Теория невероятности - Виктория Борисова

Но почему-то сейчас она не стала говорить ничего подобного — просто впустила посетителя и жестом пригласила следовать за собой. Как говорится, не знаешь, что сказать, — держи паузу… Молчаливая таинственность — это тоже совсем неплохо!

В своем «рабочем» кабинете Альвина уселась в любимое кресло и стала ждать, когда он начнет излагать свою проблему. Она, как всегда, немного поводила руками над светящимся шаром, как будто подпитываясь его энергией, потом стала раскладывать длинный и сложный пасьянс из карт Таро… Она ждала, пока парень заговорит и про него станет ясно хоть что-нибудь, но почему-то он так и не открыл рта и только смотрел на нее — пристально, словно изучая. В конце концов это стало раздражать — не в молчанку же играть он пришел!

Альвина положила на место последнюю карту, удовлетворенно кивнула, словно закончила какое-то сложное дело, и подняла глаза на посетителя:

— Итак, я вас слушаю!

Она ждала, что хоть сейчас он расскажет наконец о цели своего визита. Но парень только покачал головой:

— Нет, это я готов выслушать вас! Вы творили много зла, ведьма, и теперь настал час расплаты. Я стану вашим исповедником, чтобы вы могли спасти свою душу.

Он достал из кармана тонкие черные кожаные перчатки и принялся аккуратно надевать их. Все происходящее было так нелепо и неожиданно, что Альвина даже испугаться не успела, только очень удивилась.

В этот момент кошка, сидящая, по обыкновению, на столе, рядом с «магическим» светильником, вдруг вскочила как ужаленная и злобно зашипела, выгнув спину. Странно, Мара давно привыкла к визитам посторонних и никогда раньше не вела себя столь агрессивно! Даже неудобно как-то стало… Альвина хотела было успокоить животное и даже протянула руку, чтобы почесать кошку за ухом, но та вдруг яростно мяукнула и прыгнула на молодого человека, целя когтями в лицо.

В первый момент Альвина растерялась, но странный гость опередил ее. Он схватил кошку, одним быстрым, почти неуловимым движением свернул ей шею и небрежно отбросил в сторону, словно тряпку.

Это было так страшно, так чудовищно, что в первый момент Альвина совсем растерялась. Вместо того чтобы звонить в милицию, кричать, драться, выцарапать глаза этому садисту, она кинулась к пушистому тельцу своей любимицы. Единственная мысль была — может, кошка еще жива? Надо сейчас же везти в клинику, чтобы попытаться спасти!

О том, что не меньшая опасность угрожает ей самой, Альвина как-то не подумала. Последнее, что она ощутила, перед тем как упасть на пол, был точный удар справа у основания шеи, потом закружилась голова и перед глазами потемнело…

Когда она пришла в себя, то почему-то не могла пошевелиться. Альвина чуть скосила глаза и обнаружила, что накрепко привязана к своему креслу. Руки прикручены к подлокотникам, ноги надежно связаны, за шею придерживает петля — не слишком туго, чтобы она не задохнулась, но все же крепко и надежно. И губы, губы почему-то не двигаются…

В комнате горел свет, и ее «магические» атрибуты, небрежно разбросанные повсюду, выглядели какими-то жалкими. Тельце Мары лежало чуть поодаль, и при одном взгляде на нее на глазах выступили слезы. Бедная, бедная киска! Она-то оказалась посообразительнее хозяйки — и поплатилась за это жизнью.

Ее давешний посетитель сидел чуть поодаль и наблюдал за ней. Увидев, что она очнулась, он подошел, наклонился, так что она могла заглянуть ему в глаза, и сказал очень спокойно и вежливо:

— Если вы будете кричать, мне придется снова заткнуть вам рот. Таким образом вы будете лишены возможности раскаяться и спастись.

Альвина с ужасом вспомнила о том, что дом старый, стены толстые и к тому же она сама, когда затеяла ремонт, позаботилась о надежной звукоизоляции. Ей вовсе не хотелось, чтобы соседи знали, чем она занимается…

А теперь она совсем одна, и никто не придет на помощь.

Она поспешно закивала. Может быть, удастся как-то с ним договориться? Отдать все деньги, пообещать все, что угодно, лишь бы не убивал!

Одним движением он сорвал полоску пластыря, которой был заклеен ее рот. Альвина охнула от боли, но сдержала крик — она вовсе не хотела сердить своего мучителя.

Он уселся рядом и, положив на колени какой-то блокнот, заговорил вполне деловито:

— Отвечайте только правду, ибо ложью перед Божьим судом вы только усугубите свою участь. Признаетесь ли вы в том, что вы ведьма?

Альвина видела, что в глазах его горит нехороший, опасный огонек. Там полыхало безумие… И этот огонь вполне может испепелить ее. В памяти на мгновение всплыло лицо того длинного, которого она совсем недавно приняла за вора, и его слова: «Вам не меня надо бояться». Так вот кого он имел в виду! Он действительно опасен, он сумасшедший, и он хочет ее убить. А самое страшное — она полностью находится в его власти! Надо как-то попытаться переубедить его… Она заговорила, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно спокойнее:

— Молодой человек, я вовсе не ведьма! Отпустите меня. Я вам все объясню. Это просто работа, мне нужны были деньги!

Даже сейчас Альвина прекрасно понимала, что в ее устах правда выглядит на редкость глупо. Сама назвалась колдуньей — а теперь отпирается? Видно, что он ни на грош ей не верит! И все-таки она упорно твердила:

— Да, я обманывала людей, морочила им голову и зарабатывала на этом, может быть, я и мошенница, но не ведьма! Поверьте мне, пожалуйста! Я вообще не верю в колдовство, его же не существует. Все это просто глупое суеверие, пережиток средневекового сознания. Вы же образованный человек, наверняка учились где-то… Неужели сами этого не понимаете?

Альвина говорила быстро, словно спеша высказаться, пока у нее оставалась такая возможность. Но в лице ее самозваного судьи ничто не дрогнуло. Под сердце женщины подкатился смертельный холод. Она чувствовала, что спасти ее может только чудо — кричать бессмысленно, и переубедить этого психа ей тоже не удастся… И все же продолжала говорить, надеясь неизвестно на что.

Наконец ему надоело ее слушать. Он удрученно покачал головой, как человек, которому предстоит тяжелая и неприятная работа, и снова заклеил ей рот полоской скотча.

— Значит, вы не желаете признаваться… Что ж, почти всегда так и бывает. Дьявол замыкает уста своих прислужниц и нашептывает им лживые речи.

Он порылся в своем портфельчике и достал какой-то странный инструмент, похожий не то на хитрое приспособление из маникюрного набора, только побольше, не то на плоскогубцы образцового немецкого рабочего. Хромированная сталь чуть блеснула в электрическом свете, и Альвина зажмурилась от ужаса. Вот длинный холеный ноготь на указательном пальце оказался в тисках, и…