82-я Ярцевская - Иван Аврамов

Еще не утихли пулеметные и автоматные очереди, а заключенные уже ликовали по поводу освобождения. Военнопленные союзных армий горячо приветствовали своих освободителей. Первыми в объятия заключенных попали наши самоходчики и танкисты, которые на своих машинах с ходу ворвались на территорию лагеря, подмяв под гусеницы проволочные заграждения. Американцы, англичане, французы обнимали и целовали советских бойцов и офицеров — освободителей. Среди заключенных, особенно советских и польских военнопленных, было много истощенных до такой степени, что они не в состоянии были подняться на ноги. Гитлеровские палачи за два года уничтожили здесь около 25 тысяч военнопленных.

Одного из таких палачей привели в лагерь польские подростки. Гитлеровский офицер шел под их конвоем со связанными руками. Ребята рассказывали, что во время боя этот офицер прибежал к поляку, бросил свое оружие в колодец и потребовал гражданскую одежду. Дома находилась хозяйка с мальчишкой и его товарищем. Пока хозяйка рылась в тряпках и искала одежду мужа, один мальчик исчез. Он мигом собрал группу своих друзей, они вооружились косами и вилами, пришли в дом и объявили офицера своим пленником. Ни просьбы, ни угрозы гитлеровца не испугали ребят. Ему связали руки и привели в лагерь. Заключенные сразу опознали в нем надзирателя лагеря, который ежедневно и беспощадно избивал их.

На общелагерном митинге бывших заключенных была единогласно принята резолюция, в которой выражалась горячая благодарность Советскому правительству, Советской Армии за освобождение их из гитлеровского лагеря смерти. Бывшие заключенные единодушно дали клятву крепить дружбу между народами союзных стран на вечные времена, призывали всех бывших узников концлагерей принять активное участие в полном разгроме гитлеровской армии[75].

Все больные, истощенные советские военнопленные были эвакуированы на родину. Здесь разрешилась и проблема конвоирования немецких военнопленных, так как из числа бывших советских заключенных нашлись добровольцы, изъявившие желание заняться этим делом. Офицеры отобрали около 5 тысяч наиболее здоровых бойцов и командиров, вооружили их трофейными автоматами, винтовками, и они отдельным отрядом следовали за дивизией. По мере надобности их использовали для конвоирования военнопленных в армейский тыл. Конвоиры настойчиво просили командование разрешить им принять участие в боях с гитлеровцами. Спустя некоторое время, когда бывшие военнопленные физически окрепли, около 2 тысяч человек ушли на пополнение боевых подразделений. Все они храбро сражались, и многие за боевые подвиги удостоились правительственных наград. Десятки бывших военнопленных советских бойцов работали в ремонтных мастерских слесарями, токарями. За короткое время они отремонтировали несколько автомашин, три трофейные бронемашины и две вездеходки.

А части дивизии, продолжая наступление, освобождали один населенный пункт за другим.

Покидая пределы дружественной Польши, наши воины с любовью говорили о тружениках освобожденной страны, которые встречали наши части по старому обычаю — хлебом–солью, с большой радостью приглашали бойцов к себе в гости, угощали их прямо на улице, кто чем мог. Многие мужчины и девушки просили зачислить их в ряды Советской Армии. Им объясняли, что в составе 1–го Белорусского фронта наступает 1–я польская армия, и советовали вступать в ее ряды.

В Кутно польские товарищи сообщили, что за два часа до нашего прихода гитлеровцы угнали на запад несколько больших колонн военнопленных. Командир дивизии приказал головному отряду на предельной скорости догнать колонны военнопленных и спасти людей. Приказ был выполнен: 6768 советских и около 1000 польских, французских и бельгийских военнопленных обрели свободу. 28 января в районе Романскув, Чарникау 82–я стрелковая дивизия пересекла польско–германскую границу и вышла в район Ной–Дорф, Рунау. В районе Рунау головной отряд освободил из гитлеровского лагеря свыше 30 тысяч советских и польских граждан, среди которых преобладали женщины. Для госпитализации больных и эвакуации здоровых людей в лагере была оставлена группа офицеров, медработников и бойцов.

В ходе наступления перед советскими офицерами возникли и другие задачи, которые порой не легко было решить с ходу. Вот один такой пример.

Из пограничных районов заблаговременно бежали в Германию немецкие помещики и бароны, оставляя на попечение своих батраков и рабочих огромное количество скота и имущества. Батраки были настолько запуганы хозяевами, что буквально голодали, боясь взять что‑либо из оставшегося хозяйского добра. Они говорили нашим офицерам, что хозяин приказал ничего не трогать до его возвращения и хорошо ухаживать за скотом. Спрашивали, как им поступить теперь, каким образом вести хозяйство помещика. Наши офицеры посоветовали им выбрать из трех — пяти человек временный комитет хозяйства, строго учесть все оставшееся имущество, беречь его, а рабочих кормить нормально. Рабочие и батраки благодарили представителей Советской Армии за помощь и братский совет.

В районе Ной–Дорфа 82–я дивизия догнала передовые части 2–й гвардейской танковой армии, которой командовал генерал С. И. Богданов. Несколько дней дивизия наступала во взаимодействии с танковыми частями. Затем танковая армия повернула на север, а дивизия продолжала продвигаться строго на запад. На этом участке ее части начали встречать более крупные и организованные группы противника. Разведка установила, что в районе города Штиглиц новые части гитлеровцев успели занять оборону. Командование считало, что следует немедленно атаковать с разных направлений, чтобы не дать противнику возможности закрепиться на новом рубеже.

29 января под командованием подполковника С. Я. Новака 250–й стрелковый полк во взаимодействии с танковыми подразделениями совершил обходный маневр и стремительно атаковал противника с юго–запада. 210–й стрелковый полк полковника М. П. Дудинцева одновременно атаковал врага с севера, а 601–й стрелковый полк, которым командовал полковник И. М. Пазухин, нанес удар с востока.

Противник, оказавшись в полукольце, после двухчасового боя начал отступать, неся потери. В этом бою дивизия захватила в плен более 350 солдат и офицеров[76].

В тот же день части дивизии с боями заняли населенные пункты Зельхов, Герниц, Годрензин. Пленные показали: они прибыли из Берлина в составе 274–й немецкой пехотной дивизии «фольксштурма», из района Берлина перебрасываются крупные соединения с танками, чтобы не допустить выхода советских войск к реке Одер. К этому времени положение дивизии значительно осложнилось. Базы снабжения отстали на несколько сот километров. Ввиду отсутствия горючего почти вся артиллерия и даже часть штабных автомашин тоже оказались в пути. Несмотря на эти трудности, темп наступления следовало увеличить, чтобы упредить противника в занятии им новых рубежей обороны.