Измена. Простить или отомстить (СИ) - Блэк Дана

— Лиля.

— Что?

— Ночью опасно.

— Я знаю.

Знаю, что он не удержится. По голосу его слышу, что накинется на меня, как обезумевший, стоит мне только в машину к нему сесть.

Знаю и сама этого хочу.

— Ещё рано, кнопка, — тихо напомнил он.

Вздохнула.

Проклятье.

Оттянула трусики и шлепнула кружевной резинкой по коже, пытаясь себя отрезвить.

— Может не надо ждать моего развода? — смелости набралась и спросила прямо. — Это очень долго, Максим.

В дверь забарабанили так, что я привстала в постели.

— Горничная? — недобро усмехнулся в трубку Макс. — Что там у тебя, Лиля? — спросил жёстко.

— Мы с Давидом в одном отеле, — пришлось признаться. Встала и накинула халатик, запахнула. — Сегодня вместе ужинали…

— Ясно, — Макс усмехнулся.

— Чего тебе ясно? — почти выкрикнула, настолько мне страшно, что он не так поймет. — Между нами ничего нет и не будет. Мы с ним про развод говорили.

— И о том, как он хочет тебя вернуть, — подсказал Марков.

— Я с тобой, — ответила твердо и шагнула к двери, в которую продолжали стучать. — Хочешь, вызов отключать не буду? Открою при тебе.

— Не надо.

— А я сделаю, — пообещала. И растерянно покосилась на сотовый, когда в ухо ударили гудки.

Макс…

У меня нет тайн и развод дело решенное, почему ты мне не доверяешь?

Со злостью откинула сотовый на постель и распахнула дверь.

И едва успела отшатнуться — Давид в мой номер вломился, хлопнул створкой, запирая нас.

Постоял, оглядываясь.

Посмотрел на меня.

После нашего ужина я в номер пошла, в ванной лежала, щенка кормила.

А Давид все это время был в баре, по глазам его видно — блестящим и шальным.

— Лиль, — он шагнул на меня. Заметил щенка и широко, искренне улыбнулся. — А я думал, где он… ты его с собой взяла? Понравился он тебе? — Давид присел, подхватил на руки щенка и ласково погладил его пушистую шерстку. — Давушка Давидович, ты же мое отчество носишь, неужели твоя хозяйка не любит меня?

— Давид, — позвала. С испугом справилась и поведением мужа — он так нагло вломился в мой номер. Но это мой, прежний Давид. — Щенка я забрала. Мы в гостинице, не в квартире, чтобы можно было из комнаты в комнату разгуливать. Выйди, пожалуйста.

— Чем тебя Лиля кормила? — он делает вид, что не слышит, гладит щенка. — Гуляла она с тобой?

— Давид! — повысила голос и схватила его за плечо.

И… отступила невольно, когда муж поднял на меня взгляд.

Он не просто напился.

В его глазах столько решительности, уверенности, знания, что он прав и желания.

Я только что Максу говорила, как желаю его.

И мои чувства смело одним пристальным взглядом мужа, их смыло, словно волна накатила большая, разрушительная.

— Любимая, — Давид медленно выпрямился. Заметил, что я с опаской слежу за его руками и сунул их в карманы, и в этот миг показался мне трезвым, он абсолютно трезв, другая сила штурмует его зрачки — страсть. — Извини, — Давид шагнул вперёд, я попятилась.

— Не надо.

— Я зла тебе не причиню, — муж замер. Взглядом мазнул по потолку, по светильникам. — Лиль, — тяжело посмотрел на меня. — Я еще раньше решил и все понял. Ещё до разговора с тобой. Месяц голодного пайка. Никаких других. Ни сейчас, ни потом. Отдайся мне.

Моргнула.

Это не просьба, это приказ. И так дико слышать от мужа настолько жёсткий, властный тон.

— Давид, — затянула потуже пояс халата и отошла к столу. — Все кончено. Мы же с тобой поговорили. Выйди из моего номера. Пожалуйста.

— Ты сама не хочешь меня? — он, наоборот, шагнул ко мне. Пару верхних пуговиц расстегнул на рубашке, и показалась цепочка змеиного плетения, толстая, на его загорелой коже она отсвечивает, притягивает взгляд. — Можем подать на развод, если надо. Я согласился и слово держу. Но ты ведь сама тоже хочешь меня?

Нижние пуговицы будто ветром сдуло — так быстро он с ними справился, распахнул рубашку, и белоснежная ткань очертила его натренированный загорелый торс.

