Голубая кровь - Юлия Кильтина

Спотыкаясь от усталости и сосредоточенно изучая стелющуюся под ноги дорожку на предмет коварных ям, камешков или чего-нибудь не менее для меня губительного, я не заметила вовремя, что Кейрет остановился, и уткнулась ему в спину. А выбравшись из-за вейра, на смогла сдержать восхищенный вздох: прямо перед нами раскинулась уютная долина в форме чаши, на самом дне которой расположилась самая настоящая цветочная деревня! В такой и должны жить настоящие феи: утопающие в зелени домики-цветы самых разнообразных форм и расцветок, от небольших до поистине гигантских, над которыми возвышался монументальный "букет" — высокое пышное здание, построенное из все тех же цветов. Все это великолепие располагалось на берегу широкой бурной реки, которая брала начало у подножия огромного водопада, грохотавшего недалеко от нас.

— Это деревня райли, а вон то скопление цветов, выше всех остальных, и есть дворец их вождя, которым сейчас является Фрэй, — пояснил Кейрет.

— Потрясающе, — выдохнула я, — только как они смогли вырастить такие крупные цветы, не боясь строить из них дома в несколько этажей? Цветы действительно впечатляли — бутоны размером с хороший арбуз располагались несколько хаотично, но ни один не падал и даже не шатался на ветру.

— А вот это и есть причина, по которой райли живут только в Вейране, — довольный принц аж весь сиял, — потому что это не настоящие цветы. Ага, и не надо делать такие круглые глаза — я же тебе говорил, что райли несколько… эээ… эксцентричны. Они категорически отказываются обитать в живых цветах, как положено добропорядочным феям, а если ты случайно предложишь им пыльцу на обед, узнаешь много нового о себе, своих сомнительных наклонностях и не менее отвратительных родственниках до седьмого колена включительно. Так что каждый цветок, который ты здесь видишь, за исключением обычных, растущих на клумбе, сделан из металла вейрами — тэй'ни. А цветы, из которых состоит дворец — это вообще отдельная история. Когда мы узнаём, что у райли должен будет смениться вождь, один из тэй'ни создает цветок-комнату для дворца, который потом приносится в дар новому вождю, и так уже не одно тысячелетие. Вот этим мы сегодня и займемся — будем создавать такой цветок.

Да-а, тот еще денек предстоит… В этом я убедилась уже спустя полчаса напряженных попыток переплавить увесистый золотой слиток, вытащенный вейром из своего наплечного мешка. Как оказалось, там были и драгоценные камни, и тонкие серебряные цепочки, которыми мне предстояло украсить подарок. Кейрет сразу же самоустранился, сказав, что полагается на меня целиком и полностью, и что если я не научусь наконец изменять золото, то он предпочтет лучше опозориться перед райли, но не приложит руку к злосчастному цветку.

Вся сложность была в том, что цветок мало того что должен был быть пустым внутри — все-таки в нем предполагалось жить, — но и иметь маленькие окошки с золотыми же ставнями, несколько миниатюрных дверей и при этом радовать глаз плавными формами! Ну а то, что его предполагалось делать из золота…

Лучше всего мне давалось управление обычной железной рудой. Выплавить из нее металл было для меня теперь плевым делом, и если бы можно было сделать этот разнесчастный цветок из простого железа, я бы уже с десяток таких "подарочков" наштамповала. Но нет, традиции у них, видишь ли! А то, что чем чище и благороднее металл, тем сложнее из него было что-то сотворить — Кейрета совершенно не волновало. Сам-то он еще и не такое умел — за сто с лишним лет чему только не научишься, — так что сейчас принц, вывалив на меня кучу наставлений, блажено щурился под выглянувшим наконец солнышком. "Расслабься", "прислушайся к голосу золота", "просто попроси его, и оно само примет нужную форму"! А вот как, скажите, тут расслабишься, когда совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, вытянулся сытым котом мужчина моей жизни? Эта мысль уже не казалась такой абсурдной, я ее приняла и с ней смирилась — мне было абсолютно ясно, что чувства к нахальному, заботливому, серьезному и озорному принцу — это не просто увлечение, а нечто гораздо более взрослое. Догадываюсь, что в этом виновата эльфийская толика моей крови — ушастые всегда тонко чувствовали такие вещи, как дата собственной смерти или, например, своя настоящая любовь. Видимо, в этом причина моего одиночества в Академии — несмотря на имевший место интерес некоторых однокурсников, я как-то всегда обходила стороной любые личные отношения. Знала, наверное, что это все не то… Хотя взять Рьена — чистокровный эльф, а ни одной юбки не пропускал. А может и не пропускал потому, что всегда знал точно, что очередная пассия — не его судьба?..

