Бабки царя Соломона - Дарья Донцова

Антонина потянулась за водой, а я воспользовалась паузой.

— Полина Макаровна, разговаривая со мной, вы упомянули, что Захар в юности много занимался спортом. На мой вопрос каким, последовал ответ: «Бегом». Тогда эта информация не показалась мне интересной, но сейчас мы ее проверили. Ваш сын вовсе не нарезал круги по стадиону, он увлекался спортивной стрельбой, даже побеждал на каких-то не очень престижных соревнованиях.

Юрская, сделав пару глотков, отодвинула стакан и продолжила расказ.

…Коллекторы Сухомлинского имели при себе оружие, но никогда из него не стреляли, Гавриил не хотел шума. Стволы демонстрировали, чтобы напугать. Увидев направленное в лицо дуло, должники моментально притаскивали шкатулки с драгоценностями, вытряхивали заначки. Пару лет Захар работал у Суха, и дядя был доволен племянником. По словам Луизы, Гавриил нахваливал сына сестры, считал его одним из лучших своих парней. Гришкин часто использовал оружие с глушителем и мог даже пальнуть из пистолета в упрямого заемщика, сделав вид, что собрался его убить, но промахнулся. Для человека, не один год занимавшегося спортивной стрельбой, проделать это было совсем не трудно.

Как-то раз Захар, отчитываясь перед Сухом, похвастался:

— Сегодня такой крутой мужик попался! Ствол увидел — не дрогнул, пуля мимо уха просвистела — он и не пошевелился. Только я тоже не прост. Прицелился в его ребенка, и он сразу все отдал.

— Завелся Захарка не по-детски, — сказал второй коллектор, — его аж затрясло, он побелел, покраснел. Потом, когда уже в машину сел, на головную боль жаловаться начал, затошнило его. Мы у аптеки тормознули, анальгин купили.

— Слышь, парень, ты поосторожней, — сказал Гавриил племяннику. — Еще заболеешь, не надо нам этого. Ну, не получилось с кем-то, не беда, все равно ты у меня лучший.

— Нет! — вспыхнул Гришкин. — Если деньги не вернули, значит, я накосячил, твое доверие не оправдал.

И вот однажды на пути ростовщика и его подручного Захара встретился тихий ученый, обожатель Индии Владлен Андреевич Цапкин. От человека интеллигентного и неконфликтного, ничего тяжелее ложки никогда в руках не державшего, Гавриил не ждал никаких неприятностей.

— Ерунда, — сказал Сух Луизе, — Захарка его сначала мирно попросит должок вернуть, а если тля откажется, покажет пушку. У придурка полно антиквариата, пусть кое с чем расстанется. А то набрал академик хренов чужих денег на свои заграничные вояжи и думает, что ему их подарили!

Но все пошло совсем не так, как планировал барыга. Через три часа Захар вернулся к дяде и признался в убийстве Цапкина.

Сухомлинский знал, что на его племянника неожиданно накатывают припадки ярости, но в молодые годы Гришкин слетал с катушек редко, в основном когда кто-то начинал с ним агрессивно спорить. А с ученым все пошло не так, как обычно.

Владлен Андреевич почему-то не испугался коллектора с пистолетом, спокойно сказал:

— Простите, у меня сейчас трудности.

Разговор сначала тек мирно, знаток Индии согласился расстаться с кое-какими экземплярами из коллекции. Потом Захар показал на скульптуру из желтого металла, смахивающего на золото. Вот тут Цапкин воскликнул:

— Нет! Нет! Это самый ценный экспонат, он намного дороже долга, не отдам его и не просите!

Гришкин стал требовать фигурку, а Владлен Андреевич неожиданно уперся, предложил взамен другие вещи. Непоколебимость немолодого мужчины взбесила коллектора, Захар выхватил пистолет и выстрелил в ученого. Оружие было с глушителем, соседи ничего не услышали. А еще убийце невероятно повезло — на него не попала кровь жертвы.

Второй коллектор обомлел и перепугался. А позже, когда оба парня предстали перед боссом, сказал:

— Прости, только с Захаром я больше на дело не пойду, он шизанутый. Взял да и вогнал в мужика «маслину». Зачем? Тот же согласен был расплатиться. А потом и вовсе с катушек Захар съехал. Подошел, пощупал дядьке шею, обрезал палец о медальон, еще сильнее взбесился и вновь стрельнул. В машине его опять скрутило — голова здорово заболела, блевал, пару раз останавливаться пришлось. Делай что хочешь, я с психом работать не хочу. Вдруг опять взбесится и меня уконтрапупит?

Луиза, присутствовавшая при разговоре, внимательно посмотрела на Захара и поняла: тому очень плохо. Он был бледным до синевы, потным, его мутило.

Дядя велел убийце ехать домой, позвонил сестре, предупредил ее о случившемся. Под утро Захара увезли в больницу с инсультом.

