корточки, чтобы осмотреть его руку.

— О боже! Смотри, как глубоко!

— Да знаю, знаю. Я посажу его в машину. Иди забери Ханну.

Тоби довел Гэррета до машины, открыл заднюю дверь и помог ему залезть на заднее сиденье.

— Все будет хорошо, — пообещал Тоби. — Рана не такая страшная, как выглядит.

Гэррет молча кивнул. Его лицо было ужасно бледным, а дыхание — частым и неровным. Сара вышла из дома с полотенцами и аптечкой. Тоби пристегнул

Ханну к детскому креслу, Сара тоже протиснулась назад и крепко прижала полотенце к руке Гэррета.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как это произошло? — спросила Сара, когда они выехали на дорогу.

— Он оперся на гнилую доску, а та сломалась.

— А зачем он оперся на гнилую доску?

— Мы нашли в лесу старую хижину. Заброшенную. Это я виноват, нужно было быть осторожнее.

Сара убрала полотенце от раны и поморщилась.

— Она очень серьезная, Тоби. Езжай быстрее.

— Я уже гоню на восьмидесяти. — Его сердце в панике колотилось. Не мог же

Гэррет истечь кровью до того, как они доберутся до больницы? Нет, порез был не настолько серьезным. Потребуется сделать множество швов, но это не был вопрос жизни и смерти. Дети постоянно ранятся. Так бывает.

— Гэррет, говори со мной, — произнесла Сара. — Сильно болит?

— Ага.

— Доктор тебе поможет.

— Оуэн лизнул кровь.

— Что?

— Оуэн. Когда он меня поднял, он лизнул кровь.

— Кто такой Оуэн?

— Наш друг из леса.

Тоби едва мог сосредоточиться на дороге, но он пытался успокоиться, хоть мысленно беспрерывно кричал: «Черт! Черт! Черт!»

— Тоби, о чем он? — спросила Сара.

— Ни о чем... он бредит. Все будет хорошо, обещаю.

Глаза Гэррета закрылись.

* * *

Когда доктор зашивал рану Гэррета, тот ничего не сказал по поводу монстра из леса. Когда кровь смыли, порез уже не казался... ну, он все еще выглядел серьезным, но в голове Тоби уже не мелькали разные сценарии, в том числе и с ампутацией.

Тоби мрачновато пошутил про себя, что Гэррет на протяжении всего отвратительного процесса зашивания вел себя смело, но при этом заплакал, когда ему делали прививку от столбняка «на всякий случай».

Шрам был ужасный, но Гэррет мог двигать пальцами, и, помимо поверхностных, никаких серьезных повреждений не было. С ним все будет в порядке.

Дорога домой была долгой и молчаливой.

Еще стоял день, но Гэррет измотался и захотел подремать. Сара позвонила своей подруге Бекки и попросила ее прийти посмотреть немного за Гэрретом и Ханной.

— Зачем ты это сделала? — спросил Тоби, когда Сара положила трубку.

— Кто такой Оуэн?

— Никто. Воображаемый друг. Мы просто валяем дурака.

— Когда Бекки придет, ты отведешь меня туда, где он поранился.

— Это старая хижина, которую мы нашли. Мне не стоило подпускать его к ней — вина полностью на мне. Обещаю тебе, завтра я первым делом сломаю там все, чтобы другие дети не поранились. Я был не прав. Извини.

— Нет, Тоби. Я хочу ее увидеть сегодня. Я хочу знать, какого черта вы вдвоем там делаете.

— Мы просто слоняемся! Играем в разные игры. Что тут такого? Мы не ошиваемся с каким-то там лижущим кровь Оуэном — мы любим притворяться, будто деремся с монстрами.

— Бекки придет через десять минут.

— Перезвони ей. Я не оставлю своего сына, когда он только что так поранился. Слушай, сколько мне еще извиняться за это? Думаешь, мне не стыдно?

— Мне не нужны извинения. Я хочу знать, как именно наш сын разодрал себе руку.

— Я же сказал тебе, что он оперся на доску...

— Хватит, хорошо? Если это настоящая история, то я поору на тебя за твою безответственность, и все. Но ты должен показать мне эту сраную хижину.

— Не ругайся при Ханне. Не могу поверить, что ты мне не доверяешь.

— Ты прав, не доверяю.

* * *

Тоби в отчаянии ходил взад-вперед по гостиной. Что ему было делать? Отказаться вести ее туда? Она не отстанет. Если Сара знает, что мы что-то скрываем от нее, она не успокоится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лучше бы он не говорил, что это хижина. Если бы он сказал, что Гэррет поранился о ветку, он просто мог бы отвести Сару куда угодно. Но он об этом уже подумал по пути в травмпункт и решил, что чем ближе к правде, тем лучше. Если бы он сказал «ветка», а Гэррет — «хижина», они были бы в заднице.