Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Константин Кривчиков

– Да уж, – отозвался Тим из вежливости. Он и без Бума догадался, что чудом избежал смерти. Еще шаг, и куст выпил бы его кровь в считаные секунды.

Закончив проверять оружие, Бум поднял голову, и физиономия у него удивленно вытянулась.

– А где Руб?

Дампы начали недоуменно переглядываться. И только Гаж смотрел под ноги, с небрежным видом почесываясь за ухом. Потом, нахмурившись, сказал:

– Нет больше Руба – пал шмертью храбрых.

Помолчав, сердито добавил:

– Надо быть шуштрее. Я шкомандовал, а он отштал.

– Ты не командовал, – сказал Дуж. – Я шам побежал.

Он стоял почти у самого озера, на краю поросшего осокой склона. И только что отодрал от бока успевшую впиться туда пиявку. Посмотрел на нее – и лихо закинул в рот.

– Нет, я командовал, – возразил Гаж. – Прошто ты не шлышал.

Дуж что‑то нечленораздельно промычал, активно шевеля челюстями. В этот момент раздался негромкий плеск, и за спиной дампа выросла исполинская фигура. Существо внешне напоминало человека, но было крупнее того же Дужа раза в полтора. По грязно‑бурой коже, покрытой уродливыми наростами, стекали зеленоватые струйки воды.

– Болотник, Дуж! – хрипло выкрикнул из‑за спины Тима Бум.

Но было поздно. Болотник вытянул вперед корявые руки с перепончатыми ладонями и схватил Дужа за голову. Р‑раз! – и монстр одним резким движением свинтил дампу шею. Тот даже и вскрикнуть не успел, увлеченный процессом разжевывания пиявки.

Зато успел вскрикнуть Гаж, находившийся от несчастного Дужа всего в паре метров. Увидев болотника, он машинально отступил на шаг, одновременно пытаясь вытащить из ножен меч. Однако поскользнулся на влажной земле и плюхнулся на задницу. Болотник с легкостью, словно тряпичную куклу, поднял левой ручищей в воздух тело Дужа и издал несколько крякающих звуков:

– Крха‑крха‑рха.

Звуки отдаленно походили на хохот. Но настолько зловещий и ужасный, что от него леденело сердце. Болотник, между тем, нагнулся и ощерил пасть со здоровенными, длиной в палец, треугольными зубами. Затем вытянул по направлению к Гажу правую руку и ухватил его за ногу. Казалось, еще миг, и монстр подтянет к себе растерявшегося дампа. А там – то ли порвет ему глотку клыками, то ли утащит под воду.

Но тут после короткого ступора пришел в себя Тим. Он вскинул пернач и метнулся к болотнику. В это же мгновение около уха Тима свистнул арбалетный болт и с хрустом вонзился в распахнутую, словно огромный капкан, пасть монстра. Это с некоторой задержкой вступил в схватку Бум.

Наверное, большинству мутантов одного подобного выстрела хватило бы на то, чтобы успокоиться навсегда. Или, по крайней мере, вырубиться на какое‑то время. Однако болотник лишь крякнул и, захлопнув пасть, с треском перекусил хвостовик болта. Железным здоровьем обладал урод, ничего не скажешь.

И все‑таки этой короткой заминки Гажу хватило, чтобы рубануть болотника мечом по руке. Он изловчился и, сидя на заднице, отсек монстру половину ладони. Из раны брызнул фонтанчик желто‑зеленой слизи. Болотник ощерился. Однако не выпустил ногу жертвы, а наоборот – прянул мордой в сторону Гажа, собираясь вцепиться в него зубами.

И тут очень кстати подоспел Тим. Размахнулся и лупанул мутанта по приплюснутой башке. Удар пернача пришелся точно в правый глаз – округлый и выпуклый, выступающий над черепом, как буркало жабы. Хрясть! – и выпученное фиолетовое «яблоко» лопнуло, как перезрелый помидор. А тут еще и Гаж повторно рубанул болотника по руке. И со второй попытки отсек ему перепончатую кисть.

Монстр заверещал. Видимо, даже для его нервной системы с высоким порогом чувствительности боль от нанесенных ран оказалась чрезмерной. Рассчитывал, бродяга, на легкую охоту, да прогадал. Случается и такое.

Болотники вообще предпочитают иметь дело с малоподвижными дендрами. А этот «водолаз» почему‑то позарился на шустрых дампов. Возможно, перепутал впопыхах Дужа с деревом. Или сильно оголодал. А потом еще и пожадничал, решив до кучи загрести в свои закрома Гажа. Но в итоге опростоволосился, потеряв правую кисть.

Не давая чудовищу опомниться, Тим врезал ему перначом по ноздрям. Получилось не так эффектно, как в случае с лопнувшим буркалом. Но, судя по всему, тоже чувствительно. Потому что болотник решил отступить.

Нет, драться‑то он еще мог – одни здоровенные ножищи чего стоили. Да и левая ручища оставалась цела. Но как раз в ней мутант продолжал держать тело Дужа. И эта «синица в руках» перевесила все остальное, включая жажду мести. Не захотев рисковать добычей, болотник прыгнул в воду и тут же ушел на дно, утаскивая за собой труп.

Правда, напоследок еще крякнул что‑то. То ли попрощаться решил, то ли пригрозил встретиться при случае на узкой тропинке. И был таков – лишь ряска кругами расплылась по стоячей воде.

Гаж поднялся с земли и несколько секунд смотрел на отрубленную ладонь болотника с широкими перепонками. Налюбовавшись, поднял ее и зашвырнул подальше от берега. После чего произнес фразу, не лишенную своеобразного юмора:

– Ловыш рыбка большая и маленькая.

Остальные дампы столпились вокруг. Собственно, их теперь осталось трое, не считая самого Гажа: арбалетчик Бум, секирщик Жуб и копейщик Реж. Тим стоял немного в сторонке и обтирал рубящие пластины пернача комком листьев. Все молчали и, похоже, чувствовали себя немного подавленными.

Они не успели отойти от становища на пару километров и даже не приступали к охоте, а уже потеряли двух бойцов. Поневоле приуныть можно от такого расклада. И, в первую очередь, Гажу – ведь командир всегда несет ответственность за судьбы подчиненных.

Но Гаж был не из тех, кто сильно переживает по подобным пустякам. Тем более, не из тех, кто берет вину на себя. Поэтому, выдержав паузу, сказал:

– Я вшех предупреждал, што не на прогулку идем. Иш, рашшлабилиш. Вот и полушыли по башке.

При этом он почему‑то смотрел на Бума. Тот насупился. Потом буркнул:

– Я первым био жаметил. И первым в болотника выштрелил.

– Отштавить ражговоршыки в штрою! – прикрикнул Гаж. – Ты, Бум, много говориш. Вот и пойдешь шнова первым. Тим – жа ним. Я в шентре. Жуб и Реж – жамыкающими. И шмотреть мне в оба!

…Дорога до предполагаемого логова нео заняла много времени. Оно и неудивительно. Потеря сразу двух бойцов отрезвила горячие головы молодых дампов. И теперь они осторожничали – шли медленно, тщательно присматриваясь, прислушиваясь и, даже, принюхиваясь.

Недаром в народе говорят, что пуганая ворона и куста боится. А тут тебе сама природа велит бояться и кустов, и стеблей, и цветов – та самая природа, породившая дерево‑зомби, кусты‑кровопийцы, зеленые папоротники, розу‑мутанта, мох‑паразит… Да много еще чего породившая, готовое тебя сцапать и сожрать. Стоит лишь зазеваться…