Каменный пояс, 1974 - Иван Уханов

Но поэт не ограничивается воспоминаниями детства. В стихах «Садовод», «Степь», «Полдень», «Работа» живут «рабочие сельские будни» современной деревни.

Уже в первом сборнике стихов («Звон колосьев», 1964) В. Богданов заявил о себе как поэт гражданского темперамента, которому близки заботы и тревоги сельского труженика. В одном из лучших стихотворений сборника — «Васильевские вечера» — он с болью размышлял о тех трудностях, которые переживала наша деревня в середине 60-х годов. Одна из волнующих Богданова проблем — проблема взаимоотношений города и деревни, которая, как известно, привлекала внимание многих советских поэтов.

Сын деревни, В. Богданов накрепко связал свою судьбу с рабочим индустриальным городом. После окончания школы ФЗО он много лет работал слесарем-монтажником на Челябинском металлургическом заводе.

И тем не менее деревня по-прежнему близка и дорога поэту. Он преодолевает некоторую робость («Я запел бы о городе песню, да деревню обидеть боюсь») в овладении новой темой, и вот в его стихах впервые появляется образ рабочего парня, знающего цену своих рук, в которых «деревенская хватка живет»:

Я живу на Урале,В городище железном.Здесь прописку мне дали,Посчитали полезным.И от вас я не скрою,А похвастаюсь даже,Я в бригаде герояНе последний монтажник.

Город, приобщивший В. Богданова к рабочей профессии, занимает все большее место в судьбе лирического героя книги.

Я полжизни вдалиОт родного угла…Но      до боли боюсьСам себе яПризнаться,То, что город теперьМне дороже села…

В стихотворении «Родство», «Причастность», «А жизнь идет…», в поэме «Звено» исчезает наметившееся было в творчестве поэта противопоставление города и деревни. Его возмужавший герой как никогда раньше ощутил кровную, органическую связь между ними:

Хоть живу яПод уральским небом,У огняЛюдей мастеровых,Но когда яПрикасаюсь к хлебу,Вспоминаю земляков своих…Я вдали от отчины,Но все жеС ней крепкаСвязующая нить!Ну скажите, люди,Разве можноНадвоеРоссию поделить?

В поэме «Время», ранее публиковавшейся в журнале «Молодая гвардия» под названием «Рабочая высота», поэт пишет о сегодняшнем молодом поколении, продолжающем традиции своих отцов:

Передали отцы нам и славу,И стать —Кровью взятых высотНе утратим.

На боевом посту, выполняя воинский долг, погибает один из героев поэмы Петр Кулагин. Он совершает подвиг, отстаивая, в конечном счете, завоевания отца, который когда-то первый ворвался в Прагу на своем танке, освобождая ее от фашистов. Во имя нашего завтра, во имя справедливости и тесного братства, во имя того, чтобы «меньше было братских могил на планете», пролита эта кровь. В поэме рассказывается о трудовых атаках рабочих парней, о буднях, которые подчас сродни ратным подвигам…

Но наряду с несомненными удачами и находками в стихах В. Богданова встречаются и небрежные, неряшливые строки, наскоро сколоченные фразы, нарочито грубая лексика.

Зря, полагаю, автор включил в сборник такие откровенно слабые стихотворения, как «Озеро», «Бессонница», «Я помню день», «Забытый брод», «Резвятся дали», «Человек», «Открытые лица».

Хочется, чтобы меньше было в будущих книгах В. Богданова и повторений, чтобы он последовательно осуществлял им же самим сформулированный принцип: «Повториться — значит, уступить».

В книге стихов ВЛАДИЛЕНА МАШКОВЦЕВА «Красное смещение» (Южно-Уральское кн. изд-во, 1972) много добрых строк посвящено нашему индустриальному краю и, прежде всего, Магнитке, где прошла комсомольская юность поэта, окреп и возмужал его характер:

Вновь над синью бездоннойрокочут буры,поднимаются домныу Магнитной горы.Я подтянутый, строгий,семнадцати лет,мне вручают на стройкекомсомольский билет.Бьют меня за ошибки,крестят в труде,вырастаю я глыбков рабочей среде.

