Застрявший в Великой Пустыне (СИ) - Текшин Антон

— Ну, как знаешь…

А вот к тому, что произошло дальше, я оказался морально не готов. Ещё мгновение назад немощный мужичок резко бросился на меня, уронив костыль. Понятное дело, что далеко скакать на одной ноге он не мог, но мы оказались слишком близко друг к другу. Среагировать я толком не успел, и опущенный арбалет превратился из средства защиты в обузу, занимающую мою единственную руку.

Вот дурак!

В следующую секунду мой правый бок пронзило дикой болью, и я инстинктивно отшатнулся, едва не потеряв равновесие. Замешкался и вцепившийся в меня Судо, позволив мне со всей силы пнуть его по здоровой ноге. В результате упали мы оба, но я относительно благополучно отбил себе копчик и расцарапал локоть, цепляясь за камни. А вот лже-фермер покатился по склону, пока с отчаянным воплем не рухнул вниз с обрыва.

— Чего орёшь? — поморщился я. — На тебе же всё как у собаки зарастает…

Крик резко оборвался влажным шлепком, а мне понадобилось ещё некоторое время, чтобы прийти в себя. Кое-как ощупал саднящий бок и обнаружил в пончо две новые рваные дыры. Получается, неблагодарный человек прятал у себя клинок, а я наивный и не заметил. Не будь на мне лёгкой кольчуги, пришлось бы попрощаться с печенью. Да и со всем остальным тоже, ибо вряд ли Судо остановился бы всего на двух ударах. Его просто смутила моя внезапная непробиваемость.

Что ж, следовало как минимум поблагодарить его за поучительный урок. В следующий раз буду умнее.

Всё же с ним было приятно общаться, и я успел узнать много интересного. Даже жаль, что на поверку он оказался обычным говнюком. Знать бы только, где в его словах кончается выдумка и начинается реальность. Был ли ему вообще смысл врать о форпосте и общей геополитической обстановке? По идее, нет. Чем больше правды вокруг лжи, тем проще её замаскировать.

Я хотел ещё немного поразмышлять в лежачем положении, пока боль окончательно не уляжется, но внезапно у подножия послышались взволнованные человеческие голоса:

— Ты слышал?

— Да, вон в той стороне!

— Братва, да это ж Судо! Все наверх!

Ну вот. Полежал, называется…

Глава 16

Разгневанные фермеры гоняли меня по горам чуть ли не до самых сумерек. Они знали здесь каждый камушек, и оторваться от них оказалось не так-то просто. В конце концов мне это решительно надоело, и я устроил примитивную засаду на узкой вершине одной из сопок. Там не было особого места для манёвра, так что идти приходилось по вытянутому гребню, а из укрытий имелись лишь небольшие конические выступы.

Для пущего удобства я пристроил арбалет на самом удобном из валунов и принялся ждать преследователей.

Мстители показались уже через несколько минут, что характеризовало их, как отличных следопытов. Как они умудрялись находить меня в этом каменном царстве, так и осталось загадкой. Но этот балаган нужно было срочно прекращать, пока я не выдохся окончательно. Ноги и так уже подкашивались от усталости.

Преследователи неслись всей гурьбой в полный рост, будучи полностью уверенными в собственных силах. Я насчитал как минимум полтора десятка аборигенов с железными дубинками и деревянными копьями, а у одного в руках находилось нечто, отдалённо смахивающее на вилы. «Стенька Разин-стайл», как говорится.

За свою точность я не переживал — промахнуться по такой плотной толпе было попросту невозможно. Тяжёлый болт без всякого труда нашёл себе жертву, сбив с ног переднего фермера. Тот пронзительно взвизгнул, будто его режут по живому, а остальные резко притормозили, высматривая меня среди каменных нагромождений.

— У него арбалет, прячьтесь! — вскрикнул кто-то.

Пока я взводил тугую тетиву, многие успели последовать паническому призыву, и даже оттащили подстреленного за ближайшие валуны. Но нашлись и те, кто пытался раскачать их на продолжение атаки.

— Трусливые твари! — голосила рослая тётка, воинственно потрясая дубиной. — Он не может быстро перезаряжаться, вставайте!