— Нам было очень хорошо, — слова сами из меня вырвались, доказывая Давиду, что я помню, что не забуду, как он ласкал, как я с ума сходила от удовольствия. — Но сейчас, нет. Давид, нет.

Тряхнула волосами.

— У меня другой мужчина.

— Ты уже была с ним?

Он подступил ещё.

— Неважно! Выйди! — обозлилась, что он ведёт себя здесь, как хозяин, он мой бывший муж, почти бывший.

Давид лишь криво усмехнулся, спокойный, сдержанный — и я поняла.

Не выйдет.

Он уверен, что ещё имеет право на меня.

И хочет взять свое.

Глава 56

— Детка.

Давид наступает, я отступаю.

— Я тебе не детка.

— Ты ведь хочешь.

— Только посмей!

— Ты хочешь, — повторил Давид решительно и… не знаю, как-то обиженно.

— От тебя несёт.

— Хочешь…

—Дава, блин! — всплеснула я руками.

Он ринулся на меня. Пара секунд, и я оказалась на кровати под ним.

Давид навис надо мной, дышит шумно, пьяно. Он распален, он намного сильнее меня. Черт, да любой мужчина, даже самый хилый, сильнее меня. А уж мощный Давид и подавно.

Но я почему-то не боюсь. Я злюсь на него.

— Я давно ни с кем не был, — прогудел он мне в шею, щекоча дыханием. — Лиль… ты хочешь, я знаю… не можешь не хотеть.

— Слезь с меня, придурок!

Дернулась под ним, но бесполезно — это как из-под упавшей скалы выбраться. Силы неравны.

— Лилька, малышка моя… я так хочу тебя! Любимая моя, — он втянул в рот кожу на моей шее, посасывая и не обращая внимания на мои трепыхания.

— Ай! Давид… ну хватит.

Я всхлипнула, ударяя кулаками его спину. Давид, кажется, воспринял это как подтверждение моего ответного желания.

Мне знакомо его тело от и до. Его вес, его запах — весь Давид. Мои ноги чуть не раздвинулись, чтобы привычно принять его. Может, именно поэтому мне и не страшно. Я не боюсь, но я и не хочу его сейчас.

Скорее, я злюсь.

— Остановись! Только посмей… да отстань, блин, — его лицо от своей шеи мне удалось оторвать.

Она мокрая от не самых нежных поцелуев.

— Давай всё наладим, пожалуйста. Хочу тебя… и ты хочешь… Лилька, сдавайся. Я сделаю тебе хорошо, и мы сможем все наладить.

— Пусти!

— Не пущу, — покачал он головой.

Аааааа!

— Зачем ты всё портишь? Мы же поговорили, всё выяснили. Зачем?

Давид набычился. Брови его сошлись на переносице.

Стукнуть бы его, дурака, чем-нибудь тяжелым.

— Слезь с меня, иди к себе и забудем.

— Не отпущу, — заупрямился он и накрыл ладонью мою грудь.

— Ладно. Насилуй, — расслабилась я, и перестала отбиваться. — Вперед.

Дава подвис. Веки у него пудовые, дышит тяжело и, блин, сивухой мне прямо в лицо.

— Это не насилие. Ты моя жена.

— Это насилие. Давай уже, не тяни. В темпе. Я потерплю.

— Совсем больная? — взвился он, схватив меня за запястья. Даже тряхнуть прямо на кровати умудрился. — Я не хочу делать тебе больно, я хорошо хочу сделать. Тебе и себе.

Дава упрямо ищет мой взгляд, продолжая удерживать под собой. А я врубила игнор, голову набок повернула, изучая мини-бар. С пьяным дураком разговаривать бессмысленно, он раззадорен предстоящим разводом, Максом, неясным будущим и выпивкой.

Не нужно мне было оставаться в этом отеле, раз Давид здесь. Почему я не подумала, что он решит явиться ко мне? Ой, дура…

— Лиль, ну не злись, — он перестал удерживать свой вес и лег на меня всей массой, в шею уткнулся. — Посмотри на меня, м. Я не хочу тебя терять. Может, прощальный секс?

— Прощальное изнасилование. Я уже сказала: вперед, — бросила раздраженно.

— Дурочка, — пробубнил он, легонько чмокнул меня в подбородок и шумно вздохнул.

А мне как вздохнуть под этой тушей?

— Дава, не порти всё окончательно. Лучше просто уйди, или мне дай уйти, хоть отношения нормальные сохраним и воспоминания друг о друге. Шансов нет, понимаешь?