Магниты - Наталья Способина

заглянуть в глаза, но Маша вцепилась в его куртку и сильнее вжалась носом в его шею.

— Кажется, глупо шутить у нас умею не только я, — сердито произнес он.

Причем сердился он вполне серьезно. Мысль о том, что Маша действительно считает, будто он может от нее отказаться из-за отсутствия секса, была не просто оскорбительной. Это было… Слова закончились. Хотелось просто прорычать что-нибудь злое. Наверное, Волков бы так и сделал. Он вдруг подумал, что у Димки с Машей было гораздо больше взаимопонимания, чем у них самих. Даже поругавшись, Волков с Машей всегда находили точки соприкосновения и никогда не обижались друг на друга всерьез. Во всяком случае, до вмешательства Романа в их жизнь.

— Мне пора, — прошептала Маша и легонько чмокнула Романа в шею.

Он зажмурился, пережидая волну мурашек, а потом поцеловал Машу в макушку и, нехотя выпустив ее из объятий, вышел из машины. Маша, как всегда, успела выбраться до того, как он приблизился к ее двери. Его каждый раз это мимолетно огорчало.

— Ты меня, наверное, не провожай. Мама в последнее время не в духе.

— Я заходить не буду, но до квартиры провожу, — произнес Роман, и Маша улыбнулась так, что он не мог не улыбнуться в ответ.

Выходит, она хотела, чтобы он проводил, но зачем-то сказала не провожать? Роман размышлял над этой логической несостыковкой весь путь до Машиной квартиры с коротким перерывом на привычную остановку между этажами для того, чтобы поцеловаться. Эту традицию Маша решила не нарушать. От этого Роману показалось, что все не так уж и плохо. Наверное.

Выйдя из ее подъезда, Роман понял, что нужно сообщить отцу о том, что «аларм» отменяется. Только как это сделать, он понятия не имел. Он набрал номер отца, но тот сбросил звонок и прислал сообщение с обещанием перезвонить позже.

Роман сел за руль и поехал бесцельно кататься по городу. Лялька прислала ему фото какого-то цветка, когда он проезжал мимо ВДНХ. Он в ответ отправил пару смайликов, чувствуя непривычную неловкость. По-хорошему, с Лялькой нужно было поговорить. Но Роман понятия не имел, что сказать.

Смешно. Он не знал, что сказать отцу, не знал, что сказать Ляльке… Даже с Машей он не мог нормальных слов утешения подобрать. На очередном светофоре Роман ткнулся лбом в сложенные на руле руки и зажмурился изо всех сил. Очень хотелось, чтобы вчерашнего дня не было. Наверное, из хорошего вчера был только не слишком ершистый Волков. Впрочем, с Волковым тоже в конце вечера все вышло хуже некуда.

Сзади посигналили сразу несколько машин. Роман, встрепенувшись, тронулся с места и только потом взглянул на светофор. Его окатило жаром от осознания того, что он нарушил правильный порядок действий за рулем: начал движение, услышав сигнал сзади и совсем не оценив обстановку на дороге. Вспомнился запах гари из машины Андрея, связанная Лялька, перепуганный Волков. Свернув на первую попавшуюся парковку, Роман заглушил мотор. Сколько он просидел, просто глядя сквозь лобовое стекло на киоск с мороженым, он не знал. Выдернул его из звенящей пустоты звонок отца.

— Ну что? — спросил отец вместо приветствия.

Роман малодушно подумал о том, что можно сообщить новость по телефону, и даже почти осуществил этот план:

— Пап, тут такое дело…

— Давайте ко мне. Освобожусь через час, буду дома до восьми.

Отец отключился, не дав Роману добавить ни слова. В смысле «давайте»? Отец хотел увидеть их с Машей? Роман зябко поежился, потому что вдруг оказалось, что в машине холодно. Заведя мотор, он потянулся к настройкам кондиционера, и тут его обварило от мысли, что отец мог поговорить с Ириной Петровной. Господи!

Промахиваясь мимо кнопок, Роман вновь набрал отца.

— Рома, я занят…

— Не говори с Ириной Петровной, пожалуйста!

— Господи… — раздраженно выдохнул отец в трубку и сбросил звонок.

Роман в панике набрал Машу.

— Как ты? — прошептал он в трубку.

— Нормально.

— Слушай, мой отец с твоей мамой, случайно, не разговаривал?

