10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы - Борис Федоров

Вместе с тем не считаю, что позиция огульного охаивания парламента и парламентариев, которую заняли многие средства массовой информации, верна. Во-первых, это демонстрирует трусливость и некоторых наших СМИ, которые боятся трогать исполнительную власть и «дружат» с владельцами СМИ. Во-вторых, это несправедливо по отношению ко многим конкретным депутатам. Это может сформировать такое отношение к демократии в обществе, что мы в результате получим новую диктатуру. Ошибки прошлого ничему не учат.

Мне очень не нравилось сидеть в зале Госдумы, так как большую часть времени шел беспредметный треп и самолюбование, политические игры и просто цирк (вспомните Марычева). Обсуждение повестки дня иногда занимало столько времени, что на все остальное его не оставалось. Достаточно было включить в кабинете телевизор и краем уха следить за такими «событиями».

Меня поражает лицемерие коммунистов, которые шумно предъявляют претензии к посещаемости многим депутатам-демократам, а сами постоянно прыгают по залу как зайцы, нажимая чужие кнопки при голосовании за отсутствующих депутатов. При желании исполнительная власть может оспорить почти любое решение Госдумы, так как результаты голосования на 90 процентов — фальшивые и незаконные.

В Госдуме, где любят поговорить о коррупции в исполнительной власти, постоянно ходят разговоры о собственной коррупции. Это может иметь форму продажи удостоверений помощников, получения денег за запросы и письма и за более серьезное лоббирование конкретных законов. Особенно обостряются такие разговоры, когда предстоит важное голосование и по Госдуме толпами бродят лоббисты (наверное, с конвертами долларов). Мне лично никогда никаких денег не предлагали, зная меня, но я разговаривал с людьми, которые получили такие предложения. Другими причинами просто невозможно объяснить перемены в настроениях тех или иных фракций (особенно ЛДПР).

Есть фракции, в которых, как говорят, все депутаты получают дополнительную «зарплату», значительно превосходящую официальную. Налоги с таких сумм, понятно, никто не платит.

Мне приходилось иметь дело с крупными бизнесменами, и некоторые из них прямо говорили, что они имеют у себя в «кармане» по несколько депутатов, которым они помогали финансировать выборы. Иногда при подготовке того или иного решения даже идет подсчет: у А есть 5 человек, у Б — 7, у В — 4 и т. д. Мне кажется, что правоохранительным органам было бы достаточно поинтересоваться тем, на чьих автомобилях разъезжают эти депутаты, кто оплачивает им дачи или отдых за границей, с кем они обедают, и многое стало бы ясно.

…За период работы в Госдуме мне довелось встретиться с выдающимися людьми. Я тогда посетил М.Тэтчер в ее доме в Лондоне. Мы много беседовали о реформах и внешней политике. Мне, правда, показалось, что она постарела и уже мало слушает других. Также дважды я разговаривал с Дж. Мэйджором (в Лондоне и Нижнем Новгороде). В Москве на приеме в мае 1995 года как-то перекинулся несколькими словами с Б.Клинтоном, который меня узнал и поприветствовал.

В 1995 году перед встречей «семерки» в Галифаксе меня и еще нескольких международных финансовых экспертов пригласил в Оттаву для консультаций премьер-министр Канады Ж.Кретьен. Я случайно познакомился с ним осенью предыдущего года на встрече Либерального интернационала в Рейкьявике (Исландия).

Личное приглашение премьер-министра Канады было для меня совсем неожиданным и почетным. Особенно любопытно было, когда в аэропорту Оттавы ко мне с большим подозрением отнеслись канадские иммиграционные власти — я прилетел из Нью-Йорка на маленьком рейсовом самолете в числе 5–6 пассажиров. Меня спросили о цели визита, и я честно сказал, что меня пригласил в гости Ж.Кретьен. Видимо, мне не поверили, так как довольно долго куда-то звонили.

Конечно, Ж.Кретьен, человек довольно левых взглядов, не вполне понимал финансовые проблемы России. Однако политический деятель он, безусловно, выдающийся, а программа канадских либералов («либеральный план») может служить образцом для всех нормальных демократических партий. Я использовал некоторые его идеи для нашего движения «Вперед, Россия!».

Я постарался донести до него свои соображения по поводу бездарных программ помощи России. Я высказал свою точку зрения на взаимодействие МВФ и России, но тогда у Запада еще было много иллюзий относительно наших реформ.

ВПЕРЕД, РОССИЯ!

С 1994 года, попав в парламент, я стал интересоваться чисто политическими вопросами и «раскладами» в политике. Захотелось попробовать себя и на этой стезе, приобрести необходимый опыт. Со стороны все выглядело просто, но практика оказалась много сложнее.

В самом начале моей деятельности в Госдуме с подачи знакомых коллег-парламентариев я попал в депутатскую группу «Союз 12 декабря» (позднее — «Либерально-демократический союз 12 декабря»), состоящую из депутатов одномандатников из разных регионов. Поскольку в тот момент я был там наиболее известным человеком, меня избрали главой группы.

Группа была крайне неровной по составу, хотя большинство составляли молодые и симпатичные ребята. К сожалению, много было индивидуалистов, циничных карьеристов и случайных людей. Большинство жаждало поездок за границу, денег, «завязок» в Москве, должностей. Я же не любил, когда названные «блага» ставились во главу угла. Поэтому с самого начала единства во взглядах не было и, наверное, не могло быть. Достаточно сказать, что в группе некоторое время состоял депутат-предприниматель Скорочкин, который вскоре перешел к «жириновцам» и через год был убит.

У нас никогда не было необходимого численного состава (35 человек), и мы постоянно находились под угрозой потери официального статуса депутатской группы, за что особенно ратовали «жириновцы», так как мы называли себя «Либерально-демократическим союзом 12 декабря» (по дате выборов). На Совете Госдумы В.Жириновский несколько раз норовил сбросить со стола табличку с нашим названием. Я как-то раз лично пришел на заседание Совета Госдумы и сказал ему, что в следующий раз за такие действия просто выброшу его в окно. Он успокоился.

С В.Жириновским связаны и некоторые другие воспоминания. Мы специально стали называть себя «Либерально-демократическим союзом 12 декабря», чтобы позлить его и попытаться отнять в принципе правильную либерально-демократическую идею, к которой его партия не имела ни малейшего отношения. Некоторые демократы потом обвиняли меня в желании стать «демократическим Жириновским», что не соответствовало действительности и свидетельствует о близорукости многих демократов.