«Если», 2002 № 06 - Джеймс Блиш

— Ну а дым?

— Думаю… началось с духовки. Во время урагана энергия отключилась, и я проверяла жаровню, и, мне кажется, я… оставила внутри рукавицу и забыла выключить духовку. Во всем виновата я сама. Моя Лайза не может дотянуться до панели… — На последнем слове ее голос стал пронзительным.

Папа положил ей руку на плечо, чтобы успокоить, и задумался.

— А! Ваша кухонная рукавица из фундрикулы?

— Ну, наверное.

— Тогда все понятно. Когда она задымила, оконные сенсоры определили частицы как фундраспоры и заключили, что приближается ураган.

Папа тратил время на биологические розыски, ну прямо готовый сыщик!

— Но почему экран не открывается с этой стороны?

— Потому что сенсоры действуют оптически, а при таком скоплении фундры у окна, пусть только внутри, запорный механизм не подчиняется наружной панели. Боюсь, тут мы имеем дело с серьезным изначальным просчетом в системе. Можно только удивляться, что ничего подобного не случилось прежде.

— Так что же нам делать?

Это я и хотел узнать. Мне даже в голову не приходило, что кухонные рукавицы могут быть опасны, но вот теперь они убьют беспомощного ребенка, если папа не сотворит чуда. А вдруг большая доза такого дыма смертельна…

— Вам, Дженет, следует сейчас же найти убежище, — сказал папа ласково. — Я попытаюсь закоротить сенсоры и вытащить вашу дочку. Пока же, мне кажется, чем меньше здесь будет толпиться людей…

Эти слова произвели волшебное действие: толпа начала таять. К тому же всем не терпелось укрыться от урагана. То есть почти всем. Дженет Гулет внезапно снова впала в истерику, и потребовались усилия четырех человек, чтобы увести ее. А она не спускала глаз с дымного окна, будто хотела разбить его взглядом. Мне было ее до жути жалко.

Папа приложил все усилия. Он подошел к внешней панели, внимательно ее изучил, бормоча: «Все царство за кусачки» — потом, не обращая внимания на кнопки, начал дергать проводки. Но ничего этим не добился, только сильно повредил большой палец. Я попытался помочь.

— Пап, туземцы их легко повыдергивают!

Он бинтовал руку носовым платком.

— Я знаю, Ганс. К несчастью, пальцы у них слишком толстые и не протиснутся, куда нужно.

Папа продолжал дергать, и дергал, и дергал, а потом взглянул на часы.

Ни единый проводок не оборвался. Он вздохнул, посмотрел вокруг и замахал рукой на оставшихся туземных ребят, и они все убежали, кроме помощников Зипа. Каждый доброволец каким-то образом подсоединил по меньшей мере один шноркель к какому-нибудь из шноркелей соседа. А я и не знал, что они это умеют!

Помощники окружили моего брата, но не тесно, оставив вокруг свободное местечко. У меня на глазах двое ребят подсоединили по запасной дыхательной трубке к двум шноркелям Зипа. Чего они добивались? Или не знали про ураган?

Джейк совсем позеленел. И я очень хорошо его понимал.

— Зип! — заорал я. — Тебе нельзя тут оставаться. Ты умрешь, а тогда Лайза все равно погибнет.

— Боюсь, Зиппи, Ганс прав, — голос папы все еще был спокойным. — У нас осталось только… две минуты.

Вместо ответа мой брат крепко вцепился в ближайшую стену. Остальные движики сплели руки, создав внушительный барьер. Все четверо вцепились в бордюрный камень сильными пальцами босых ног.

— Зиппер Хоффман, НЕМЕДЛЕННО УХОДИ!

Папа не пожалел стальной суровости для своего голоса, но и это не помогло.

А я уже так перепугался, что перестал думать. Я попытался растолкать туземных ребят. И Джейк тоже. С тем же успехом мы могли бы барабанить по окну. Никому не проговоритесь, но я заплакал. Однако все равно толкался.

Папа поступил умнее. Он просто перелез через добровольцев в свободное пространство вокруг Зипа. Папа еле втиснулся в сеть из шноркелей.

Зип очень худой, даже для движика. Бабуля сказала, когда его увидела, что ему надо бы стать боком и высунуть язык — и тогда будет настоящий зиппер — застежка-молния. Конечно, у движиков языков нет, но прозвище это все равно к нему прилипло.

Но каким бы тощим Зип ни был, даже папа не сдвинул его с места. Папа, наверное, совсем дошел до точки — попытался оглушить Зипа кулаком по голове.

Но когда кулак начал опускаться, его замедлили, а потом и вовсе остановили разносторонне талантливые уши Зипа. Папа поглядел на меня, на Джейка и, видимо, принял решение, которое ему совсем не нравилось. Я знал, что и мне оно не понравится.

— Мальчики, нам пора в укрытие.

— Но мы не можем бросить его тут, — всхлипнул Джейк, и я закивал, соглашаясь.

— Мне очень тяжело, но нам дольше нельзя оставаться снаружи. Надеюсь только…

Папа замолчал и снова перелетел через стенку туземных ребят. Он подхватил меня с Джейком, будто мы были два перышка, и побежал по улице. Я успел увидеть только, что Зип все еще трясся в этой своей жуткой манере. Возможно, что я все еще плакал: во всяком случае пока папа тащил нас до ближайшей квартиры, а потом внутрь, все вокруг плавало, точно в тумане.

Во время фундрагана любой дом — твой дом. Иногда таким образом знакомишься с очень интересными людьми. Собственно, именно так мои родители познакомились с родителями Джейка, а где я был бы без Джейка?

Папа опустил нас на пол, и я подбежал к окну, молясь, чтобы ураган свернул. Когда экраны задраились и лиловые облака затемнили окно, я перестал молиться. Ураганспоры не просто захлещут вас до смерти, вы даже вздохнуть не сможете.

Этот фундраган показался мне самым длинным за всю историю, но говорят, он продолжался пятнадцать минут. Мы пережидали его каждый по-своему. Джейк ни секунды не мог посидеть спокойно. Он все время подергивал одной ногой, и я чувствовал, как вибрирует пол. Папа сидел с закрытыми глазами, но губы у него шевелились, будто он с кем-то спорил.

Ну а я половину этого времени простоял, прижимая нос к окну, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть в темной мути. А вторую половину следил за папой и Джейком.

Когда выключилось электричество, папа сказал:

— Теперь хотя бы эта чертова духовка остынет.

Только не успел он договорить, как свет снова вспыхнул, и мы все застонали.

Когда вечность кончилась, я не хотел выходить наружу. Мне все время вспоминался тот пес…

Папа был смелее меня и Джейка, взятых вместе. Едва экраны втянулись, как он пулей вылетел за дверь. Мы испуганно побежали за ним.

Мы вернулись к задымленной квартире, и сердце у меня просто разорвалось. Все было даже хуже, чем я воображал. Все туземные ребята лежали мертвые на земле, покрытые густой темно-красной кровью.

Святослав Логинов