— О чем? — тут же спросила Маша, и Роман сообразил, что она не в курсе его разговора с отцом. Он просто забыл об этом сказать.

— Ну… обо всей нашей ситуации.

— Он знает? — Маша воскликнула так громко, что Роману пришлось отвести телефон от уха.

— Ну да. Я просто…

— Ты с ума сошел? Кто тебя просил, Рома?!

— Никто, но я должен был обсудить с отцом даль…

— А без папы ты решить ничего не можешь?

Роман задохнулся очередным словом и уставился прямо перед собой. Вот, значит, как Маша о нем думает?

— Прости, — ровным тоном ответил он. — Я сейчас еду к отцу, и мы все решим. Я просто уточнил, успел ли он переговорить с твоей мамой.

— Если моя мама узнает, я не знаю, что будет… — сдавленно прошептала Маша. — Ты не имел права никому рассказывать. Ты…

— Прости, — повторил Роман, но Маша уже повесила трубку.

Он стукнул ладонью по рулю, к счастью, промахнувшись мимо клаксона, потому что по тротуару проходила женщина с коляской. Роман проводил ее взглядом и, отбросив телефон на сиденье, включил заднюю передачу. Выезжая с парковки, он думал о том, что ему плевать. Просто плевать. На что именно, он так и не смог сформулировать. Наверное, на весь мир, которому так же плевать на него в ответ. Злиться на Машу очень не хотелось, но, кажется, этот процесс окончательно вышел из-под контроля. Роман привычно искал причину в себе. Да, он действительно поговорил с отцом без ведома Маши. Но если уж на то пошло, если бы не он, они бы и к врачу не сходили, потому что Маша до смерти боялась, что мама узнает. И решать, как обеспечивать ре­бенка, тоже выпадало не Маше, а ему. Так почему он опять виноват-то?

Роман припарковался в подземном гараже и только собирался выйти из машины, как телефон, валявшийся на соседнем сиденье, зазвонил. На экране высветилось: «Волков». Фото контакта не было. Медленно выдохнув, Роман ответил на звонок.

— Ты был в курсе, что Лялька списалась по Сети с каким-то упырем и сегодня с ним встречалась? — не размениваясь на приветствия, с наездом выпалил Волков.

— Нет, — ответил Роман резче, чем требовало состояние Волкова.

— Нет? А кто собирался мониторить ее контакты?

— Я… — начал Роман, не зная, как продолжить.

— Ты! — припечатал Волков. — Ты, Крестовский!

— У меня руки не дошли. Как она могла за неделю с кем-то списаться и встретиться? — Роман действительно не верил, что Лялька так быстро во что-то вляпается. — Откуда ты узнал?

— Я все понимаю: у тебя там личная жизнь бьет ключом, медовый месяц и никаких проблем. Но ты сам согласился. Я на тебя понадеялся. Мы все, блин, понадеялись!

Роман зажмурился и откинулся затылком на подголовник.

— Пароли мне пришли, — процедил Волков.

— Хорошо, — ответил Роман и после паузы добавил: — Прости.

— Да пошел ты, — огрызнулся Волков, но трубку почему-то не положил.

Роман тоже не стал отключаться. Просто слушал раздраженное сопение Волкова и думал о том, как было классно, когда они учились в старой школе. Ездили на экскурсии, проекты вместе делали.

— А Лялька что сама говорит? — сглотнув, спросил Роман. Волков ведь не отключился. Значит, чего-то ждал.

— Да ничего она не говорит. У нее мозгов как у цыпленка, — пробурчал Димка.

— Неправда. Она очень умная.

— Была бы умная, не сохла бы по тебе, — отрезал Волков.

— И то верно, — усмехнулся Роман. — А она одна ездила?

— Да щас! С Сергеем.

Роман облегченно выдохнул. Значит, ничего непоправимого не случилось. Волков просто вызверился. Имел на это право, конечно. Роман действительно его подставил. И с соц­сетями этими, и с поцелуем вчерашним.

— Пароли пришли, — после паузы повторил Димка и отключился.

Роман еще некоторое время сидел, прижав к уху телефон. Хотелось то ли орать, то ли плакать, то ли рвануть домой и забиться там в угол на ближайшие лет сто. Но его ждала встреча с отцом.

Перед входной дверью Роман стоял добрых десять минут, собираясь с духом. Неизвестно, сколько еще простоял бы, если бы отец не распахнул дверь.

— Я видел,