Энциклопедия аномальных явлений - Игорь Царёв

Как следствие этой битвы — большое количество раненых и тяжелораненых солдат и офицеров французской армии, которые погибли на обратном пути к Москве. Соответственно их нужно было схоронить, что и было сделано в лесу в районе нынешней станции «Переделкино». Всего там было похоронено несколько тысяч человек, около 2,5 — по источникам, которые удалось найти. Делалось это в спешке, русские поджимали, поэтому было уже не до индивидуальных могил и гробов, как было на знаменитом французском кладбище в районе «Бора», и хоронили всех в общих могилах, — солдат в солдатских, офицеров — в одной большой офицерской, заворачивая тела умерших в попоны.

Среди местных старожилов место это называется просто и лаконично — «курганы», хотя сейчас мало кто даже знает, что такое есть практически рядом со стремительно растущей московской агломерацией в пока еще сравнительно слабо тронутом цивилизацией лесном массиве. Как следствие, о точном его местоположении сейчас практически никто не знает, хотя после Второй мировой войны туда ходило немало местных жителей, да и просто «охотников за старинными реликвиями». Примерно направление могут показать, кто еще помнит, но нужно потратить немало времени, чтобы выйти непосредственно на это место, хотя сам лесной массив вроде бы хорошо исхожен, — повсюду тропинки и проселочные дороги.

Но даже вооружившись крупномасштабной военной картой, прикупленной за пару бутылок «зеленого змия» у солдата — секретчика в местной воинской части, найти это место нам оказалось весьма и весьма непросто, — на карте оно не помечено. В конце концов, примерно через полтора часа брожений по глуши мы вышли собственно туда, куда было нужно, — к стене мертвого сухого елово-соснового леса. Собственно это и есть край этой аномальной зоны, в центре которой и находятся курганы солдат французской армии. Не знаю, кто уж решил похоронить своих убитых в столь странном месте в те времена, но трудно поверить, что сделано это было без какого-то умысла.

В любом случае, на место мы вышли в итоге правильно. По рассказам человека, — которого водили на это место в 5-летнем (!) возрасте и который собственно показал, куда надо примерно идти, — сами курганы расположены на небольшой поляне в центре средних размеров массива мертвого леса, что само по себе является признаком аномальной зоны. Тому человеку, естественно, в то время не было особенно большого дела до самой зоны, у него просто остались неприятные воспоминания о самом «пробирании» через этот мертвый лес к поляне. Добравшись непосредственно до места, коллеги занялись кому-то могущей показать странной, но в подобных случаях совершенно необходимой процедурой, — а именно, измерением текущего состояния активности зоны.

Оптимальным для визитов считается диапазон «умеренно пассивное состояние — нейтральное состояние умеренно активное состояние». В случае же повышенной или наоборот пониженной активности на территории аномальной зоны находиться там не рекомендуется без самых веских на то причин. Лучший вариант для визитов — нейтральное состояние, характеризуется оно тем, что общие показатели общего «энергофона» зоны ничем не отличаются от показателей окружающей местности, — зона «спит». В случаях умеренной активности рекомендуется не задерживаться в этом месте длительное время, даже если степень активности не прогрессирует. В случаях же высокой активности находиться в зоне опасно. Поэтому состояние зоны может стать серьезной помехой для людей, которые могли пройти многие километры по лесу или болоту, чтобы попасть на «место событий», если они, естественно, соблюдают правила неписаной «техники безопасности» нахождения в подобных местах.

Возвращаясь к нашей истории, в тот раз нам повезло, — активность была чуть выше нейтральной и группа двинулась напролом через мертвый лес в том направлении, где предположительно находилась сама заветная поляна. Как потом выяснилось, мы немного отклонились от прямого пути, поэтому пришлось затратить немного больше усилий на прокладывание себе дороги среди стоящих частоколом практически вплотную друг к другу мертвых деревьев, и без того узкие просветы между которыми были густо заплетены спутавшимися сухими ветками, через которые приходилось прорубаться топором и саперными лопатками, пробираясь практически на четвереньках или даже в некоторых местах ползком. Земля была густо усыпана толстым слоем сухих еловых и сосновых колючек, пружинивших под коленями и в которых приходилось иногда прорывать подкопы, чтобы расширить проход в особенно узких местах.

Примерно метров через пятьдесят-шестьдесят этого мрака кромешного, — у подножья деревьев, где мы пробирались царил настоящий сумрак, не смотря на солнечный летний день, — где-то впереди забрезжил просвет. Еще метров через пятнадцать, все обсыпанные трухой, грязные и раздраженные мы выбрались-таки из объятий мертвого леса на свободное место. Скажем так, это самое «свободное место» навеивало неприятные ассоциации. Как потом мы выяснили при более детальном знакомстве с местностью, когда наносили его на карту, чтобы потом не подолгу плутать, участок мертвого леса имел форму неправильного эллипса с удлинением к северу по аналогии, если можно так выразиться, с разрезом капли с небольшой песчинкой в центре. К северу участок, занимаемый мертвым лесом тянулся примерно метров на 150–200, по бокам, с востока и запада — метров на 45–60, с южной части — метров на 70–80. В центре находилась большая, заросшая высокой травой прогалина с шестью курганами на ней. Пять — примерно 3,5 метра высоты, — вероятно солдатские и один центральный примерно 5–6 метров высоты, — вероятно офицерский. Надо думать, что раньше они были выше и со временем просели. Теперь, собственно говоря, о моих собственных субъективных ощущениях, равно как и ощущениях людей, с которыми я ходил.