Гришкин выкарабкался из болезни, на восстановление ему понадобилось два года. Сухомлинский племянника более к работе не привлекал.

— Старайся сдерживаться, не летать на метле, — сказал ему Гавриил. — У тебя слабые сосуды, второй раз шандарахнет — не оклемаешься.

По словам Луизы Хмель, Сух продолжал дарить Полине драгоценности, полученные от заемщиков, та их продавала, и они с сыном не бедствовали.

Однажды брат передал Полине большую сумку, набитую ювелиркой, и попросил ее спрятать. Может, предчувствовал свой арест? Скорей всего, средства на создание магазина «Чудеса техники» были взяты из этой кошелки. Полина Макаровна человек осторожный, в советские годы заначку не трогала, боялась, вдруг кто-то спросит: «Почему заведующая аптекой шикует?» А после перестройки, когда в стране начался беспредел, опасаться перестала, спустила часть золотишка, помогла сыну открыть фирму. Гавриил не увидел, как племянник превратился в успешного бизнесмена, он попал в Бутырку и живым оттуда не вышел.

Ставшая на старости лет почти неподвижным инвалидом, Луиза в разговоре с отыскавшей ее в доме престарелых Антониной Юрской жаловалась на Полину:

— Она хитрая, жадная и злая. Она про Гаврюшу, когда его арестовали, и не вспоминала, забыла все доброе, что брат для нее делал. Фамилии-то с отчеством у них разные. И Сух следователям ни словечка ни о Полине, ни о Захаре не вымолвил, а вот про меня наболтал. Я одна ему передачи таскала. Раз только попросила Полину продукты отнести, потому что воспалением легких заболела, встать с кровати не могла. Позвонила ей: «Помоги, будь человеком. Если Гаврюша харчи не получит, целый месяц ему до следующей передачи голодным сидеть». Так она выкобениваться начала, заныла: «Там небось паспорт при входе спросят, не хочу светиться». Но я ее уломала, доверенность выдала, чтоб еду приняли. И на похороны Гаврюши ни Полька, ни Захар психованный не пришли, мне ничем не помогли. Сволочи они! Гришкина ту сумку себе оставила, мне ничегошеньки оттуда не перепало.

Детектив замолчала.

Полина Макаровна застучала ладонью по столу.

— Луизка брешет! Сын никогда у Гавриила не работал, вообще с ним незнаком! Ни о каких драгоценностях я понятия не имею!

— Мать, успокойся, — велел Захар Назарович. — Зря вы, ребята, столько сил потратили. Хмель не в своем уме. Не работал я у Суха, не бывал в квартире у того ученого. Где улики, а? Одно бла-бла!

Я открыла планшет.

— Иногда совершенное в прошлом преступление аукается в настоящем, причем самым невероятным образом. Вы трогали медальон Цапкина, порезали палец, а уходя из квартиры, погасили свет и не заметили, что малое количество вашей крови осталось на клавише выключателя. Тогда, в семидесятых, криминалисты не проводили анализ ДНК.

— Зато сейчас его делают, — перебила меня Юрская. — Я рассказала Лене о прошлом мужа, она принесла мне вашу зубную щетку, я отдала ее своему приятелю, сотруднику МВД, тот добыл из архива выключатель, и — приз в студию! Свет тушил Захар Назарович.

— Молодец, — усмехнулся старший Гришкин, — хорошая работа. И что? Срок давности по тому делу истек. Я могу спокойно признаться: да, совершил в молодости глупость. С кем не бывает?

— Мамочки! Это ж в какую семью я попала! — ужаснулась Ольга. — Свекор киллер, бабка его покрывала, муж отравил мачеху.

— Ты-то сама кто? — заорала Полина Макаровна. — Шлюха и убийца!

— Подобное тянется к подобному, — буркнул себе под нос Роберт.

— Стойте! — завопила Ольга. — А кто лишил жизни Федора, Лидию и Нину?

— Это не я! — замахал руками Макар. — Не я!! Не я!!!

— И уж точно не я, — поморщился старший Гришкин. — Мне оно зачем?

— Нет, не вы, — подтвердил Иван Никанорович. — Но все же — вы.

Все присутствующие повернулись к нему, наш босс обратился к бизнесмену:

— Цапкин обожал Индию, писал книги, делал доклады о своих путешествиях. Мы изучили его творчество, прочитали повесть «Моя любимая река» и поняли: ученый посетил местность, где распространен вирус, жил там несколько месяцев и стопроцентно подцепил возбудитель. В книге рассказано, как тесно Владлен Андреевич общался с аборигенами, буквально ел-пил из их посуды. Еще он прозрачно намекал на более чем теплые отношения с одной индианкой. Прямо о том, что был близок с ней, не говорил, в те годы за связь с иностранкой могло не поздоровиться, но между строк все прекрасно читалось. Захар прикоснулся к трупу ученого, повредил палец о медальон, зараженная кровь убитого попала в ранку. И все, вы получили вирус.