В другом стихотворении поэт не без гордости заявляет: «Завод магнитогорский был наставником моим», и далее: «и по стажу и по сути я — рабочий человек!» В стихотворении «Причастность» Машковцев провозглашает тост за тех, кто поставил мартены и город из камня возвел», за тех, кто, «сгорая у пульта, ковал для России броню». Гражданские чувства поэта находят свое выражение в таких стихах, как «Огни над мартенами», «Красный камень-магнит», «В зарубежном городе», «Магнитогорские мартены», «С чего начиналась Магнитка», «1 февраля 1932 года».

Звени же, огненная вьюга,предвестьем лемеха звени…Но сталь,что сварена для плуга,сгодиться может для брони.Будь вечен,гром уральской славы,она рождалась не в речах.Рождалась мощь моей державыв моих мартеновских печах.

Однако пытаясь создать обобщенный образ современного рабочего («Рабочий класс», «Челябинск», «Трамвай», «Причастность»), поэт нередко ограничивается декларациями:

…продолжение революциив сердцахрабочий класс несет.Он в испытаньях самый стойкий,и без него бы век померк.Светлы рабочие истоки,велик рабочий человек.

К сожалению, и лирический герой поэта далеко не безупречен. Стихи В. Машковцева о женской красоте, любви и других добрых человеческих чувствах порою примитивны.

В стихотворении «Открытие красоты», например, поэт «заставляет» женщину совершать таинственный и малопонятный любовный танец.

Льется с неба платина —светляки в окне,ты снимаешь платье,танцуешь при луне.

И хотя поэт снабжает стихотворение всеми необходимыми аксессуарами романсовой лирики («червленный вечер», «голубые плечи, водопад волос», «сердце в сладком трепете»), мы с самого начала не верим его чувствам, они не встречают в нас ответного сопереживания, ибо фальшивы и надуманны.

Откровенно банально стихотворение «Художница», в котором, обращаясь к героине, поэт просит нарисовать «белую постель» и «свадебное платье» и великодушно обещает ей: «Мы с тобою вместе нарисуем дочь…»

Свой сборник В. Машковцев назвал абстрактно-многозначительно — «Красное смещение». Видимо, в одноименном стихотворении стоит искать определяющую идею, главную мысль автора. И я попыталась ее найти.

Галактики в пространстве разбегаются,они летят,как раненые аисты.И подтвержденьемэтого движениямы видим в спектрекрасное смещение…

Поймет ли читатель, что такое «красное смещение»? По всей вероятности, нет. Во всяком случае смысл этого поэтического образа мне остался неясен. Но постараемся дочитать стихотворение.

Далее в нем идет речь о друзьях, к которым поэт почему-то испытывает чувство «святой и искренней жестокости». А заканчивается оно, простите, уж совсем неожиданно:

и нет врагам (!) прощения:да будет в спектрекрасное смещение!

Впрочем, прочитав книгу Машковцева, я уже ничему не удивляюсь. В «спектре» книги: «пустота джазового шика», «безбожная скорость» и «седой каменеющий миг»…

Десять лет назад на Кемеровском совещании молодых поэтов, о котором здесь уже говорилось, впервые обратил на себя серьезное внимание АЛЕКСАНДР КУНИЦЫН, автор единственного в то время сборника стихотворений «Влюбленные», изданного в Челябинске. В нем, казалось, налицо были все внешние приметы сегодняшнего дня: ракетодромы, стальные магистрали Сибири, огни металлургического завода. Не было главного — умения постичь душу своего современника, рабочего парня, неистово, как и сам автор, влюбленного в жизнь.

К чести Куницына, он не склонен был переоценивать свои первые поэтические опыты и остро почувствовал необходимость постоянной учебы и совершенствования поэтического мастерства. Он и сейчас еще находится в процессе творческих поисков и дерзаний, глубинного постижения самого себя и всего, что его окружает, — поисков, которых не избежал ни один настоящий поэт:

Но мы родимся не затем ли,Чтоб все же что-то открывать?Пускай не море и не сушу,Не лес, не речку,Полюбя,Одну бы душу,Чью-то душуОткрыть однажды для себя.

Сейчас Куницын — автор нескольких поэтических сборников. В 1968 году в Челябинске вышла его книга «Зеленый ливень». Стремясь поэтически осмыслить суть эпохи и масштабные события современности, поэт не забывает и о том клочке родной земли, маленьком тесном дворике в «переулке… с воротами, собаками и ларьками», где «впервые ты без мамы по тротуару шлепал босиком». Именно с этого дворика и переулка провинциального города «начиналась» для поэта Родина. Вот почему нельзя забывать о них: