Семья - Гектор Шульц

меня снова повысили. Теперь я была руководителем отдела обучения и если и проводила сделки, то исключительно в целях демонстрации, чтобы новенькие ухватили то, о чем я говорю. Компания разрасталась и не забывала тех, кто начинал с нуля в её стенах. Не забыли и обо мне. Как только встал вопрос о том, что отделу обучения нужен руководитель, то вся администрация филиала почти единодушно проголосовала за мою кандидатуру. За исключением пары человек, которые сами метили на это место. Но и они понимали, что шансов нет, поэтому быстро смирились и присоединились к поздравлениям.

На обеде я съела подаренный торт. Как обычно, медленно и смакуя каждый кусочек, а потом позвонила в службу доставки и заказала несколько пицц для коллег. Без этой традиции не обходился ни один день рождения. Давно уже уяснила.

Вернувшись в кабинет после обеда, я уселась за стол и проверила почту. Затем, чуть подумав, взяла мобильник и, задумчиво покусывая губы, открыла сообщения. Поздравление от оператора, парочка веселых поздравлений от друзей, от Катьки. Но Катька и так позвонила рано утром, чтобы быть первой, кто поздравит. И одно сообщение от мамы.

*****

Уехав из родного города, я не смогла полностью освободиться от семьи. Мама позвонила мне через месяц, как я переехала. Номер телефона ей дала Катька, которая потом долго извинялась. Но я не винила подругу. С мамы станется выпить человеку мозг так, что он перестает соображать, что делает.

– Развела она меня, родная, – буркнула Катька, когда мы созвонились и я спросила, зачем она это сделала. – Иду с работы, а тут она навстречу. Улыбается и говорит, что телефон твой потеряла. Ты ей оставляла типа, а она посеяла.

– Не оставляла я ей ничего, – вздохнула я, делая глоток чая.

– Да я потом сообразила. Прости, – в голосе Катьки было столько вины, что я не выдержала и рассмеялась. – Чо ты ржешь?

– Забей. И на маму, и на смех, – улыбнулась я. – Дала и дала. Что теперь, гнобить тебя всю жизнь за это?

– Ну, мамка твоя точно бы так и сделала, – фыркнула Катька в трубку. – Короче, задурила она мне башку, я ей номер твой и дала.

– Да, ладно, – махнула я рукой. – Перестань оправдываться. Будто я маму не знаю.

Поначалу мама вела себя не так, как я привыкла. Она интересовалась, как я. Вздыхала. Извинялась за свое поведение. Рассказывала о братьях и отчиме, когда мы созванивались. Потом я купила себе мобильник, без которого была, как без рук, и естественно дала номер маме. И тут прошлое вернулось.

Сначала мне высказали, что звонить на мобильник дорого, роуминг и все дела. А потом мама, как бы невзначай, потребовала мобильник и себе тоже. Я сама не поняла, как все случилось. Только что болтала с мамой, а потом набираю Катьке, говорю, что скинула ей денег, и прошу купить маме недорогой телефон. Катька меня, конечно же, пропесочила и обругала, но мобильник все-таки купила и передала маме. С того момента мама стала звонить чаще, пока я не разоралась и не сказала, что у меня работа и времени на болтовню нет. Мама обиделась и не звонила мне две недели, но как только позвонила, все вернулось на круги своя.

– Ты не думай, доча, что я деньги просто так клянчу, – вздохнула она. Голос был мягким, и я поначалу оторопела, когда услышала его. Но очень скоро я и к этому привыкла. – Ты, как уехала, тяжко нам стало совсем. Братьям вон в школу то одежда нужна, то учебники с тетрадками. Я куплю рубашку, а они через месяц из неё выросли. Ты пришли хоть сколько, а я потом отдам. Устроюсь вон полы мыть в школу, да с зарплаты отдам.

– Хорошо, – чуть подумав, ответила я и тем же вечером скинула ей деньги. Потом подошла к окну, посмотрела на улицу и мотнула головой, проклиная собственную мягкотелость. Внутренний голос шептал, что это мама. Ей тяжело, а я, дрянь такая, равнодушно слушаю её жалобы и ничего не делаю. Другой голос злился, что я сдалась и снова превратилась в прежнюю Настю. Покорную и готовую сожрать любое вранье.

Со временем просьб стало больше. Дай на лекарства, еда кончилась, Матвей штаны порвал, Андрейке в школу учебники нужны, отца в больницу положили, прокапать надо, пока не помер. Я выслушивала, кивала, а потом шла в банк, чтобы перевести маме денег. Ночь на дворе, работа или выходной – я выходила и шла к банкомату, чтобы перевести деньги.

Мама перестала интересоваться, как у меня дела. Каждый разговор начинался с нытья и заканчивался ненавязчивым, как ей казалось, выуживанием денег. Я стала раздражительной, а звук входящего сообщения заставлял дергаться и злиться. Однако я ничего не могла с собой поделать. Казалось, еще вчера я радовалась, что избавилась от маминой опеки, как она достала меня даже на другом конце страны. «Сама виновата», сказала мне однажды Катька, приехав ко мне.

Взяла отпуск, билеты и, сообщив, что едет, примчалась через пару дней. Конечно же я вписала её у себя, сразу же отвергнув предложение подруги переночевать в отеле. Ну а когда мы с Катькой сидели на диване вечером и потягивали вино, то я снова подняла тему семьи.

– Думала, что все по-другому будет, а воз и ныне там, – пожаловалась я Катьке. Та сделала глоток вина, чуть подумала и поджала губы. Верный признак того, что подруга будет ругаться.

– Сама виновата, – буркнула Катька. – Я говорила тебе, чтоб ты ограничила общение с ней, а ты? В одно ухо влетело, из другого высралось. Вместе с мозгами.

– Катя…

– Чего «Катя»? Или скажешь, что я вру?

– Нет, не врешь.

– Привыкли они на твоей шее сидеть, – добавила она. – Думаешь, там поменялось что-то, когда ты уехала? Год прошел уже, а мамка твоя буреет, как и отчим. Выйдет к подъезду и давай тебя хуями крыть, какая ты пизда, мамку бросила, братьев бросила, отчима за человека не считаешь. А бабкам только это и надо. Как у тебя еще уши не сгорели, а?

– Не знаю, – рассмеялась я. Пусть и немного грустно.

– Не, Насть. Не понимаю все равно, почему ты терпишь, – покачала головой Катька. Я промолчала и глотнула вина. Катьке, чтобы опьянеть надо было две бутылки. Я пьянела от одного бокала. – Или ты думаешь, что Мотя, как школу закончит, твое место добытчика займет?

– Надеялась на это, – честно ответила я и нахмурилась, когда Катька рассмеялась. – Чего?

– Ничего. Если и займет он какое-нибудь место, так на нарах.