Бесконечное движение к свету - Эдуард Велипольский

Но полковник его тоже не слышал и не слушал, по-видимому, давно. Он стоял, задумчиво-растерянным взглядом смотрел в пустоту, бормоча себе под нос – «Добро… Зло… Бог… Независимая троица…. Она независимая и в тоже время связанная друг с другом. Да и как понять эту независимость? Как можно отделить Добро от Бога? Если, к примеру, исходя из законов противоположности, Зло разрушает, то Добро – создаёт. А Бог и Создатель это одно и то же….

Последние слова полковник говорил, обращаясь к лейтенанту. Однако лейтенант как-то странно отреагировал на это: он глубоко вздохнул, разачерованно махнул рукой, повернулся и сел на камень. Он был явно расстроен тем, что собеседник его не слушал. Но полковник не замечал этой обиды. Он оставался на месте и не сводил глаз с лейтенанта.

– Но Создатель всегда идёт впереди… – говорил полковник – потому как, для того что бы что-то разрушить, вначале надо что-то создать.

– Ну и что? – чуть повернув голову, с безразличием, бросил лейтенант.

– А то, что Создатель главнее.

– Может быть… – невнятно и тихо произнёс лейтенант.

– Значит нам надо искать Создателя, того кто это всё создал?

Лейтенант, по-видимому, не хотел вообще вступать в разговор. Однако он чувствовал молчаливый взгляд полковника и, скорее из уважения к возрасту и должности, пусть даже с неохотой, ответил.

– Вы не путайте создание с созиданием. Это разные вещи, хотя, в общем-то, сам процесс один и тот же. Если механизм создания это что-то рутинное и обыденное, то созидание это возвышенное и одухотворённое. В вашем случае следует говорить не Создатель, а Творец – лейтенант какое-то время помолчал – А разрушение это вообще естественный процесс. Камень, подброшенный вверх, естественно упадёт на землю. Но нас не это интересует. Нас интересует, кто подбросил этот камень?

– Подожди! Как это естественный процесс? – удивился полковник – Мы создали столько средств для разрушения, а ты говоришь, что это естественно? Естественные процессы не требуют затрат, там всё идёт по пути наименьшего сопротивления.

Лейтенант опять впал в задумчивость.

– О чём это вы? – спросил он, спустя какое-то время.

– О нас. Мы с тобой разрушители, мы убиваем людей.

– Ну почему же, я могу и создавать. Как говорится – была бы красивая женщина – лейтенант сделал паузу и добавил – Мы защитники а не разрушители. Защита, он же инстинкт самосохранения, это и есть естественный процесс. В некоторых случаях даже нападение является защитой.

На этот раз их обоюдное молчание затянулось слишком долго и лейтенанта это насторожило. Он начал медленно поворачивать голову в сторону полковника. Перед ним вдруг предстала довольно странная картина: полковник смотрел на его каким-то растерянно-восторженным взглядом, подняв вверх указательный палец. Еле шевеля отвисшей челюстью, он тихо произнёс – «Лейтенант, ты гений…».

Интуиция подсказывала лейтенанту, что полковник изрёк свою мысль не до конца, поэтому, сконцентрировав всё внимание, он напряжённо ждал продолжения. И действительно, спустя какое-то время, из открытого рта полковника, торжественно выплыли три слова – «Бог это Любовь».

– Оййй… – прошипел лейтенант и, состроив презрительную гримасу, отвернулся в противоположную сторону.

– Да, лейтенант, ты не понимаешь – полковник подошёл к сидящему на камне лейтенанту и начел ходить перед ним взад вперёд – Любовь это не только банальный инстинкт размножения, хотя он тоже заключён в этом понятии, только в светлой, чистой, благородной форме. Любовь это великая энергия, великая сила, всеобъемлимо и многогранна. И она ни от кого не зависит. Она созидает и создаёт, она лечит и возрождает.

Полковник нервно ходил туда-сюда и говорил, на ходу прикладывая кулак к губам.

Лейтенант сидел, подперев голову рукой, поставив локоть на колено и взглядом сопровождал полковника.

– Да бросьте, вы, товарищ полковник – наконец сказал он – Любовь, это одна из заложенных программ, где всё сводится к банальному сексу. Эта программа присутствует во всех живых существ, начиная от ничтожной букашки и заканчивая громадным китом. Человек такая же скотина, как и все.

– Нет, лейтенант, ты не понимаешь. Ты, конечно, гений, но ты не понимаешь. Секс, конечно, программа. Она вызывает положительные эмоции и, скорее всего, относится к разряду добра. Но она всего лишь создаёт. А Созидает и Творит – Любовь.

– Ну, хорошо. Это здесь любовь, а там – лейтенант указал глазами вверх – Звёзды, планеты, галактики…. Там что, тоже любовь?