Очнулась я от тихого фырканья приподнявшегося на локтях принца:

— Сомневаюсь, что райли согласятся жить в таком… мм… экстравагантном подарочке!

Недоуменно переведя взгляд со смеющихся стальных глаз на свои руки, я залилась краской до самых корней волос — в ладонях покоилась безмятежно улыбающаяся статуя совершенно обнаженного Кейрета. Видимо, приличных размеров скульптура все-таки получилась полой, потому что под мускулистой грудью и по бокам живота угадывались тоненькие щелочки, долженствующие представлять собой края двери. Соответственно, ручкой ее мог быть только… О, нет!

Мысли Кейрета, кажется, шли в том же направлении, потому что он ухватился за выступающую внизу живота "ручку" и потянул. Дверь открылась даже не скрипнув, и внутри действительно оказалась пустота. Правда, поместиться там мог только один райли, да и то если бы основательно потеснился.

— Уже лучше, хотя и… несколько необычно. Но мне нравится.

Широкая ухмылка на лице парня добавила цвета моему и так уже пунцовому лицу, и, не выдержав, я ударилась в позорное бегство.

— Вернусь через минуту, — бросила я, торопясь скрыться в зарослях невысоких кустов, скрывавших полянку, на которой мы расположились, от брызг гигантского водопада. Его грохот нам совершенно не мешал — бытовое заклинание тишины было первым, что усваивали поступившие в Академию студенты, иначе в постоянном шуме общежития было бы просто невозможно что-то выучить, а уж уснуть тем более. Скрывшись из виду, я перевела дух и попыталась умыться ледяной водой из небольшого ручейка, вытекавшего откуда-то из-под большого камня и впадавшего потом в водопад. Ледяная вода немного согнала краску со щек, и я вымученно улыбнулась — надо же было выплавить такое! Я бы еще признание в любви написала, прямо на широкой спине получившейся статуи! Хотя кто знает, я ж ее не переворачивала — может, там еще и не такое написано…

Скрипнув зубами, я поднялась с колен, собираясь уже возвращаться — а что делать, не могу же я тут до конца своих дней прятаться! — но меня остановил тоненький писк, раздававшийся где-то совсем рядом. Быстро оглядевшись, я обнаружила его источник — маленький пушистый зверек жалобно стонал, подволакивая раненую лапку, и испуганно пятился от меня к водопаду. Большие глаза-бусинки выглядели так трогательно, что я не раздумывая шагнула к пушистику, решив его подлечить, заодно попрактиковавшись в заброшенном мной из-за магии металла целительстве. Дикий зверек и не думал мне доверять, по-прежнему отползая к обрыву и остановившись лишь на самом краю. Я осторожно, стараясь не напугать, приблизилась к испуганному малышу, уговаривая его успокоиться. Пальцы почти дотронулись до светло-коричневого меха, как вдруг я поскользнулась на мокром от водяных брызг камне и полетела прямо в низвергавшийся с высоты поток. Успев уцепиться одной рукой за край уступа, на котором сидел отпрыгнувший с моего пути зверек, я повисла на острой скользкой кромке, судорожно пытаясь найти опору для ног. Боги, видимо, были благосклонны ко мне, потому что как раз на уровне стоп обнаружился небольшой каменный карниз, на который я смогла кое-как опереться. Теперь нужно было дотянуться свободной рукой до уступа…