Разрушенные (ЛП) - Пэппер Винтерс

Его глаза вспыхнули.

— Ты не чертова шлюха. Я понял это — ты хочешь причинить мне боль, сказав, что ты больше не хочешь меня в любой роли, кроме того, чтобы платить тебе. Поздравляю, я абсолютно тебя понял.

— Хорошо.

— Отлично! — его лицо скривилось, синяк и покраснение на его щеке выделяли его шрам. — По крайней мере, так мы точно знаем, где мы находимся.

Я кивнула.

— Определенно.

Глаза Фокса потеряли вспышки злости, внезапно наполнившись усталостью.

— Ты хочешь еще что-нибудь высказать мне, прежде чем я уйду? — он выглядел разбитым — меньше и уязвимее.

Мое сердце забилось сильнее, разбавляя мой гнев состраданием. Коснувшись пальцами верхней части спинки кровати, я спросила:

— Что с тобой случилось? Где ты был прошлой ночью?

Он нахмурился, покачав головой.

— Я нигде не был, и ничего не случилось. — Он немного вздрогнул, когда передвинулся на кровати. — Оскар сказал, что отпустил тебя прошлой ночью, но он отказался назвать мне твой адрес.

Облегчение потекло по моей крови. Я совершенно не хотела, чтобы Фокс знал, где я живу — пока Клара была там.

— И он побил тебя за то, что ты спросил?

Фокс рассмеялся, держась за бок.

— Если бы. — Он сощурил глаза. — Я нашел кое-кого другого.

Мой рот открылся.

— Ты просил кого-то сделать это с тобой?

Его губы скривились, но он отказался отвечать. Его глаза опустились на ожерелье, которое он надел на меня прошлой ночью. Серебро исчезало, опускаясь к моей ключице, щекоча мой живот, когда я дышала.

Я втянула воздух, когда его глаза засверкали. Игнорируя пожар в моем животе, я указала на его разбитую губу.

— Ты искал боль?

Его глаза вспыхнули, и он вздрогнул.

— Заткнись.

Мое сердце ухнуло с глухим стуком, так как я поняла, что была на правильном пути.

— Я не заткнусь, пока не узнаю правду. — Подойдя ближе к кровати, я добавила: — У тебя кровотечение. Если ты не просил этого, тогда что случилось? На тебя кто-то напал?

Он тяжело вздохнул.

— Что-то типо того. — Его взгляд сфокусировался на мне. — Ты забыла нашу сделку. Это ты согласилась отвечать на мои вопросы, не наоборот. — Он вздрогнул, когда волна боли прошла через его тело. — В любом случае это не имеет значение. Ты ушла. Наше соглашение утратило силу. Уходи. Я не хочу, чтобы ты была здесь.

Я нахмурилась.

— Я ушла, потому что ты обидел меня. Ты обещал, что не сделаешь этого. Это не я нарушила правила — это был ты.

Он зарычал.

— Я получил то, что хотел. Я трахнул тебя и не должен платить. Ты была той, кто вышла за дверь и ушла — ты решила, что я не стою двухсот тысяч долларов, чтобы продержаться несколько недель. — Его рука сжалась в кулак на боку. — Ты не понимаешь это? Я получил то, что хотел. Я трахнул тебя, и теперь я покончил с этим, поэтому сделай мне одолжение и уйди. Я не хочу, чтобы ты была здесь. — Он произносил каждое слово отдельно, наполняя их враждебностью.

Мое взбешенное настроение успокоилось. Я должна быть обиженной, раздраженной или обманутой, но вместо этого я чувствую грусть. Грусть за него. Грусть за его ложь.

Чем больше я смотрела, тем больше видела, и тем больше мое сердце угасало из-за него. Он был как бешеная собака, которая рычала с пеной у рта, угрожала укусить мою руку, если подойду ближе, но в его диких глаза таилась мольба. Будто он говорил: «Не отказывайся от меня, даже если я кусаюсь».

Сощурив глаза, я сердито сказала:

— Ты грубый, но это не сработает.

— Что, черт побери, не сработает?

