Комбат. Вырваться из «котла»! - Олег Таругин

– Мимо, мимо… – пробурчал тот. – Ладно, глупость, не подумавши, сморозил. Кстати, Степаныч, спросить хочу: а когда ты вообще сюда… ну, это, попал типа?

– Поздно попал, Витя, – шумно вздохнул Кобрин, вспоминая, как очнулся на скрипучей койке в комнате Минаева. – Примерно в полпервого ночи. Эх, мне бы хоть на сутки-другие раньше к вам попасть! Глядишь, и куда больше бы сделать успел. Так что, перемудрили что-то наши секретные ученые, когда меня сюда отправляли. Промахнулись слегонца.

Товарищи помолчали, размышляя каждый о своем. Неожиданно Зыкин сообщил:

– А знаешь что я думаю, командир?

– Ну?

– Все они правильно сделали, вот что!

– Это еще почему? Поясни? – искренне заинтересовался Сергей, удивленно взглянув на мамлея.

Особист хмыкнул:

– Ты ж сам пару минут назад сказал, что у меня той ночью времени на размышления не было, помнишь? А если б было? И не только у меня, но и у начштаба нашего вместе с товарищем политруком? Нет, я про мужиков дурного слова не скажу, дельные командиры, вот только слушать тебя ни разу б не стали. Да и я тоже скорее всего. Арестовал бы – и всех делов. Так что все правильно эти ваши ученые сделали. В самую точку попали.

Кобрин задумчиво промолчал, просто не найдя, что ответить: о подобном он как-то не подумал. А ведь Зыкин полностью прав! Хрен бы ему позволили поднять батальон, окажись в расположении другие командиры! Даже если бы каким-то чудом и поверили, не решились бы ничего предпринимать, не уведомив комполка. Который, понятное дело, и слушать бы ничего не стал. В итоге повязали бы его да отправили куда следует. На чем бы все и закончилось, не начавшись. Немецким снарядам и бомбам нет никакой разницы, казарма ли, склад с боеприпасами или гарнизонная гауптвахта.

– Ладно, Вить, ты прав. Еще минут десять отдыхаем и снимаемся. Как рана? Терпимо?

– Да нормально рана, жить можно, – отмахнулся тот. – Слушай, Степаныч, я вот только одного в толк взять не могу… – Зыкин колебался, словно никак не мог решить, задавать ли следующий вопрос. – Вроде все понял, кроме одного: а ЗАЧЕМ, собственно, ты здесь? К чему все эти сложности, разумами там меняться – и все такое прочее?

Вот и приехали. Именно этого вопроса Сергей больше всего и боялся с самого начала разговора. Что ж, придется отвечать… вот только, как бы так ответить, чтобы и не сильно соврать, и всей правды не сказать?

– Вот скажи, Витя, ты кинофильм «Чапаев» смотрел? Вижу, смотрел наверняка, и не один раз. Неужели не хотелось тебе тогда на берегу с пулеметом и парочкой гранат оказаться, чтобы Василий Иванович живым доплыл? Долбануть по белякам из «максима» длинной очередью, а после еще и гранатами добавить, чтоб наверняка? Вот и я примерно так же. Вам помочь, себя проверить… Прости, но большего я тебе, сам понимаешь, рассказать не могу. Права не имею, поскольку подписку о неразглашении давал. Понимаешь?

– Понимаю, что почти ни хрена не понимаю, – набычился товарищ. – Ладно, после еще поговорим. Так что, уходим? Вон как пушки долбят и пулеметы уже слыхать, видать, совсем недалеко осталось.

– Уходим, Вить. Ты прав, совсем недалеко, думаю через…

Кобрин не договорил – за спиной неожиданно зашуршали ветки густого кустарника и раздалось:

– Эй, а ну, руки вверх! И не дергаться мне! Кто такие?

Комбат осторожно коснулся пистолетной рукоятки лежащего на коленях автомата:

– Мы-то свои, а вот ты кто?

– Я ж первый спросил? – С какой-то даже обидой сообщил голос. – И руку от оружия убери, я все вижу.

– А я по званию старше, – усмехнулся Сергей. – Ладно, я капитан Красной Армии Кобрин, командир батальона 239-го стрелкового полка 27-й дивизии, рядом со мной младший лейтенант госбезопасности Зыкин. Выходим из окружения после боя под Волковыском. Теперь представитесь?

– Документы имеются? – с недоверием осведомился невидимый собеседник. – А то мало ли, ходят тут всякие.

– Показать?

– Давай, только автомат в сторону отложи и поднимайся медленно. Вы оба у нас на прицеле.

Подмигнув напряженному особисту, Кобрин аккуратно положил на траву «МП-40» и осторожно поднялся на ноги. Обернулся.

В пяти метрах стоял красноармеец в камуфляжной «амебе», целящийся в него из карабина. Кобрин расстегнул нагрудный карман и вытащил двумя пальцами потрепанную по углам картонку удостоверения личности.

– И что дальше?

– На траву, вон, поклади, да на три шага назад отступи, – скомандовал тот. – И руки на виду держи, а то стрельну.

– Может, все-таки представишься, боец?

– А чего тут представляться, фронтовая разведка мы. Шли себе на задание, слышим – по-нашенски говорят, вот и решили проверить. Саня, проконтролируй, я документ гляну.

Подхватив с земли удостоверение, разведчик отступил назад и несколько секунд изучал его, затем пожал плечами, сообщив с явным облегчением:

– Ну, вроде все правильно. Здравия желаю, товарищ капитан! Так откуда вы тут, говорите?..

Конец первой книги

Сайт автора – www.tarugin.ru

Форум – http://forum.amahrov.ru

Примечания

1

ЛОЗ – личный опознавательный знак, попросту «смертный медальон». Закручивающийся бакелитовый футлярчик с бумажной анкетой-вкладкой (2 шт.) с личными данными бойца. В 1941 году были не у всех. А те, у кого имелись, зачастую их не заполняли из суеверия «заполнишь – точно погибнешь».

2

Krieger (нем.) можно перевести как «боец» или «воин». Происходит, вероятно, от немецкого слова «Krieg» – «война».

3

Oberschutze (старший стрелок) – «промежуточное» звание в вермахте, между рядовым и ефрейтором.

4

Цитируется по советской Военной энциклопедии.

5

Думаете, автор преувеличивает? И подобным занимались исключительно охранные части «СС» или набранные из местных каратели? Да и то не сразу, не в первые дни войны? Ничего подобного, существует множество документальных свидетельств, касающихся чудовищных зверств именно регулярных частей вермахта, в том числе и в первые дни и недели войны. Достаточно покопаться в Интернете. Например, просто наберите в поисковике запрос «война по-нацистски». В конце концов, не зря ведь Гитлер еще в середине октября говорил (цитируется по Тревор-Ропер Х. «Застольные беседы Гитлера. 1941–1944»): «То, что делают наши войска, в самом деле не поддается воображению. Как будут наши солдаты – которые сейчас находятся на дороге домой – чувствовать себя, когда вновь ступят на германскую землю?» – имея в виду, не начнут ли привыкшие к безнаказанному насилию на Востоке, «герои» и на родной земле насиловать женщин и убивать детей?

6

Аптечка (нем.).

7

Имеется в виду знаменитая фраза А. В. Суворова «Каждый солдат (воин) должен знать (понимать) свой маневр».

8

Глава написана при участии Бориса Каминского (Синицына).