Подари мне сына - Елена Сотникова

Все еще не понимая, как мне действовать дальше? Что нужно Глебу? Зачем он бросил все и примчался сюда?

Забарский поздоровался с моей мамой, присаживаясь на соседнюю койку, пока та разглядывала его изумленно-подозрительным взглядом.

Я не успела ей рассказать ни про свою работу, ни про босса, ни про наши с ним отношения, поэтому вполне понимала ее замешательство.

— Мам, познакомься, это Глеб Анатольевич Забарский, мой непосредственный нача…

— Лена хотела сказать — молодой человек, — улыбнулся он, перебивая меня на полуслове и всем своим видом заставляя замолчать.

Что я благоразумно и сделала, прикусывая язык.

— Ага, — кивнула родительница, попеременно глядя то на меня, то на Глеба и все еще не понимая, как сложить этот пазл. — А почему тогда так официально? — осторожно уточнила она.

— Лена просто не ожидала, растерялась. Мы работаем вместе, но последние дни меня не было в стране, я уезжал по делам. А до этого мы не афишировали наши отношения. Пока не убедились, что все серьезно. Правда, малыш? — Глеб поймал меня за руку, ощутимо потянув на себя.

Так, что я неуклюже плюхнулась рядом с ним. Сама находясь в шоке от его последних фраз.

Все серьезно?

У нас?

— Да? Ну она правда не рассказывала нам с отцом ничего. Как уехала в Москву, так и почти пропала. Даже звонить перестала совсем.

— Мам, я звонила.

— Пару раз? Ты считаешь этого достаточно?

— А нужно было каждый день отчитываться?

— Я же переживаю.

— Просто у нее действительно очень загруженный рабочий график. Это я виноват. Каюсь, — вмешался Глеб, обнимая меня за талию и прижимая к себе. И тут же перевел тему: — Как у вас здоровье? Как состояние?

Мама вздохнула, отмахиваясь:

— Я-то почти цела, а вот муж…

— По дороге сюда я встретил его лечащего врача. Как он объяснил, вашему мужу требуется госпитализация в профильный медицинский центр в столице. Первая операция пройдет здесь, потому как в таком состоянии его нельзя перевозить, а уже после будут смотреть по состоянию здоровья. Вы не переживайте так, все будет хорошо. Я уже связывался с клиникой, они готовы его принять хоть сегодня. — Мама на мгновение зависла, слушая его с открытым ртом. — За материальную составляющую тоже не переживайте. Это все бесплатно, в рамках федеральной программы. И лечение, и реабилитация, и последующее наблюдение.

— Как бесплатно? А почему нам ничего не говорили про эту программу? Я ведь спрашивала.

— Наверное, что-то не поняли. Да и неважно. Главное, что вы живы и в надежных руках. Врачи обо всем позаботятся и вам не стоит ни о чем переживать, — тут же свернул разговор Забарский.

Мама все еще удивленно таращилась на нас, с трудом веря в происходящее. А вот до меня начало немного доходить.

— Ладно, нам, наверное, пора уже. Сейчас будет вечерний обход врачей, и Глеб с дороги. Устал. Мы завтра с утра будем здесь, хорошо? — поднялась я с места, шагнув к маме и обняв ее на прощание за плечи.

— Да, завтра папе операцию будут делать. Ты же знаешь.

— Я все помню, мам. Я приду. — И потянула Глеба на выход.

А вот за дверью, когда не осталось лишних ушей, я решилась задать прямой вопрос:

— И что все это значит? Как это понимать?

Он обвел взглядом больничный коридор, пропуская женщину в белом халате, развел руками и улыбнулся:

— Мы будем выяснять все прямо здесь?

Обстановка и правда не способствовала душевному разговору. У лестничной площадки остановились чьи-то родственники и громко спорили, из палат выходили пациенты, медсестры. Да и мама могла выйти в любой момент.

— Что за федеральная программа из твоего кармана? — начала с главного.

Глеб виновато пожал плечами:

— А зачем ей переживать еще и по этому поводу? Какая разница кто оплачивает лечение: государство или компания, в которой работает ее дочь? Если на кону стоит жизнь близкого человека.

Я на мгновение закрыла лицо руками. Сказалась усталость и эмоциональный стресс. Я устала быть сильной, устала постоянно говорить себе, что все наладится и поддерживать всех остальных, когда самой хотелось реветь в полный голос.

Мне просто нужно было уткнуться в сильное плечо. Выдохнуть и почувствовать, что я не одна. Что есть кто-то, готовый прийти на помощь. Взять бремя забот на себя.

Да хотя бы создать видимость заботы!

Пусть даже так!

Хотя бы морально.

Я даже за это была бы благодарна.

А на фоне свалившегося на меня известия об аварии, все прошлые обиды на Глеба казались такими пустяковыми, такими мелочными и несущественными, что я отмела прочь все сомнения и просто шагнула ему навстречу. В надежде на это самое сильное плечо.

Он понял все без слов. Распахнул объятия, крепко прижимая к себе и нежно целуя в висок, пока я, едва сдерживаясь, вдыхала такой любимый запах его парфюма и ощущала себя хрупкой слабой девочкой в сильных мужских руках.

— Ты где-то остановился?

Глеб покачал головой:

— Я приехал сразу в больницу. Как только узнал.

— Ты бросил офис, дела и примчался сюда? — все еще не веря в услышанное.

— Неожиданно, да? Я сам себя не узнаю, но ты права. Я выехал сразу же, как только расшифровал твой ребус.

— Какой еще ребус?

— А как это еще назвать? Заявление об увольнении, бегство без объяснений, даже телефон и тот оставила у меня дома. Чтобы я не смог с тобой связаться?

— Блин, — уткнулась носом в его шею. — Извини. Я просто не успевала на поезд. Хотела написать тебе в дороге и забыла смартфон.

— Я уже понял. Женя рассказала и про твои проблемы, и про родителей, и про аварию. И про все остальное, — добавил он более мрачно.

Что именно он имел в виду, произнося последнюю фразу, я не стала уточнять. Мои мысли крутились только около одной темы.

— Я не смогу работать, Глеб, — прошептала неуверенно. — Возможно, долгое время. Мама одна не справится.