– И там Любовь – ответил полковник.

Лейтенант глубоко вздохнул и снова повернулся к полковнику спиной. А полковник, между тем, продолжал излагать свою мысль, на этот раз, стоя на одном месте – «Она может быть везде и всюду, и даже в пустом пространстве. Мне когда-то встретились строчки из стихотворения:

Любовь жила в совсем пустом пространстве.

В извечном споре света и темноты.

Любовь могла в созвездие превращаться,

И от любви родились все миры.

Лейтенант, в недоверии, причмокнул языком и дёрнул головой. Но странное дело: когда он причмокну языком, в это время раздался сухой треск, будто бы у него во рту сломался зуб. Но при этом он не чувствовал боли. Он даже провёл языком по зубам, проверяя изнутри всё ли в порядке. Но все его зубы были на месте. И только теперь он про себя отметил, что полковник как-то странно и внезапно замолчал. Лейтенант резко повернулся в его сторону.

Полковник стоял, выпучив глаза и открыв рот. Он прижимал обе руки к груди и, между его растопыренных пальцев, сочилась кровь.

Лейтенант вскочил, сделал шаг к полковнику, но потом резко присел, вскинул автомат и передёрнул затвор. Он шарил глазами по дальним и ближним кустарникам, деревьям, бугоркам, валунам, дальним и ближним постройкам, направляя за своим взглядом ствол автомата, но нигде не находил ничего подозрительного. Когда он снова повернул голову к полковнику, тот уже лежал на земле. Полусидя, держа оружие наизготовку, лейтенант задом подобрался к нему.

Полковник лежал с закрытыми глазами, тяжело дышал, в груди у него хрипело.

И вдруг лейтенант вспомнил, что здесь, совсем рядом находиться точка связи, где была рация, люди, аптечка.

– Эй! – крикнул он часовому, который должен был находиться где-то близко, но которого теперь, почему-то, нигде не было видно.

Вдруг полковник очень тихо, на выдохе произнёс – «Так быстро…».

– Сейчас… сейчас я позову врача… Сейчас… – растерянно произнёс лейтенант и уже приподнялся, что бы отправиться за помощью, как вдруг полковник обеими руками схватил его за одежду.

– Стой… не надо… – довольно громко сказал он – Врач мне уже не поможет…. Я тебе всё расскажу…. Ты один будишь всё знать…. Страха нет…. Я не боюсь…. Смерть, наверно, близко, но я не боюсь…. И боли нет…. Лейтенант, я не чувствую боли…. Почему я не чувствую боли? Что произошло? Одно скопление элементарных частиц, на большой скорости, переместилось в другое скопление элементарных частиц, только меньшей плотности, нарушив тем самым их расположение в пространстве – полковник приподнял свои окровавленные руки и посмотрел на них – Кровь…. Это кровь всего лишь изменённое направление движения элементарных частиц… Правильно, лейтенант? На клеточном уровне произошёл разрыв тканей. Сигнал, из повреждённого места, по нервным клеткам должен поступать в мозг, и я должен чувствовать боль… Так почему же я её не чувствую? Боль приносит страдания. Я хочу страдать… Я должен страдать, лейтенант! Может в мозгу есть программа, которая отключает эту функцию? Может быть всё это предусмотрено Богом? Да, Богом! Во всяком случае, специально или выборочно, он может это сделать… Всё зависит от него… И Шаусу не было больно… И Христу не было больно… Я раньше не представлял – как можно терпеть боль, когда в живое тело вбивают гвозди? – вдруг взгляд полковника остановился на Андрее – Лейтенант, а кто это стоит рядом с тобой? Это не младший сержант Шаус… Я не знаю этого бойца…

Лейтенант посмотрел по сторонам. Его взгляд прошёл сквозь Андрея но никакой реакции не последовало.

– Кто бы ты ни был, боец, прости меня… – сказал полковник Андрею и снова обратился к лейтенанту – Дай мне руку…. Я тебе всё расскажу…. Слушай…. Прости меня, лейтенант…. Прости… прости…

Полковник что-то говорил, но еле слышно и лейтенанту пришлось наклонится к его лицу. Он слушал и иногда почти заметно кивал головой. Наконец взгляд полковника застыл, и его лицо изменилось до неузнаваемости: мышцы расслабились, морщины разгладились, кожа стала белой и чистой. Его лик как бы просветлел, стал добрым, спокойным, умиротворённым.

Лейтенант выпрямился, но всё ещё сидел рядом, держа полковника за руку и застывшим взглядом смотрел в его остекленевшие глаза, продолжая слегка кивать головой, будто тот ещё что-то говорил.

– Андрей….

Голос Простакова, прозвучавший где-то в затылке, был как удар. Андрей даже дёрнулся от неожиданности. За всё это время он позабыл всё и всех.