Я двинулась от своего места у подножия кровати и подошла к нему ближе. Он напрягся, сердито следя за каждым моим шагом. Я остановилась сбоку кровати, на расстоянии касания. Его тело не расслабилось. Наоборот, его мышцы выступили еще сильнее.

— Ты отталкиваешь меня, потому что ты трус. Ты не хочешь, чтобы я уходила, так как я единственный достаточно сильный человек, чтобы мириться с твоей херней.

Его лицо стало совершенно белым. Его глаза вспыхнули гневом.

— Что ты только что сказал мне?

— Ты трус. Ты прячешься за жестокостью. Ты наказываешь. Ты прибегаешь к тому, что случилось с тобой, но на самом деле ты потерянный и одинокий, и ты тонешь. — В моей голове появилось столько всего, чего я хотела сказать. — Что-то разрушено внутри тебя. Ты ищешь выход, но не можешь найти. Вот почему ты окружил себя бойцами. Это мир, который ты знаешь. Единственный мир, в котором ты можешь дышать.

Его зубы сжались вместе, а тело дрожало.

— Убирайся. Убирайся!

Игнорируя его, я бросила:

— Я думаю, что ты подкупил меня остаться, потому что я единственный человек, у кого есть хоть какие-то чувства и связь с тобой. Я думаю, что химия и влечение совершенно в новинку для тебя и вместо того, чтобы пригласить меня на свидание, ты украл мой нож и похитил меня. Я не знаю, что происходит в твоем мозгу, но я начинаю понимать.

Он резко вдохнул, его мышцы дрогнули от злости.

— Ты думаешь, что знаешь меня? Ты думаешь, что можешь махнуть чертовой волшебной палочкой и исправить меня? — он двинулся, чтобы подняться с кровати, и я отступила. Его ноги коснулись пола, но он не встал, как будто пытался заставить себя сидеть, чтобы держаться подальше от меня. — Трахнуть тебя — было ошибкой. Позволить тебе быть рядом со мной — было ошибкой. Ты сумасшедшая со своими глупыми выводами. Я не проект-игрушка для девочки-скаута, чтобы исправить его. Убирайся, нахрен, и перестань надоедать мне.

— Я надоедаю тебе? О боже мой, ты полностью ошибаешься. Если бы я надоела тебе, тебе было бы плевать, что я думаю. Нет, я тебе не надоела, потому что ты знаешь, что я права. Чего ты хочешь от меня? Чего ты надеешься достичь? — со своего места в центре ковра я сжала руки. — Ты думал завоевать мою привязанность, изнасиловав меня? Или как насчет, заставить меня потерять сознание из-за того, что ты не способен выдержать, что тебя касаются? Я хотела тебя, я была честна в этом с самого начала, но то, чего я не хотела — это мужчину, который настолько далек от здравомыслия, что я не могу понять или предугадать. Если бы ты дал мне деньги сейчас, я бы ушла и никогда о тебе вновь не подумала.

Мое горло сжалось от всей этой лжи.

Фокс вцепился в край матраса.

— Не давай мне удержать тебя, dobycha. Поздравляю ты, нахрен, ранила меня больше, чем все травмы, от которых я страдаю. Ты только что доказала, какая ты пустышка. Ты никогда по-настоящему не хотела меня, если бы это было так, ты бы хотела большего, чем то, что может дать тебе мой банковский счет.

Все мое тело зудело от злости.

— Я пустышка? Как насчет тебя? Ты думаешь, что ты ограниченный; ты придумал пугающего человека со шрамом, который владеет нелегальным бойцовским клубом, но это неправда. Хочешь услышать мою версию правды, и затем ты сможешь увидеть достаточно ли я пустая, чтобы тебе было плевать? — я не ждала его ответа. — Тебя нельзя касаться. Я бы никогда не догадалась почему, но это заставило меня задаться вопросом: почему ты купил меня для секса, если ты никогда не раздеваешься и, кажется, ненавидишь саму мысль быть рядом с кем-либо? Ты носишь одежду, будто она защищает тебя от чего-то. Ты делаешь скульптуры и работаешь с металлом, потому что контролируешь судьбу тех вещей, что создаешь. Ты сломленный и растерянный и…