Святая сестра - Марк Лоуренс

Ты же говорила, что ной-гуин и близко не подойдут к черному льду! — Она напряглась, чтобы увидеть дальше в темноту впереди. — Ты ведь не можешь быть более восприимчивой к дьяволам, чем Йишт, верно?

— Может быть, да, может быть, нет. Ее разум далек от слабого. — Зоул подняла корабль-сердце. — Но Йишт больше не нужно бояться клаулату.

— Не нужно? — Нона выхватила меч.

— Да. — Зоул сидела на краю туннеля, положив пустую руку на лед, готовая скользнуть в большую полость. — Она полна.

Йишт ждала их у большого сливного отверстия в самой нижней точке огромного пузыря — зияющей пасти, в которую со всех сторон низвергались тонкие струи черной воды. Нона знала, что никто из тех, кто туда упал, больше не выйдет. Казалось, дыра притягивала к себе с силой, намного превосходящей силу тяжести на склоне скользкого, влажного льда.

— Почему именно здесь? — прошипела Нона. Она вытащила кинжал, скользнула ногой вниз по склону льда, воткнула кинжал, вытащила другой. — И почему она не ждала у входа?

— Мы могли бы убежать, — ответила Зоул, сползая ниже. — Здесь она считает, что поймала нас в ловушку.

Йишт нашла или прорубила нишу, где могла стоять. Зоул и Нона распластались на склоне, Нона держалась за руку с ножом, а Зоул каким-то образом находила опору пальцами.

Их враг стояла бесстрастно, наблюдая; ее коренастая фигура застыла как статуя. Фиолетовый свет корабль-сердца освещал контуры, иногда выхватывая детали: темный блеск глаз, угловатые черты лица, острое как бритва лезвие тулара. Нона уже испытала на себе поцелуй тулара Йишт. На ее бедре все еще был шрам. Ее бедренная кость тоже носила след зазубренного конца сломанного меча лед-женщины. Сейчас нога болела, как будто холод проник в нее через старую рану.

Почему-то казалось, что, пока Ноне снились сны о мести Йишт, та ждала ее здесь, в соборных просторах этой лишенной света пещеры, черные воды неслись мимо нее, талая вода бесконечно падала вокруг.

Йишт с несравненной ясностью видела короткую игру, как Настоятельница Стекло видела длинную. Ноне было трудно видеть обе, но она почему-то знала, что все закончится здесь. Тем или иным способом.

Нона висела промокшая и замерзшая, окутанная мертвой водой, наполненной дьяволами; странные порывы и чужие мысли пытались найти приют под ее кожей. Голоса соперничали с теми, что были внутри ее черепа, когда корабль-сердце схватило ее разум, пытаясь выдавить из него ее собственных дьяволов. Она непроизвольно задрожала, хотя не могла сказать, от ужаса или от холода.

Но хуже всех этих многочисленных источников страданий было то, что она чувствовала себя глупо. Она не осмеливалась встать или посмотреть, как они могут двигаться дальше. Неужели им придется ползти к Йишт на четвереньках?

— Это было бы печальное место для твоей смерти, дитя. — Йишт посмотрела на Зоул налитыми кровью глазами. — Отдай мне корабль-сердце, и я пропущу тебя. Другой, — она перевела взгляд на Нону, — я хочу причинить боль. Лучшее, на что она может надеяться, — броситься в бездну прежде, чем я доберусь до нее.

Под пристальным взглядом Йишт Нона почувствовала, как в ней поднимается прежний гнев. Она почти забыла о нем в этой морозной ночи подо льдом, но теперь, когда внимание лед-женщины было приковано к ней, старые образы, которые преследовали ее во многих снах, снова всплыли, наполняя ее разум смертью Гессы. Она вложила меч в ножны и нащупала онемевшими пальцами метательную звезду из перевязи на груди.

— Предок предостерегает нас от того, чтобы стать рабами мести, Йишт. И, хотя я тоже хочу причинить тебе боль, я буду вполне удовлетворена, когда ты умрешь. — Она подняла руку, чтобы бросить. — Насколько хорошо ты сможешь увернуться здесь?

Йишт широко раскрыла рот, выражение ее лица стало диким, и она зарычала, как больной лихорадкой зверь. Зубы, которые она оскалила на Нону, были черными, как лед.

— Она пила воду! — Нона вздрогнула при этой мысли, потом отдернула руку.

— Подожди. — Зол вытянула руку, чтобы предупредить ее, потом сжала пальцы в кулак. — Держись. — Лед вокруг них начал трескаться, черные пластины отрывались и скользили к глотке. Лед взрывался вверх и наружу, как будто под ним копалось какое-то существо. Воздух наполнился осколками. Когда воздух успокоился, в свете корабль-сердца стала видна иная топология.

— Как? — ахнула Нона.

— Вода-работа не так уж отличается от камень-работы, — сказала Зоул. — Особенно если это лед.

Зоул прорубила для них ступенчатую дорогу к Йишт шириной в два ярда, а прямо перед лед-воительницей — еще более широкий уступ. Лед-девушка протянула руку и погрузила корабль-сердце в лед прямо перед ними, так глубоко, что только верхняя половина осталась в поле зрения.

— Почему ты просто не спихнула ее в яму? — спросила Нона.

Зоул посмотрел в сторону Йишт.

— Она — воин льда. — Зоул встала и обнажила меч. — Кроме того, клаулату не дадут ей упасть. Насилие для них — сладость.

Нона поднялась на ноги, все еще опасаясь потерять равновесие, ее мокрое позаимствованное пальто висело на ней, с него текло. Она вернула метательную звезду на место и обнажила меч.

— Вместе? — Нона стиснула зубы, чтобы они не стучали.

— Она использует нас друг против друга, — сказала Зоул. — Здесь слишком мало места.

Нона вздохнула и шагнула вперед.

— Нет, — Зоул протянул руку, чтобы остановить ее. — Я пойду.

— Я твой Щит. — Гнев Ноны сменился внезапной волной облегчения. Она хотела покончить с Йишт, но ни одна часть ее души не верила, что она способна на такой подвиг. Нона увидела лицо Гессы, снова почувствовала ее последние мгновения, и гнев нахлынул обратно. — Она моя.

— Нет, — Зоул произнес это слово с тем же