Отбор - Кира Касс

В зале царило веселье. Тайни, которая до сих пор так и не сблизилась ни с кем, кроме Марли, болтала с Дженной и Эммикой. Она при этом была такой оживленной, какой ее еще никогда видеть не доводилось. Марли заняла позицию у окна и больше всего походила на одного из множества гвардейцев, выстроившихся по периметру зала. Попыток сойти со своего места она не делала, но останавливала всех, кто проходил мимо, чтобы переброситься парой фраз. Стайка Троек — Кейли, Элизабет и Эмили — при моем появлении обернулись и как по команде заулыбались и замахали руками. Я ответила им тем же. Все казались такими радостными и приветливыми.

За исключением Селесты и Бариель. Обычно эта парочка была неразлучна, но сегодня они разошлись по разным концам зала. Бариель о чем-то говорила с Самантой, а Селеста в одиночестве сидела за столом, вертя в руке хрустальный бокал с рубиново-красной жидкостью. Очевидно, со времени вчерашнего ужина между ними успело произойти что-то такое, о чем я была не осведомлена.

Я покрепче сжала футляр со скрипкой и принялась пробираться к Марли.

— Марли, привет. Здорово, правда? — спросила я, опуская инструмент.

— Ага. — Она обняла меня. — Я слышала, Максон собирался заглянуть, чтобы лично поздравить Крисс с днем рождения. Это так мило с его стороны. Наверняка у него и подарок для нее приготовлен.

Она продолжила болтать в своей обычной увлеченной манере. Вопрос, что Марли скрывает, все еще не давал покоя, но я верила: если ей действительно понадобится об этом поговорить, она обратится ко мне. Немного посудачили о пустяках, а потом услышали шум в противоположном конце зала.

Когда оглянулись, на лице Марли не дрогнул ни один мускул, я же совершенно пала духом.

К выбору платья Крисс подошла невероятно продуманно. Мы все явились в дневных платьицах, коротких и по-девичьи скромных, тогда как она оказалась в вечернем длинном наряде. Но длина сама по себе ничего не значила. Дело было в цвете — кремовом, почти белом. Волосы ей уложили в высокую прическу, украшенную надо лбом ниткой желтых жемчужин, неуловимо напоминающих корону. Она казалась зрелой и величественной и выглядела настоящей невестой.

И хотя я до сих пор так и не разобралась, кому принадлежит мое сердце, все же ощутила укол ревности. Ни одна из нас не могла надеяться переплюнуть Крисс! Это был ее звездный час. Сколько бы впереди ни было вечеринок и торжественных ужинов, все попытки повторить наряд Крисс будут лишь жалкими потугами. Я заметила, как рука Селесты — другая, не та, в которой она держала бокал, — сжалась в кулак.

— До чего же она хорошенькая, — с грустью в голосе заметила Марли.

— Более чем хорошенькая, — отозвалась я.

Вечеринка шла своим чередом. Мы с Марли большей частью наблюдали за происходящим. Как бы это ни было удивительно (и подозрительно), Селеста буквально ни на шаг не отставала от Крисс, которая кружила по залу. Именинница благодарила всех за то, что пришли, хотя на самом деле выбора ни у кого не было.

В конце концов она добралась до угла, где мы грелись на солнышке. Марли, верная себе, почти задушила Крисс в восторженных объятиях.

— С днем рождения!

— Спасибо! — с жаром поблагодарила Крисс.

— Значит, тебе сегодня девятнадцать? — спросила Марли.

— Угу. Лучшего способа отпраздновать я себе и представить не могла. Хорошо, что пригласили фотографа. Мама будет в восторге! Хотя у нас нет особенных трудностей с деньгами, ничего подобного мы себе позволить никогда не могли. Платье просто чудо! — затараторила она.

Крисс — Тройка. В ее жизни далеко не так много ограничений, как в моей, но, надо полагать, подобной роскоши тоже не было.

— Да, симпатичное платьишко, — заметила Селеста. — На мой прошлый день рождения мы устроили черно-белую вечеринку. Хотя бы намек на другой цвет — и тебя даже на порог не пускали.

— Ого! — прошептала Марли, одним этим коротким словечком выдавая свою зависть.

— Все было просто шикарно. Изысканное угощение, потрясающая иллюминация, а музыка! Мы пригласили Тессу Тембл. Вы про нее слышали?

Не знать Тессу Тембл было решительно невозможно. С десяток ее песен стали хитами. Иногда мы смотрели ее клипы, хотя мама этого и не одобряла. Она считала нас неизмеримо талантливей. Ее до безумия злило, что у Тессы есть слава и деньги, а у нас нет, хотя занимаемся мы практически одним и тем же.

