Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19) - Марина Алексеева

Он машинально провел по струнам. Завалился в кучу подушек.

– А тут премило, правда?

– Правда, – сказал Гримо, – Поспите пока, я вас разбужу к ужину, если не хотите читать ''Записки'' на трезвую голову, сударь!

– Подай шкатулку, – сказал Рауль, – Я не такой законченный трус.

– Мне – погулять? – спросил Гримо.

– Останься, – велел Рауль, – Может быть, кое-что понадобится уточнить по ходу действия.

– Как скажете, господин Рауль – согласился Гримо,- Тогда я, с вашего позволения, тоже займусь чтением. Я почитаю ''Дон Кихота'' – с чего это ваш знакомец, Люк-живописец, решил, что я похож на ламанчского идальго?

– Хоть картину пиши! – сказал Рауль, – Странно, что мы этого раньше не замечали.

"Записки Мари Мишон" приводятся здесь в очень сокращенном варианте, только то из объемистой рукописи, что имеет непосредственное отношение к этой истории. Впрочем, полная версия ''Записок'', быть может, когда-нибудь будет достоянием читающей публики. Рукопись открывалась следующим посвящением:

Корабль Бофора уже не вернется в наш порт,

На мачты большие смотрю я с невольным испугом.

Послушайте, принц, я совсем не стремлюсь к вам на борт,

Мне кажется только, нам есть что поведать друг другу.

Рауль отложил рукопись. Слова Гримо о Вандоме задели его. Он вовсе не считал себя ''слабым и злым'', скорее, наоборот. Но, вспомнив события сегодняшнего дня, Рауль признался себе, что его, ''сильного и доброго'', защищал ''слабый, кроткий и нежный'' Анри де Вандом. Докатился! Анри, легкий, изящный, грациозный, опрокидывает его бокал на торжественном обеде. Все принимают неловкость пажа как должное. Из всех участников пиршества только его мать была способна на такое. И рука ее чуть дернулась. Но приятельница королевы, дама, принадлежащая к высшей знати, урожденная де Роган, могла ли допустить такую оплошность? А с пажа спрос невелик. Надо все же быть с Вандомом помягче, насколько это в моих силах, решил Рауль и продолжил чтение.

И снова я слышу далеких друзей голоса,

И мне не понять – это вверх или снова по кругу.

Поймите меня, я совсем не стремлюсь в Небеса,

Мне кажется только, нам есть что поведать друг другу. х х х

И вот через Время я руки к тебе протяну,

Даст Бог, и мы справимся вместе с врагом и с недугом.

Послушай, Рауль, я совсем не стремлюсь на войну,

Мне кажется только, нам есть что поведать друг другу.*

…. *Рефрен из песни Андрея Макаревича.

…

Лист со стихотворным посвящением был вклеен, и чернила – значительно темнее, чем в самой рукописи. Да и бумага белее. Затем следовал ''Пролог'' на пожелтевшей от времени бумаге, в котором Мари Мишон рассказывала о том, как Анна Австрийская, измученная ухаживаниями кардинала Ришелье, попросила свою подругу, ''сестрицу'', наперстницу Шевретту шутки ради пококетничать с кардиналом, повторить историю с сарабандой, но с тем, чтобы главным действующим лицом была не она, королева, а герцогиня. Хотя Ришелье внушал Шевретте отвращение, она беспечно взялась за дело, строила министру глазки, кокетничала, и всемогущий кардинал вскоре начал всерьез волочиться за прелестной герцогиней. Решив повторить потешную историю с сарабандой и превратить грозного кардинала в посмешище, приятельницы устроили тайное свидание, где в укрытии на этот раз находилась королева, а визитера / кардинала в костюме всадника / принимала герцогиня де Шеврез. Свидание, которое начиналось как легкий флирт и должно было закончиться, по замыслу очаровательных насмешниц как розыгрыш, завершилось пылкой атакой со стороны Ришелье, поддавшегося чувственному порыву, ловким приемом самообороны со стороны герцогини, отчаянным воплем пораженного в весьма чувствительное место кардинала и затрещиной со стороны выскочившей из укрытия Анны Австрийской. А когда они стали смеяться над страждущим кардиналом, тот заявил в гневе: ''Я отправлю вас обеих на плаху!'' – и смех замер на устах королевы и ее подруги. Они ведь только шутили!

После чего началась интрига с монастырем Валь-де-Грас, где были обнаружены секретные документы, арестом и заключением Ла Порта, поспешным бегством Мари Мишон, предупрежденной принцем де Марсильяком, который впоследствии за содействие побегу "государственной преступницы'', как и Ла Порт, оказался в Бастилии. Связной королевы, граф де Санта-Крус, зная маршрут беглянки от принца де Марсильяка, задержался на несколько дней, старался раздобыть денег, продавая кое-какие драгоценности, пытаясь собрать нужную сумму. Ему королева поручила охранять ''милую Мари'' во время бегства, и Санта-Крус поклялся защищать Мари Мишон ценой собственной жизни.

На этом "Пролог'' заканчивался, и начиналась первая часть, озаглавленная "МУШКЕТ И ПОГРЕМУШКА", где герцогиня де Шеврез рассказывала о своем бегстве, нависшей над ее головой секирой Ришелье, гениальном и отчаянном решении, сверкнувшем в ее сознании: кардинал не посмеет казнить ее, если она обзаведется ребенком! А за это время друзья что-нибудь придумают. Малыш Шевретты поможет отсрочить казнь на 9 месяцев. Главное – выиграть время! А мятежная герцогиня уже видела себя арестованной, окруженной гвардейцами кардинала. Санта-Крус, ее единственный защитник, все еще не появлялся, а рядом была только верная, но такая же перепуганная Кэтти в нелепой ливрее. Тогда Мари Мишон и сказала ''господину аббату'':

– Я ХОЧУ БЫТЬ МАТЕРЬЮ ТВОЕГО РЕБЕНКА.

– ЧЕГО ХОЧЕТ ЖЕНЩИНА, ТОГО ХОЧЕТ БОГ, – любезно ответил "господин аббат".

– "Чего хочет женщина, того хочет Бог", – прошептал Рауль, – Так вот почему мама сказала "после поймешь"…Господин аббат…Так вот откуда это! Черт возьми! А я-то думал, что я – ''дитя любви''.

– Это и была любовь, – сказал Гримо, – Разве вы не поняли? Как взрыв. Это правда. Только у меня слов, к сожалению, не хватает. Отвык я говорить о таких чувствах.

– Но тут черным по белому написано, что матушка "завела ребенка", то есть меня, чтобы отсрочить казнь? Разве мои родители в детстве не были знакомы?

– Были. Но потом расстались. Ваш отец женился, как вы знаете от него самого, весьма неудачно. И герцогиня не была счастлива с де Шеврезом. Судьбе было угодно, чтобы они встретились вновь. Говорят же, что браки заключаются на небесах.

– А ты там был, Гримо?

– Но, разумеется, в другом помещении, – сказал Гримо.

– Почему же отец оставил женщин, преследуемых кардиналом, без защиты?

– Мари Мишон не просила вашего отца о защите и ничего не сказала об угрозе Ришелье. Мы тогда ничего не знали об этой истории, господин Рауль. Мы приехали в Рош-Лабейль за "Политическим

Завещанием'' короля Генриха IV. Священник был хранителем королевского завещания. Вручить его надо было сыну Генриха IV, принцу Сезару де Вандому. Поэтому мы на рассвете поспешно покинули дом кюре и отвезли этот документ адресату. Сезар де Вандом и совсем еще юный Франсуа де Бофор, сын Сезара, прочли ''Завещание'' короля.