Я ни разу не сексист, поэтому без особых мук совести прицелился в неё и нажал на пусковую скобу. Для меня все люди одинаково противны. Особенно, если они желают мне навредить. Снаряд попал агитаторше в живот, оборвав пламенную речь на полуслове. Последние храбрецы тут же попрятались куда попало, бросив повалившуюся тётку прямо на тропе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Осуждаю. Окран таких не любит.

— Да их тут несколько! Не высовывайтесь!

Испугались они не зря. Даже с одной рукой высокотехнологичный арбалет позволял вести такую частую стрельбу, что местным и в самом страшном кошмаре не снилось. Помнится, пустынным охотникам требовалось в лучшем случае полминуты на подготовку. У меня же выходило вдвое быстрее. Жаль, что снарядов оставалось всего две штуки, но в мои планы не входила затяжная война с потерявшими берега фермерами. Поэтому я тихонько ретировался, прячась от посторонних глаз за камнями. Поначалу приходилось двигаться чуть ли не ползком, но чем дальше становились перепуганные мстители, тем прямей становилась моя спина.

Хотя, если у них хватит храбрости ломануться дальше, мне уже не спастись…

То и дело на меня накатывали приступы нервного смеха от переизбытка эмоций, но я старался давить эти позывы и молча давился воздухом. Адреналин вовсю кипел в крови, окрашивая мир в яркие краски. Чувства обострились до предела, а усталость куда-то пропала.

И как я без всего этого раньше жил?

Хотя гонки позволяли ненадолго побороть надоедливую серость, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытывал сейчас. Это как полёт с парашютом и без. А вот что меня не посетило во время тактического отступления, так это пресловутые угрызения совести. Те люди жаждали моей крови, вместо того, чтобы любезно проводить путника до форпоста, как подобает гостеприимным местным жителям. Так что никакой жалости к ним во мне так и не шебуршнулось.

Куда досаднее было терять половину боезапаса из-за этих жадных дегенератов.

На всякий случай я двигался вперёд до самой темноты, из-за чего был вынужден ночевать буквально на голых камнях. И хоть спалось там максимально некомфортно, зато теперь на счёт погони можно было не переживать. Отрыв вышел столь значительным, что преследователи так больше и не показались, сколько бы я не осматривал местность при каждом удобном случае.

Возможно, после обстрела они предпочли отступить и не испытывать судьбу. Тем более, что у них раненные товарищи на руках. Вряд ли оба моих выстрела были смертельными, да и народ здесь необыкновенно живучий. Спасибо Древним, что бы из себя их странный продукт не представлял.

Без особых приключений я прошагал целый день строго на юг, стараясь не вспоминать о пустом желудке. Последний сухарь был заточен ещё прошлой ночью, так что пришлось обходиться исключительно водой. Но мне уже не привыкать к голодовке, и моей целеустремлённости мог позавидовать атомный ледокол.

Мне нужно в форпост! И плевать, сколько для этого придётся пройти.

Ночью мой статус сменился на «Бывшего раба» без привязки к конкретной фракции, зато с новым таймером аж на сто восемьдесят часов. Особой радости мне эта новость не принесла, но хотя бы информация о награде отсутствовала. Надо полагать, что по истечению этого срока меня наконец-то признают свободным человеком.

Ближе к вечеру я к своей огромной радости увидел высокую скалу, непохожую на все остальные. Она обладала крутыми склонами и вполне острыми зубцами в количестве трёх штук. Вот уж где точно не побегаешь. Не уверен, что туда смогли бы взобраться даже вездесущие козлы.

О других ориентирах мой проводник рассказать не успел, но мне их и не требовалось благодаря встроенному навигатору. Так что я просто взял курс прямо на возвышенность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тактика оказалась верная — вскоре на границе видимости спутникового снимка показался необычный объект. Слишком правильные линии моментально царапнули мои ослепшие глаза, разительно отличаясь от прочих творений природы. Поначалу я не сообразил, что это за чёрточки такие, пока не приблизился к ним на достаточное расстояние в реальности. Как оказалось, это была высокая защитная стена, которая опоясывала пологий склон целого скального скопления, образующего широкое плато.