— Я ее фанатка! — воскликнула Крисс.

— В общем, Тесса близкая подруга семьи, так что она прилетела на день рождения и спела в мою честь. Не могли же мы допустить, чтобы кучка каких-нибудь унылых Пятерок на корню загубила все веселье.

Марли поспешно покосилась на меня, явно испытывая неловкость.

— Ой, — старательно спохватилась Селеста, глядя мне в глаза. — Я и забыла. Без обид.

От приторной патоки в ее голосе на меня накатила злость. И снова зачесались руки задать хорошую трепку. Я с трудом удержалась.

— И не думала обижаться, — отозвалась я так невозмутимо, как только могла. — Кстати, Селеста, чем ты занимаешься в обычной жизни? Я что-то никогда не слышала твоих песен по радио.

— Я модель, — объявила она таким тоном, как будто должно быть стыдно не знать подобных вещей. — Разве ты не видела рекламу с моим участием?

— Что-то не припомню.

— Ну да, ты же Пятерка. Вряд ли вам по карману покупать журналы.

Ее слова задели меня за живое, потому что это была правда. Мэй любила украдкой заглянуть в какой-нибудь журнал, когда мы натыкались на них в магазинах, но покупать их у нас не было абсолютно никакой возможности.

Крисс, вспомнив о своей роли хозяйки, попыталась перевести разговор на другую тему.

— Знаешь, Америка, я как раз хотела спросить, чем ты занималась до того, как попала во дворец.

— Музыкой.

— Было бы здорово, если бы ты как-нибудь нам сыграла.

Я вздохнула.

— Вообще-то, я захватила с собой скрипку, хотела исполнить кое-что для тебя сегодня. Думала, это будет оригинальный подарок. Но тут уже есть квартет, так что, наверное…

— Ой, сыграй нам! — запросила Марли.

— Пожалуйста, Америка, в честь моего дня рождения!

— Но они уже играют…

Не слушая моих возражений, Крисс и Марли попросили квартет умолкнуть и собрали всех девушек. Некоторые уселись прямо на полу, расправив юбки, другие принесли стулья. Крисс стояла посреди толпы, сжимая руки от волнения. Селеста все с тем же хрустальным бокалом, из которого даже не пригубила, встала рядом с именинницей.

Пока девушки рассаживались, я достала скрипку. Молодые музыканты, игравшие в квартете, подошли поддержать меня. Немногочисленные официанты, сновавшие по залу, замерли.

Я набрала в грудь побольше воздуха и прижала инструмент подбородком к плечу.

— Это для тебя, — сказала я, глядя на Крисс.

Взмахнула смычком, закрыла глаза и отдалась музыке.

На мгновение не осталось ни зловредной Селесты, ни Аспена, подстерегающего за каждым углом, ни повстанцев, рвущихся во дворец. Не осталось вообще ничего, кроме чистых нот. Они лились из-под смычка и нанизывались одна на другую, как будто боялись потеряться. И все же их относило все дальше друг от друга, и чем дольше звучала музыка, тем отчетливей я понимала: подарок, предназначавшийся для Крисс, стал подарком для меня самой.

Может, я и Пятерка, но все же кое на что годна.

Я доиграла мелодию — такую знакомую, как отцовский голос или запах моей комнаты. В последний раз провела смычком по струнам.

И обернулась к Крисс, надеясь, что подарок пришелся ей по вкусу, но даже не увидела ее лица. Позади столпившихся девушек стоял Максон. Он был облачен в серый костюм, а под мышкой держал нарядную подарочную коробку. Девушки вежливо зааплодировали, но я не услышала ни звука. Единственное, что сейчас видела, — это зачарованное выражение на лице принца, которое медленно сменилось улыбкой, предназначенной только мне одной.

— Ваше высочество, — сделала я книксен.

Девушки поспешно вскочили на ноги, чтобы поприветствовать Максона. И тут я услышала потрясенный вскрик:

— Ох, нет! Крисс, прости меня, пожалуйста, я не хотела!

Еще несколько девушек хором ахнули, и когда Крисс повернулась в мою сторону, я поняла почему. По ее прекрасному платью расплывалось багровое пятно. Выглядело это так, как будто ее ударили ножом.

— Извини, Крисс, я просто слишком быстро повернулась. Я не нарочно! Честное слово. Давай я тебе помогу.

Кому-то, возможно, тон Селесты и показался бы искренним, но меня ей провести не удалось.

Крисс зажала рот руками и, разрыдавшись, выбежала из зала, после чего вечеринка закончилась. Максон, к чести своей, отправился за ней следом, хотя мне отчаянно хотелось, чтобы он остался.