Распутин и евреи - Арон Симанович

- Мы потом арестуем Вашу жену, - сказал он. - Она будет числиться заложницей. В арестном доме вы сможете довольно спокойно передвигаться. Мы вас не занесем даже в списки заключенных. Арест ваш официально будет мотивирован вашим побегом из Крестов.

План был хорош. Получив согласие моей жены, я тоже согласился. Я потребовал возвращения арестованных драгоценностей, но они не нашлись.

В арестном доме я завязал знакомства для моего освобождения. Мы условились, что мне за это придется заплатить двести тысяч рублей. Деньги были вручены Переверзеву. Я был свободен. Я обязался подпиской, что немедленно оставлю Петербург. Но этого обязательства я не исполнил.

Вскоре было отдано распоряжение, которым преследование членов царской семьи, великих князей, придворных и других, близко ко двору стоявших лиц, прекращалось. Я также находился в числе этих лиц, но распоряжение о моей высылке из Петербурга оставалось в силе. За его отмену мне пришлось заплатить моему поверенному сорок тысяч рублей. Эту сумму потребовал за свои «хлопоты» Соколов, который в то время был членом петроградского совета рабочих депутатов.

Бегство в Киев

После большевистского переворота я уже не чувствовал себя в Петербурге в безопасности. Поэтому я переехал с семьей в Москву и, как только на Украине была объявлена гетманщина, я перекочевал в Киев.

Чтобы совершить эту поездку без риска, мне пришлось прибегнуть к хитрости. Я изобразил поломку руки и велел сделать перевязку, к которой была прикреплена надпись, что снять перевязку разрешается только в определенный день. Кроме того, я имел врачебное свидетельство, которое удостоверяло поломку. В повязке я спрятал тысячу каратов бриллиантов и миллион рублей наличных денег. Мне удалось пробраться в поезд, отвозивший украинских инвалидов, и я благополучно добрался до Харькова. Оттуда я отправился в Киев, где находился мой злейший враг, член Думы и убийца Распутина Пуришкевич. От близких к нему братьев Акацатовых я получил предупреждение, что Пуришкевич намерен прикончить меня. Я просил командующего северной армией графа Келлера, с которым я в Петербурге находился в хороших отношениях, уберечь меня. Он успокоил меня, дал мне воинскую охрану и посоветовал мне обратиться к двоюродному брату Скоропадского, генералу Всеволожскому, который в то время командовал группой войск северной армии.

Генерал любезно обещал меня защитить от Пуришкевича и сделал мне предложение вступить в его отряд. На Пуришкевича Всеволожский смотрел довольно косо. Он не мог ему простить, что, несмотря на свои монархические убеждения, он осмелился в деле Распутина выступить против царя.

Всеволожский отстаивал мнение, что во главе белой армии должен находиться один из великих князей - этим поднялся бы престиж монархии. Он предлагал великого князя Андрея Владимировича. Но генерал Деникин не согласился. Он велел Всеволожского арестовать и выслать. Только после поражения Деникина Всеволожскому удалось устроиться в армии Врангеля.

Во время одного торжественного обеда в гостинице Ротс Всеволожский рассказал мне, что северная армия совершенно отделилась от остальных частей добровольческой армии. Она сильно заботится о военной дисциплине и не допускает еврейских погромов и грабежей, между тем, как южная группа, при которой находился также Пуришкевич, только этим и занималась. Но вследствие этого, северная группа сильно материально нуждается. Генерал Всеволожский предложил мне заботиться о сборе средств для северной армии. За это и впредь обещал заботиться о том, чтобы в районе его армии не было грабежей и погромов.

Это предложение поступило как раз кстати. Мы опасались погромов. Киев в эти дни был сборным пунктом всех реакционных элементов, которые собирались отомстить евреям за революцию.

Для содержания северной армии требовались очень большие средства, поэтому я предложил открыть в Киеве под защитой командующего северной армией казино. Киевским градоначальником был назначен бывший помощник начальника московской уголовной полиции Маршалк, который был нашим человеком. Поэтому у нас с полицией никогда не было никаких недоразумений.

Ежедневно казино давало до 10.000 английских фунтов дохода. Офицеры-администраторы наблюдали за порядком и спокойствием в залах казино. Кроме того, я устроил сбор среди богатых беженцев, который дал шесть миллионов.

Когда в Киеве был произведен набор в войска, то евреев назначили в северную армию, где они занимались службой по охране городов и еврейского населения против погромов.

Однажды ко мне явился Беляев, тот самый, который устроил сожжение тела Распутина. Он сообщил мне по секрету, что он командир находящегося в Киеве отряда черкесов. Два офицера южной группы армии во главе с Пуришкевичем собираются организовать еврейский погром и будто бы просили его не мешать им в этом. Другие офицеры группы, в том числе Бермонт-Авалов и политический советник группы Туган-Барановский - против погрома. Я переговорил с Туган-Барановским, и он заявил мне: «У вас самих имеются вооруженные люди, вы можете выступить против Пуришкевича».

С согласия графа Келлера и Всеволожского я послал двести вооруженных людей в предместье Подол, которое преимущественно населено евреями, и которому угрожала особенная опасность. Этот отряд состоял из евреев и только командир его был христианин.

В то время Пуришкевич распорядился уже расклеить погромные листки на улицах. Генерал Всеволожский приказал их сорвать. Я заботился о беспрерывном подвозе продовольствия и нам удалось не допустить погрома. Погромная агитация была воспрещена, а Пуришкевичу предложено в течение трех дней оставить город.

Положение было очень сомнительным. Для защиты еврейского населения намеченная воинская часть оставалась без смены. Скоро Скоропадский пал. Город заняли бандиты Петлюры, и я с моими сыновьями бежал в Одессу. Часть войск северной группы также была направлена в Одессу.

Когда выяснилось, что нет возможности удержать город против петлюровских банд, в штаб-квартиру северной группы явился граф Келлер и предложил пробиться на Кубань. Его штаб последовал за ним. Денежные суммы группы были уложены в чемоданы, которые офицеры отряда понесли на винтовках. Группа была уже готова к выступлению и только прибытия отряда полковника Чагина.

Авангард петлюровцев уже вступал в город. Он двигался по Фундуклеевской к Крещатику. Сразу не узнали, кто они. Генералу Келлеру было донесено, что по городу движется банда с погромными намерениями. Граф велел открыть по ней пулеметный огонь. Но банда оказалась частью петлюровского отряда. Граф Келлер понял, что он пропустил момент к отступлению, и приказал офицерам и солдатам распылиться по городу, а сам с адъютантом и денежными суммами направился в Михайловский монастырь. На предложение переодеться в немецкую форму и вместе с немцами оставить Киев, граф отказался расстаться с своей русской формой. Украинцы его обнаружили, арестовали и расстреляли вместе с адъютантом у памятника Хмельницкому, захватив денежные суммы северной группы.