Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко - Юлия Андреева

Медицина

Если бы я был болезнь – я был бы паранойя.

Если бы я был фрукт – я был бы тот еще фрукт

Вернемся назад, дорогие читатели. Сергей Дяченко закончил школу в 1963 году и, как и было запланировано заранее, поступил в мединститут. О том, что наш герой изберет профессию врача, казалось, было решено задолго до его рождения, так что иные перспективы профессиональной карьеры Дяченко-младшего не обсуждались, белый халат ждал его в шкафу, как боевые доспехи предков.

Иной раз, копаясь в человеческих судьбах, диву даешься, как же причудливо все перепутано в этом мире. Маленький Сережа Дяченко мечтал стать Чапаевым или каким-нибудь иным красным командиром. Позже, увлекшись Сетон-Томпсоном и Фенимором Купером – знаменитым путешественником. В старших классах заболел морской романтикой, появилось осознанное желание стать поэтом или писателем, писал стихи. В пятнадцать лет, показал отцу небольшую подборку своих поэтических сочинений, ожидал немедленных восторгов и неминуемого признания. Отец сморщился от неправильных рифм, с трудом переживая невыдержанный размер, но… подумав немного, все же отнес сыновий труд в газету «Литературная Украина», где юноше вежливо отказали, порекомендовав продолжать в том же духе. Позже, когда Сергей Сергеевич сам будет работать в московский «Литературной газете», из под его бойкого пера будут выходить полные заверений в обнаруженном таланте с пожеланием дальнейших творческих успехов отписки – вежливая форма отказа.

Еще он мечтал о кино, в которое был влюблен. Что же до профессии врача…

«Кино я страстно любил с детства. В юности писал стихи, любил сочинять, но даже не мечтал о ВГИКе, единственным в стране Институте Кинематографии – настолько далеким и нереальным он казался: конкурсы там дикие, несколько тысяч человек на место; все, казалось, там распределяется «по блату», по семейственности… В моей же семье царила медицина. По стопам отца пошла старшая сестра Талочка (ставшая затем выдающимся вирусологом), и я воспитывался в традициях высокой миссии врача. Кино я любил, медицину – уважал. И, поддавшись традиции, стал медиком»[57].

Рядом жили и работали отец и старшая сестра, он привык слушать их разговоры на профессиональные темы, видел, как работают эти люди, как буквально на его глазах совершаются научные открытия. Кроме того, библиотека Сергея Степановича изобиловала книгами о героическом прошлом и настоящем медицины. В частности, Сережа любил читать о гражданских подвигах микробиологов и эпидемиологов – в этой области медицины люди часто ставили опыты на себе. Дяченко поклонялся Луи Пастеру, Илье Мечникову, Даниилу Заболотному, рисковавшим жизнью ради науки. Но не только корифеи вызывали такое уважение. Огромное впечатление на него произвела судьба студента-медика Ильи Мамонтова, который пожертвовал карьерой в Петербурге ради участия в экспедиции Д. Заболотного в 1911 г. по борьбе с жестокой вспышкой эпидемии чумы в Маньчжурии. И. Мамонтов заразился чумой и погиб. За несколько часов до смерти он писал матери:

«Дорогая мама, заболел какой-то ерундой, но так как на чуме ничем, кроме чумы, не заболевают, то это, стало быть, чума. Милая мамочка, мне страшно обидно, что это доставит тебе огорчение… мне казалось, что нет ничего лучше жизни, но из желания сохранить ее я не мог бежать от опасности, которой подвержены все, и, стало быть, смерть моя будет лишь обетом исполнения служебного долга».

Огромное впечатление произвели «Записки врача» Вересаева. Впервые молодой человек читал такой откровенный рассказ о профессии хирурга и то, через какие драмы он проходит. Благодаря книгам Сергей имел возможность как бы увидеть профессию изнутри, потрогать, пощупать, примерить к себе.

Интересный штрих, характеризующий нравы семьи Дяченко. Отец – Сергей Степанович, зав кафедрой микробиологии, долгие годы возглавлял Приемную комиссию мединститута – все знали его неподкупность и принципиальность. Так было и в год окончания школы Сергея-младшего. И что вы думаете – на семейном совете было решено, что сын будет поступать в мединститут, где его никто не знает, на общих, так сказать, основаниях, а потом уже переведется в Киев. При этом Сереже, при наличии пятерок в табеле и мамы-физика, были взяты репетиторы по физике и химии, которые содрали с семьи три шкуры, решая с Сережей задачи только повышенной сложности. Конечно, Сергей с легкостью поступил в Винницкий мединститут, а потом перевелся в Киев. Принципиальность и прозорливость отца Дяченко-младший ощутил на шестом курсе, когда началась борьба за распределение в Киев (большинство выпускников лечебного факультета направляли в села). На одном из итоговых собраний секретарь комсомольской организации обвинила Сергея в том, что он по блату поступил… в Киевский мединститут, где приемом ведал его отец, и поставила вопрос о том, чтобы лишить его киевского распределения (которое доставалось ему по праву, как отличнику). Сергей ответил активистке языком фактов – и потребовал извинений. Да, отец Сергей Степанович был прозорлив, – а возможно, ночи в винницком общежитии, когда абитуриент, просыпаясь, обнаруживает на своей кровати компанию незнакомых картежников с пивом, внесли свой вклад в формирование Дяченко-писателя.

Но вернемся к окончанию школы. В общем, бог медицины Асклепий представлялся молодому Дяченко в снежно-белых одеждах, с микроскопом и непременно в соблазнительном мученическом венце. Что же до медицинского института, то тут в воображении будущего писателя возникали сразу три известные школы древней Греции: в Киренах, Кротоне и на Родосе. Умные, начитанные преподаватели, жаждущие поделиться золотом своих знаний с учениками, и однокурсники, проводящие время в беззаботном веселии, кутежах, но все же время от времени являющиеся на занятия, дабы поражать собрание широтой взглядов, или для разнообразия, послушать все тех же учителей.

А что, сумел же он отучиться в школе на пятерки, занимаясь от раза к разу. И с мединститутом как-нибудь справится… К сожалению, в этом пункте пришлось испытать жестокое разочарование. Трудные латинские названия необходимо зубрить. Анатомия не терпит лентяев. Впервые Сергею Дяченко не удалось применить тысячу раз опробованную в школе схему – открыл учебник, бегло прочитал, запомнил – пять. Новые знания давались с трудом, и, что особенно удручало, не оставляли передышки. Дяченко изнемогал над учебниками, мечтая о времени, когда можно будет наконец перейти от скучной теории к практике. В результате, Сергей возненавидел анатомию. Даже придумал игру, в которой разделялся на две соревнующиеся между собой личности, например, кто первый выучит параграф учебника – Сергей-один или Сергей-два. Увлекшись, он начинал декламировать все громче и громче, говоря на разные голоса и споря с самим собой…