Дикая - Шерил Стрэйд

— А мы решили идти дальше, — проговорил Дуг.

— Мы говорили об этом и думаем, что тебе следует к нам присоединиться, — добавил Том.

— Присоединиться к вам? — переспросила я, выглядывая из туннеля своего темного флисового капюшона. Я натянула на себя всю одежду, которая у меня была; температура упала почти до нуля. Со всех сторон нас окружали островки снега, залегшие в тех местах под деревьями, где кроны заслоняли их от солнца.

— Тебе небезопасно идти одной, — сказал Дуг.

— Ни для кого из нас небезопасно идти в одиночку, — вставил Том.

— Но идти по снегу небезопасно ни для одного из нас. Ни вместе, ни в одиночку, — возразила я.

— Мы хотим попробовать, — сказал Том.

— Спасибо, — проговорила я, — тронута вашим предложением, но не могу.

— Почему это ты не можешь? — спросил Дуг.

— Потому что в этом весь смысл моего похода: я здесь для того, чтобы сделать это в одиночку.

Я была здесь не для того, чтобы не говорить «я не боюсь» всякий раз, как послышится треск ветки в темноте. Я была здесь для того, чтобы переиграть этот страх.

После этого мы некоторое время ели и молчали, каждый из нас держал в ладонях теплый котелок, полный риса, фасоли или лапши. Из-за произнесенного «нет» меня охватила печаль. Не только потому, что это значило, что я не попаду в Высокую Сьерру. Но еще и потому, что, сколько бы я ни твердила, что хочу совершить этот поход одна, их компания меня утешала. Быть недалеко от Тома и Дуга ночью означало, что мне не нужно будет повторять себе «я не боюсь» всякий раз, как послышится треск ветки в темноте или ветер начнет трясти палатку настолько яростно, что кажется, будто вот-вот случится что-то плохое. Но я была здесь не для того, чтобы не говорить «я не боюсь». Я была здесь для того, чтобы переиграть этот страх. Чтобы переиграть, в сущности, все то, что я сделала с собой, и то, что сделали со мной. И я не могла добиться этого, объединившись с кем-то другим.

После ужина я залегла в свою палатку с рассказами Флэннери О’Коннор, поставив книгу себе на грудь, слишком утомленная, чтобы держать ее на весу. Дело было не только в том, что я замерзла и устала от дневного перехода: на этой высоте еще и воздух стал разреженнее. Я не могла просто так заснуть. В состоянии, напоминавшем реакцию бегства, я размышляла, каково это — пропустить Высокую Сьерру. Это разрушало практически все. Все планы, которые я строила. Весь путь, который я разметила себе на лето, вплоть до каждой коробки с припасами и едой. А теперь я совершу лягушачий прыжок в более чем 700 километров по маршруту, который намеревалась пройти. Я доберусь до Эшленда в начале августа, а не в середине сентября.

Я перекатилась на бок, лицом к той стороне, в которой стояла его палатка, наполовину желая, чтобы он пришел и лег рядом со мной. Не для того, чтобы заниматься любовью. Просто чтобы прижаться к кому-то.

— Дуг? — позвала я в ночную тьму; его палатка стояла всего лишь на расстоянии вытянутой руки от моей.

— Да?

— Я тут думала: если сойду с маршрута, то могу вместо этого пройти весь Орегон. — Я перекатилась на бок, лицом к той стороне, в которой стояла его палатка, наполовину желая, чтобы он пришел и лег рядом со мной — чтобы это сделал хоть кто-нибудь. Это было то же самое голодное, пустое чувство, которое я ощущала в мотеле в Мохаве, когда жалела, что у меня нет спутника. Не для того, чтобы заниматься любовью. Просто чтобы прижаться к кому-то. — Ты, случайно, не знаешь, какова протяженность маршрута в Орегоне?

— Около 800 километров, — ответил он.

— Идеально, — выдохнула я, и сердце мое заколотилось быстрее при этой мысли, а потом я закрыла глаза и провалилась в глубокий сон.

На следующий день Грэг нагнал меня прямо перед тем, как я добралась до Трейл-Пасс — точки, где должна была сойти с маршрута.

— Я схожу, — сказала я ему неохотно.

— Я тоже, — отозвался он.

— Вы тоже?! — переспросила я с облегчением и ликованием.

— Там, наверху, все слишком забито, — объяснил он.

Мы оглянулись, обводя взглядом согнутые ветрами карликовые сосны среди валунов, ограждавших тропу; горы и перевалы виднелись в нескольких километрах вдали под чистым голубым небом. Самая высокая точка тропы находилась всего лишь в 56 километрах дальше. А вершина горы Уитни, высочайшая в соседних штатах, была еще ближе, чуть в сторону от МТХ.

Вместе мы спустились по тропе, ведущей с перевала, на три километра вниз, к палаточному городку и площадке для пикников в Хорсшу-Медоуз, где встретились с Дугом и Томом и поймали попутку до Лоун-Пайн. Я не планировала заходить туда. Некоторые туристы, идущие по МТХ, посылают в Лоун-Пайн коробки с дополнительным продовольствием, но я планировала пройти до городка Индепенденс, примерно в 80 километрах к северу. У меня еще были запасы на несколько дней, но как только мы попали в город, я сразу же отправилась в продуктовый магазин, чтобы пополнить их. Мне нужно было достаточное количество съестного, чтобы продержаться на 154-километровом отрезке маршрута, по которому предстояло пройти от Сьерра-Сити до Белден-Тауна. После этого я отыскала таксофон и позвонила Лизе, оставив сообщение на ее автоответчике и постаравшись как можно короче объяснить свои новые планы. Попросила ее немедленно выслать мою коробку, адресованную в Белден-Таун, и придержать все остальные, пока я не сообщу ей детали моего нового курса.

Я чувствовала себя потерянной и печальной, вешая трубку. Пребывание в городке вызывало у меня меньший восторг, чем я рассчитывала. Я шла по главной улице, пока не отыскала мужчин.

— Мы возвращаемся в горы, — проговорил Дуг, и глаза его встретились с моими. На сердце у меня было тяжело, когда я обнимала его и Тома на прощание. Я успела проникнуться к ним своего рода любовью, но сверх этого еще и тревожилась.

— Вы уверены, что хотите идти туда, в снега? — спросила я.

— А ты уверена, что не хочешь? — ответил Том.

— Смотри-ка, у тебя по-прежнему сохранился тот талисман удачи, — заметил Дуг, указывая на черное перо, которое он подарил мне в Кеннеди-Медоуз. Я пристроила его на раму Монстра, над своим правым плечом.

— Должно же у меня остаться что-то о тебе на память, — ответила я, и мы рассмеялись.

После их ухода мы вместе с Грэгом пошли в местный универмаг, который заодно служил автобусной станцией для «Грейхаундов». Мы проходили мимо баров, оформленных как салуны Дикого Запада, и магазинчиков, в главных витринах которых красовались ковбойские шляпы и картины с изображением мужчин, сидящих верхом на лягающихся полудиких лошадях.