Место оставляет гнетущее впечатление. Причем гнетущее, — это еще слабо сказано. Волею нашего общего хобби нам приходилось бывать в разных местах, причем зачастую более чем не симпатичных. Но с таким я столкнулся впервые. Не то, что ночью, там даже днем находиться было страшно. Скажем так, преследовало постоянное желание удалиться оттуда как можно быстрее, находиться там было просто неприятно, хотя чего-то «такого» там не происходило и не наблюдалось. Просто трава, высокая сочная трава, яркого, неестественно зеленого цвета с какой-то просинью, высотой примерно мне по грудь и выше, считайте, что мой рост где-то 1.88,— примерно около полутора метров. Никаких цветов, никаких кустов на этой прогалине не было, только вот эта шелестящая высокая трава, от которой исходило какое-то гнетущее чувство. И вокруг мертвый лес стеной, — никаких тропинок или лощин. Никаких птиц, насекомых и всего прочего живого там тоже не наблюдалось. Как говорится, — тишина гробовая, нарушаемая только порывами слабого ветра, волнами колышущего высокую траву на могильных холмах.

Почва в этом месте также сильно отличается от обычной, — в лесу под слоем обычного лесного дерна, — где-то сантиметров на 15–20 толщины, — дальше обыкновенная глина. С той только разницей, что в нормальном лесу, находящемся за пределами зоны глина обычного желто-рыжего цвета, а в самой зоне ярко красно-рыжего. Причем оттенок явно не какого-то железного происхождения, как бывает в таких случаях. Такая почва только на самой прогалине и в мертвом лесу. Самое интересное, что оказавшись там, ощущаешь какую-то странную отгороженность от остального мира, скажем так, — его нереальность чистое синее небо и солнце на этой поляне просматриваются как через какую-то замутненную туманной рябью пленку, как если бы наблюдатель находился под неким серым колпаком, — вроде бы все на месте, но смотрится как-то неестественно, отчужденно.

Из «классических» аномальных проявлений в этом месте можно привести отставание/опережение часов, или же просто их остановку в некоторых случаях, временный выход из строя измерительных приборов, сильные радиопомехи или просто радио-тишина на всех доступных волнах, отсутствие хотя бы намека на получение каких-либо радиопрограмм в этом районе, выход из строя компасов, — после пребывания в этом месте они устойчиво начинают ошибаться градусов на 25 в измерениях по сравнению с компасом, который там не был. «Электроника» тоже там не функционирует в нормальном режиме или же просто выходит из строя.

Теперь «не классические» проявления этого места. Прежде всего, — движущиеся тени, — скажем так, — ощущение такое, что проносится что-то по воздуху, буквально на мгновение свет немного меркнет, если оказаться на одной линии с «этим» и солнцем. Иногда «это» стелится по траве, перемещаясь с достаточно приличной скоростью, как бы возникая ниоткуда и исчезая в никуда. Или же просто тени, которые «стоят» на месте, — скажем так, на всей поляне нет ни одного объекта, за исключением естественно самих курганов, которые могли бы отбрасывать хоть какую-то тень. А здесь — просто слабо затемненный участок на траве, который становится более видимым при более пасмурной погоде, как если бы там стояло что-то или кто-то, что могло бы отбрасывать эту тень. Причем сами тени ложатся там в совершенно произвольных направлениях, — солнце может быть перед наблюдателем, а тень быть сбоку или вообще спереди. Впечатление от этого громадное. А у одного товарища там тень вообще исчезла, — более подавленного человека я до этого в жизни не видел, — когда мы наконец-то вышли оттуда и когда на какой-то солнечной поляне человек увидел, что он все-таки отбрасывает тень, счастью его не было предела.:) И странное ощущение чьего-то, практически осязаемого присутствия в этом месте. Многие вероятно испытывали подобное когда-то в совей жизни, — чувство, как будто кто-то смотрит в упор. Причем кто-то большой, не то, чтобы даже враждебный, но просто … неприятный, что ли. И ощущение такое, что это находится повсюду, — и в темном мертвом лесу, и в курганах и в траве, — постоянное чувство, что кто-то здесь есть, чувство иногда настолько сильное, что мурашки бегут по спине. И самое главное. Кому-то может показаться это просто выдумкой или фантастикой, — я никого не заставляю в это поверить, тем более, что поверить в это со слов сложно, — тела похороненных там французов не разложились в могилах!