Укрощенный дьявол - Лиз Карлайл

– Обри, дорогая, – оставив кресло, Джайлз опустился перед ней на одно колено и взял в ладони ее лицо, – ничего не случится ни с вами, ни со мной, ни с Айаном. Но если что-то произойдет, даю слово, я найду способ позаботиться о мальчике.

– Только не позволяйте ему покидать Сомерсет, – закрыв глаза, попросила она. – Пусть он остается в деревне или в замке, это вам решать. Просто оставьте его здесь. Оберегайте его, умоляю вас.

Уолрейфен поцеловал ее, нежно и ласково коснувшись ее губ, и, когда он чуть отодвинулся, Обри почувствовала себя удивительно успокоенной.

– Обри, давайте больше не будем говорить о неприятных вещах, которые просто никогда не произойдут, – шепнул он. – Я пришел совсем ради другого, ради более приятной вещи, которую стоит обсудить.

– Чтобы напомнить мне о моем обещании?

– Я предпочел бы сказать, о нашей прежней договоренности, – ответил он, и его глаза потемнели. – Вы хотите сохранить ее?

Обри кивнула, не в силах высказать согласие словами.

Джайлз помедлил, все еще хмурым взглядом внимательно всматриваясь в ее лицо, и на мгновение Обри подумала, что он сам откажется, но затем он вздохнул, убрал руки и шепнул:

– Через час? К тому времени в доме будет тихо?

Около десяти часов Джайлз с бокалом лучшего коньяка в руке безостановочно расхаживал по ковру своей спальни, так что его черный шелковый халат шлейфом развевался позади него. Он еще не до конца осознал ни того, что собрался вступить в связь с новой любовницей, ни того, что она была его служанкой. Последнее должно было бы быть ему не по нутру, и, как он полагал, так оно и было, но мысль, что Обри будет в его постели, заставляла его волноваться от предвкушения.

Вскоре после возвращения из маленькой гостиной Обри он отпустил камердинера, а потом велел принести шампанское и поставил возле кровати серебряное ведро с бутылкой, обернутой мокрыми белыми льняными полотенцами. Сам Джайлз утратил вкус к шампанскому и теперь предпочитал что-нибудь покрепче, но Обри можно было бы убедить выпить бокал. По своему опыту он знал, что женщинам нравится, когда их соблазняют после бутылки хорошего шампанского.

Однако Обри не походила на его обычных любовниц. Когда мужчина выбирает себе изысканную профессиональную куртизанку, она приходит со стандартным набором заигрываний и перечнем финансовых требований, напоминающим список товаров бакалейного магазина. О, можно было смеяться, поддразнивать, льстить и выделывать что угодно, но обе стороны знали, чем закончится вечер и в конечном счете сами отношения.

Совсем другое дело уложить в свою постель Обри. Уолрейфен был в растерянности и на самом деле немного боялся того, что затеял. Иногда, когда человек подплывает к опасному месту, он чувствует изменение в плотности морской воды, и каждый раз, когда Джайлз целовал Обри, он ощущал нечто подобное. В тот момент, когда его губы касались ее губ, его охватывала странная чувственная слепота, и его влекло к чему-то опасному. И еще, несмотря на то, что Обри когда-то была замужем, она была неопытной, и только полный дурак мог этого не понять. Быть может, она не будет знать, что делать? Быть может, он найдет ее ужасно скучной в постели?

Усмехнувшись, Джайлз поставил пустой бокал, подошел к открытому окну и, широко раскинув руки, высунулся наружу, чтобы вдохнуть свежий океанский ветер, который больше не казался ему холодным. О, разве он уже не знал, какова будет Обри в постели? Она не покажется ему скучной, она будет пленительной, он это уже чувствовал. И ничто – даже ее неопытность – не сможет изменить неизбежного.

Ему только хотелось, чтобы Обри более благосклонно относилась к его предложениям. Она сопротивлялась, и он это чувствовал, но она была страстной, чувственной натурой, и ему следовало приложить все свое искусство, чтобы сыграть на этих ее чувствительных струнах, чтобы полностью обольстить ее, чтобы она была так же не способна отрицать собственное желание, как и он.

Раздался тихий стук в дверь, и Джайлз, отвернувшись от окна, тремя большими шагами пересек комнату. Сердце внезапно застучало у него в горле, и, распахнув дверь, он увидел, что Обри стоит у него на пороге, одетая в то же платье из серой саржи, которое было на ней раньше. На платье не было ни кружев, ни какой-либо другой отделки, если не считать длинного ряда черных блестящих пуговиц спереди. Оно должно было бы выглядеть убогим, но вместо этого просто придавало более насыщенный цвет ее волосам и более изысканный оттенок ее коже.

– Хорошо, что вы оставили волосы собранными наверху. – Взяв Обри под локоть, Джайлз провел ее в комнату, а когда она недоуменно посмотрела на него, с кривой улыбкой пояснил: – Обри, я весь день представлял себе, как буду вытаскивать шпильки из твоих волос.

– Милорд... – в смущении начала она, удивленно раскрыв глаза, – боюсь, что... что вы найдете меня... – Слова застряли у нее в горле.

Джайлз мгновенно притянул ее к себе и поцеловал так, как днем целовал ее в небольшом сарае. Но теперь Обри застыла, стоя рядом с ним, и все ее тело напряглось. Она вернула поцелуй, но в нем не было ни капли тепла. Джайлз ощущал ее руки у себя на талии, но ее пальцы были холодными и безжизненными, вместо того чтобы быть теплыми и любопытствующими.

– Обри, милая, открой рот, – шепнул он.

Дрожь пробежала по ее телу, но она повиновалась и, не спеша, впустила его язык в свой рот. Проникнув глубоко внутрь и плотнее притянув к себе ее тело, Джайлз играл с ней, пока не почувствовал, как что-то у нее внутри нашло себе дорогу. Ее грудь прижалась к нему, а тело, казалось, слегка растаяло, и он, продолжая страстно целовать ее, почувствовал, что Обри начала отвечать ему.

Внезапный прилив нежности заставил его прервать поцелуй и подавить нетерпение. Взяв ее руку в свои, Джайлз бережно повел ее в глубь комнаты.

– Пойдем, Обри; Ты выпьешь бокал шампанского? – предложил он.

– Н-нет, благодарю вас, – задыхаясь, ответила она, глядя на кровать, как будто это могли быть врата ада. – Мне хотелось бы, чтобы мы просто начали, милорд.

– Просто начали? – Он резко остановился.

– Вы... Я должна... лечь на кровать? – кивнув, забормотала Обри.

Господи, дело пошло совсем скверно. Обри вела себя, как приговоренная к пыткам, а обычно женщины наперебой добивались его благосклонности.

– Обри, посмотри на меня. – Выпустив ее руку, Джайлз взял в ладони лицо Обри. – Ты хочешь этого? Ты хочешь меня?

– Хочу вас? – эхом повторила она, и Джайлз увидел, как зарделось ее лицо. – Я хотела вас два дня назад, и вы это знаете. Но я н-не очень искусна в этом. У меня не было... большого опыта. Уверена, что вы найдете меня совершенно неподходящей вам.