Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев - Федор Раззаков

Нет, он не намерен становиться рабом своей болезни. Он возвращается в театр. К неизменному красному жилету поверх белой рубахи добавляется бейсболка: он вынужден побриться, потому что от химиотерапии падают волосы. Печаль притаится в его глазах.

Три последних месяца жизни он проводит в клинике Иерусалима. Местные специалисты обещают спасти. Лимфолейкоз в 40 лучше, чем в детстве и в старости. Еще три химиотерапии, перед которыми газовые камеры фашистов – просто ничто. Он бьется за жизнь. Лейкоциты выписывают справку на жизнь. Лейкоциты не растут. Но и не падают – значит, выкарабкается. В другой исход никто не верит: Гриша так любит жизнь…

К нему приходит в больницу Юлий Ким, который в мае схоронил жену в Израиле, умершую от рака. Он сам нездоров. И два художника говорят о планах, начинают вместе работать.

Гриша звонит в театр: «Прикрой Любу (жена Гурвича. – Ф. Р. )», – просит помощника. А ей он уже давно сказал: «Я придумал, как тебе жить без меня». Она без него? Нет. Нет! Нет!!!

24 октября ему исполнилось 42. В Москве после представления в его кабинете артисты собрали стол с наскоро купленной закуской и выпивкой. Звонят ему в палату в Иерусалим и хором поют «Хэппи бездей». Потом записываются на камеру: «Мы тебя ждем, Гриша». Никто не врет.

Ночью (с 4 на 5 ноября 1999 года. – Ф. Р. ) ему станет плохо. Он позовет маму, которая с ним несколько месяцев: «Мама, я не понимаю, что со мной происходит». Дальше – беготня врачей, аппарат искусственного дыхания. Люба кричала из Москвы по телефону: «Положите ему трубку». Аппарат не смогли подтянуть.

Узнав о смерти Гриши, его артисты в этот вечер играют как никогда. За кулисами глотают таблетки. За кулисами плачут. И сквозь слезы, счастливо улыбаясь, выскакивают на сцену. Они ведь несут праздник. Праздник, сочиненный им…»

Похороны Г. Гурвича состоялись 7 ноября на одном из тель-авивских кладбищ: такова была воля его матери, проживающей в Израиле.

ГУРЗО СЕРГЕЙ

ГУРЗО СЕРГЕЙ (актер кино: «Молодая гвардия» (1948), «Смелые люди» (1950), «Застава в горах» (1953), «Тревожная молодость» (1955), «Рожденные бурей» (1958) и др.; скончался 19 сентября 1974 года на 48-м году жизни).

Парадокс: отец Гурзо был известным в Москве врачом-невропатологом, лечившим от запоев актеров МХАТа, а его собственный сын сгорел молодым именно из-за чрезмерного пристрастия к алкоголю. Звезда Гурзо на небосклоне отечественного кинематографа сияла всего 8 лет (1948–1956), после чего режиссеры перестали приглашать актера в свои картины. Потому что от прежнего Сергея Гурзо практически ничего не осталось: у Гурзо конца 50-х было опухшее лицо, заплывшие глаза. Что делал он в то время, когда не пил со случайными собутыльниками? Писал стихи. Мало кто знает, что в середине 60-х в Ленинграде вышла небольшая брошюрка с его стихами «Самое близкое». Большая часть помещенных в ней стихов была посвящена войне.

В сентябре 1974 года Гурзо в очередной раз угодил в одну из ленинградских клиник. К тому времени его здоровье было вконец расшатано, и врачи мало надеялись на успех. Так оно и получилось. 19 сентября (за четыре дня до своего 48-летия) сердце актера остановилось. Несмотря на то, что об этой смерти тогда не сообщила ни одна газета, весть о ней мгновенно разнеслась по городу и окрестностям. Даже в Москве об этом узнали. Поэтому, когда С. Гурзо хоронили на Северном кладбище, к месту погребения пришло множество людей. Причем в основном это были простые люди, для которых покойный навсегда остался одним из самых любимых кумиров.

ДАЛЬ ОЛЕГ

ДАЛЬ ОЛЕГ (актер театра, кино: «Мой младший брат» (1962), «Первый троллейбус» (1964), «Женя, Женечка и „катюша“ (1967), „Хроника пикирующего бомбардировщика“ (1968), „Старая, старая сказка“ (1970), „Король Лир“ (1971), „Тень“ (1972), „Плохой хороший человек“, „Земля Санникова“ (оба – 1973), „Звезда пленительного счастья“, „Вариант „Омега“ (т/ф) (оба – 1975), „Горожане“ (1976), „Золотая мина“ (т/ф, 1977), „В четверг и больше никогда“ (1978), „Утиная охота“ (т/ф, 1979), „Приключения принца Флоризеля“ (т/ф, 1980), „Мы смерти смотрели в лицо“, «Незваный друг“ (оба – 1981) и др.; скончался 3 марта 1981 года на 40-м году жизни).

Еще в детстве Даль сорвал себе сердце, играя в баскетбол, – его даже в армию из-за этого не взяли. Потом у него были плохие легкие. Ему бы с такими болячками вести здоровый образ жизни, но как артисту это сделать? А тут еще в двадцать с небольшим у Даля начались проблемы с «зеленым змием»…

По всем приметам Даль предчувствовал свою смерть. О ее скором приближении он говорил не только своим близким, но и друзьям, коллегам по работе. Вот как об этом вспоминает партнер Даля по съемкам в фильме «Приключения принца Флоризеля» Игорь Дмитриев: «Как-то в Вильнюсе, летом 1978 года, мимо нашего автобуса проехал траурный катафалк с возницей в цилиндре, с раскачивающимися красивыми фонарями. Олег сказал: „Смотрите, как красиво хоронят в Литве, а меня повезут по Москве в закрытом автобусе. Как неинтересно“.

Когда в июле 1980 года в Москве умер Владимир Высоцкий, Даль, будучи у него на похоронах, заметил: «Ну вот, теперь моя очередь». Михаил Козаков вспоминает, что тогда к нему подошла Галина Волчек и спросила на ухо: «Может, хоть это Олега остановит?» Она имела в виду, что Даль, как и Высоцкий, сильно пил и никак не мог остановиться.

После смерти Высоцкого мысли о смерти стали приходить к Далю постоянно. В своем дневнике в октябре 80-го он записал: «Стал думать часто о смерти. Удручает никчемность. Но хочется драться. Жестоко. Если уж уходить, то уходить в неистовой драке. Изо всех оставшихся сил стараться сказать все, о чем думал и думаю. Главное – сделать!»

В день рождения Высоцкого – 25 января 1981 года – Даль проснулся утром на даче и сказал своей жене: «Мне снился Володя. Он меня зовет».

Буквально через несколько дней после этого, в разговоре с В. Седовым, Даль печально заметил: «Не надо меня врачевать, мне теперь все можно – мне теперь ничего не поможет, ведь я не хочу больше ни сниматься, ни играть в театре».

А вот случай, который произошел буквально за несколько дней до внезапной смерти актера. Вспоминает Л. Марягин: «Когда в начале 1981 года фильм „Незваный друг“ был полностью готов, мы повезли его в Политехнический музей. После просмотра устроители выделили нам машину, чтобы развезти по домам, но Даль предложил заехать в ресторан ВТО (Всероссийского Театрального Общества, на бывшей улице Горького, того, что сгорело, не выдержав переименования в Союз театральных деятелей) и отпраздновать просмотр. Мы с Анатолием Ромашиным согласились. Там Олег спросил Ромашина:

– Толя, ты живешь там же?