Оттенки страсти - Барбара Картленд

Когда они снова тронулись в путь, было уже совсем темно. Дорога успела подмерзнуть и стала скользкой, как стекло. Они не ехали, а буквально тащились со скоростью не более двадцати миль в час. И все равно машину все время бросало из стороны в сторону и заносило на поворотах. Пока, наконец, на очередном вираже их не вынесло на обочину, и машина намертво увязла в глубокой канаве.

– Приехали! – скорбным тоном прокомментировала Мона, отчаянно пытаясь снова вырулить на дорогу. Бесполезно! Машина застыла как вкопанная.

Аннет, издав в первый момент крик ужаса, теперь, кажется, и вовсе лишилась дара речи. Окружающий пейзаж тоже не вселял бодрости. Кромешная тьма, нигде ни огонька, свидетельствующего о близости человеческого жилья. Пустынная дорога, и трудно было ожидать, что в такое время на ней кто-нибудь может появиться.

– Судя по всему, придется заночевать прямо здесь, – уныло сказала Мона, – А я уже так замерзла!

Минут пятнадцать она молча слушала стенания Аннет, рисовавшей ей жуткие картины того, как именно они замерзнут и как потом отыщут их бездыханные тела. А еще о том, что их с мисс Моной постигла кара господня, потому что она ведь предупреждала, говорила, просила, и так далее в том же духе.

Мороз между тем усиливался. Мона с ужасом следила за тем, как постепенно покрывается инеем ветровое стекло. Она еще плотнее закуталась в меховое манто, пытаясь хоть немного согреться. Интересно, что сейчас делает Питер, вдруг подумалось ей. Стал ли бы он волноваться, узнав о том, в какую беду попала его жена? Ах, какая же она безрассудная! Мона готова была убить себя за собственное своеволие. Но ничего! Вот она умрет, а он еще горько пожалеет, что так обошелся с ней! Мона тут же представила себе кричащие заголовки газет: «Тело герцогини обнаружили в канаве», «Страшное происшествие в горах Шотландии», – и почувствовала, как у нее кровь стынет в жилах.

А что, если ему все равно? Вполне возможно, Питер даже обрадуется, узнав о ее смерти. Ведь это идеально решает все. Он снова обретет свою вожделенную свободу и сможет… и сможет даже снова жениться! Мону словно ударило током. Нет, она не хочет умирать! Категорически не хочет! Снова и снова она давила на клаксон в надежде, что их услышит хотя бы какой-нибудь случайный прохожий. И вдруг на дороге показались огоньки. Огоньки быстро приближались. Судя по всему, это было высокая двуколка, и возница гнал ее во всю мочь. Мона мигом выскочила из машины и выбежала на дорогу. Став прямо посредине, она принялась отчаянно махать шляпой и кричать.

– Что за беда у вас приключилась? – проговорил мужской голос на вполне приличном английском языке с легким шотландским акцентом.

– Да вот не справилась с управлением, и машину занесло в кювет, – Мона показала на свой автомобиль. – Нельзя ли найти каких-нибудь людей, которые помогли бы мне вытащить машину на дорогу?

– Вот это да! Ну-ка, Доббин! Притормози! – сказал человек своей лошади, неторопливо спрыгивая с козел. Он оказался очень высоким и вовсе не старым. Незнакомец не спеша осмотрел машину и с сомнением покачал головой. – Ничего не получится! Придется ждать утра! А пока вам лучше поехать со мной, миссис. Все лучше, чем торчать здесь на холоде.

– Ах, мисс Мона! – тут же подала голос Аннет. – Соглашайтесь, прошу вас! Иначе мы замерзнем до смерти!

Услышав еще один женский голос, мужчина даже вздрогнул от неожиданности.

– Это моя служанка! – с улыбкой пояснила Мона. – Она, по своему обыкновению, полна самых дурных предчувствий и пугает меня всякими ужасами, которые якобы поджидают нас впереди.

– Тогда милости просим ко мне в повозку. Я живу в миле отсюда, недалеко от дороги.

Мона вскарабкалась на козлы, заняв место рядом с возчиком, потом помогла залезть служанке, а мужчина взял из машины дорожный несессер Моны.

– Остальные вещи пусть остаются в машине. Ничего с ними не случится до утра, – заверил он своих спутниц. – В наших местах воров нет.

Мужчина снова взялся за поводья.

– Вперед, Доббин! – прикрикнул он на лошадь, и они тронулись в путь.

Глава 20

Небольшой домик приютился у самого подножия скалы, надежно укрытый за деревьями от посторонних глаз. Дверь им открыла пожилая женщина. Она с подозрением уставилась на нежданных гостей.

– Моя хозяйка! – представил незнакомец женщину. – Джин, эти дамы попали в аварию. Они заночуют у нас

– Конечно-конечно! – радушная улыбка озарила лицо женщины. – Проходите сюда! – она провела их в небольшую гостиную, где скорее всего и обитал постоялец. Уютную комнату освещало яркое пламя камина. У огня стоял стол, накрытый к ужину.

Когда женщины немножко отогрелись, Джин повела Мону наверх и показала ей «комнату для гостей». Необъятных размеров двуспальная кровать была застлана самодельным покрывалом, сшитым из разноцветных лоскутков. В остальном же в комнате царил дух сурового аскетизма. Единственное украшение составляли библейские тексты, заключенные в рамочки. Три такие рамочки висели на стенах и были ярко освещены. Хозяйка оглядела свои владения с явным удовлетворением и не без гордости сказала Моне:

– Чудная комната! Вот уже два года, как здесь никто не живет, после того как умер мой хозяин. Располагайтесь и отдыхайте.

Мона сняла манто и шляпку, слегка припудрила носик и пошла вниз. Незнакомец ждал ее, намереваясь разделить с ней вечернюю трапезу. Из горячей супницы над столом плыли такие соблазнительные ароматы, что Мона почувствовала просто зверский аппетит.

Гостиная, служившая одновременно столовой, ибо кухня находилась прямо за дверью, судя по всему, была единственной комнатой на первом этаже. Все в убранстве этого дома представляло собой странную смесь хорошего вкуса и уродливых излишеств, присущих ранней Викторианской эпохе. Старинная дубовая мебель ручной работы, потемневшая от времени, наверняка досталась хозяевам по наследству и стоит в этом доме с незапамятных времен. Несколько гравюр очень высокого качества, и наверняка каждая тянет на несколько сотен фунтов стерлингов. Тут же стеклянная горка со столовым сервизом, ранний Вустер, и набором для специй из кобальта. На каминной полке множество расписных фарфоровых безделушек, явная продукция немецких мастеров.

В дальнем углу комнаты возле стены высокое пианино, покрытое сверху вышитой дорожкой с бахромой по краям. На дорожке громоздилась стеклянная клетка, в которой на искусственных веточках восседали чучела разноцветных канареек. Громоздкий книжный шкаф, упирающийся в самый потолок, плотно заставлен книгами в ярких разноцветных обложках, красных, синих, зеленых, что вносило приятное разнообразие в унылую гамму уже давно потерявших свой первоначальный вид обоев. Мона мельком глянула на книги и заметила, что рядом с классикой, работами философов, научной и медицинской литературой соседствуют и образчики современных романов. Фантаст Уэллс рядом с Бальзаком, а романы Голсуорси соседствуют с томами Тургенева и Вольтера. Мона не без любопытства стала разглядывать своего спасителя. Высокий рыжеволосый мужчина с ранней сединой на висках. Простое обветренное лицо, довольно скромный костюм не самого удачного покроя, однако и его речь, и весь облик безошибочно выдают в нем джентльмена.