Дева-воительница - Сара Маккерриган

Первый ключ к победе – познать своего врага. Что он знает о Дейрдре?

Кажется, наиболее благосклонно она отвечала ему на тренировочном поле, когда он обращался с ней как с равной – бросал вызов, дрался с ней на мечах, ожидая, что это изменит их отношения к лучшему. И по иронии судьбы, когда он начал обращаться с ней как с мужчиной, она стала для него еще соблазнительнее. Он безжалостно тренировал ее сегодня утром, рассчитывая выявить ее женскую слабость, но она поразила его, работая упорнее, чем его подчиненные.

И все же под доспехами у Дейрдре имеются мягкие женские изгибы. В этом мужественном, не боящемся сражения на мечах теле бьется нежное девичье сердце. И он видел проблески этой нежности, когда она пожертвовала собой ради сестры, когда не позволила ему наказать мальчишек Лаханберн. Дейрдре может мыслить как мужчина, но ведь чувствует-то она как женщина. Ее можно обидеть, на нее можно произвести впечатление, причинить ей боль или доставить удовольствие как любой женщине. В этом-то и заключается его дилемма. Вот он ловит себя на том, что дружески хлопает ее по спине. А в следующий миг жаждет затащить ее под ближайшую лестницу, разорвать на ней платье и погрузиться глубоко в ее тело.

Как можно бороться с противником, который представляет собой постоянно меняющуюся цель, чья тактика непредсказуема, как флюгер на ветру, который сначала выскакивает на поле, словно неустрашимый воин, и тут же краснеет, как маков цвет, когда ее застают врасплох за более приятным занятием! Как можно одолеть противника, которого ни силой, ни уговорами, ни соблазном не заставить сдаться?

Он задавался этими вопросами до глубокой ночи, пока луна ярко светила с небес и звезды таинственно мерцали, предсказывая судьбу. Наконец он уснул, оставив вопросы на рассмотрение снам.

С первыми лучами рассвета ответ пришел. Он открыл глаза и обнаружил, что уже не один. Странная горничная Мириель, Сунь Ли, стояла и неодобрительно глядела на него.

Он резко сел. Выражение ее лица скорее было насмешливым, а маленькие руки сложены в жесте терпеливого ожидания. Долго ли она простояла тут, наблюдая за ним спящим, Пэган не знал, но тот факт, что он не слышал, как она пришла, был крайне тревожащим.

– Что такое? – ворчливо спросил он, вытаскивая солому из волос.

Она поцокала языком.

– Так ты никогда не произведешь на свет сыновей для Ривенлоха, – напрямик заявила она, – если будешь спать с лошадьми.

Пэган хмуро уставился на нее:

– Это не твое дело.

Не испугавшись, старуха продолжила, покачав головой:

– Глупый, глупый мужчина.

Пэган разозлился.

– Придержи свой язык, женщина, или я…

– В этом твоя ошибка, – сказала она ему. – В тебе слишком много от воина. Ты всегда отвечаешь угрозой.

У Пэгана чесались руки придушить нахалку. Разумеется, это лишь докажет явную правоту Сунь Ли. Он ограничился грозной миной.

– Слушай или не слушай, – продолжала она, пожав плечами, – дело твое. Но у меня есть ответ, который ты ищешь.

Он поднялся на ноги, возвышаясь над ней, чтобы она не забывала, кто ее хозяин.

– Какой ответ?

– Есть только один способ завладеть ее телом, – самодовольно заявила она.

Пэган был поражен проницательностью старухи. Она обладает какой-то таинственной способностью проникать в его мысли, или он разговаривал во сне? Он задумчиво потер колючую от отросшей за ночь щетины щеку, затем вызывающе скрестил руки, прорычав:

– И каков же он?

Сунь Ли выпрямилась во весь свой не слишком внушительный рост и мудро произнесла:

– Вначале ты должен завоевать ее сердце.

Пэган закатил глаза. И это ее совет?

– Ты наслушалась сказок Бонифация, – фыркнул он. Сунь Ли не обратила внимания на его насмешку.

– Там, откуда ты пришел, существует древняя загадка. Возможно, ты не слышал. Чего женщина желает больше всего?

Опять загадки. Он их терпеть не может. Чего женщина желает больше всего? Это зависит от нее. От кого же еще?

– Ты знаешь ответ? – подначивала Сунь Ли.

Он сдвинул брови.

– Цветы. Сладости. Украшения… Да что угодно.

Черные глаза Сунь Ли заблестели.

– Нет, не что угодно. – Она огляделась, словно чтобы убедиться, что лошади не подслушивают, затем сообщила по секрету: – Больше всего женщина желает иметь свою волю.

Глаза Пэгана сузились. Это глупый ответ. Слишком простой. Слишком обобщающий; Слишком туманный. И все же, если подумать… да, это, может быть, верно. Он пытается подчинить Дейрдре своей воле. Обольщением. Угрозами. Хитростью. И ни разу не подумал о том, чтобы подчиниться ее воле, ее желанию. Как воин, он приучен никогда не сдаваться, никогда не идти на компромисс. Но и Дейрдре тоже верит в победу любой ценой. Потому-то они и зашли в тупик.

Если Пэган позволит Дейрдре выиграть, если позволит ей поступить по-своему…

Он прошелся туда и обратно между стойлами конюшни. Это будет нелегко. В вопросах защиты крепости и управления он не может уступить, поскольку у него просто больше опыта. Но если он станет прислушиваться к ее мнению в других делах, как это было с мальчишками Лаханберн, если он станет советоваться с ней и подключать к выработке решений, возможно, ее сердце по отношению к нему смягчится.

А как только сердце станет восприимчивым, осторожное обольщение сделает остальное, покуда она будет верить, что это ее воля.

– Сунь Ли, полагаю, я был не прав…

Он повернулся к служанке, но она словно растворилась в воздухе. Исчезла быстро, словно тень, без звука, без следа. Пэган почесал голову. Не женщина, а прямо какой-то загадочный призрак.

К тому времени, когда Пэган вышел из конюшни, отряхивая солому со штанов и щурясь от солнца, он уже улыбался, полный решимости. Как бы это ни шло вразрез со всеми теми принципами и понятиями, на которых он был воспитан, как ни противоречило его основным инстинктам, когда Дейрдре появится этим утром, как сверкающая Аврора, Пэган намерен набросить крепкую узду на свои желания и попытается приноровиться к желаниям жены. Если у него получится, то уже сегодня ночью они будут делить нечто гораздо более приятное, чем товарищество. Он точно знает, куда нацелит поцелуй, который она ему должна, и да поможет ей небо, когда он ворвется в эти ворота.

Глава 20

Дейрдре не могла пошевелиться.

Нельзя сказать, что она не пыталась. Но тело ее почему-то одеревенело за ночь, и даже тепло рассвета не смягчило суставы.

Пэган так и не пришел в спальню, да это и неудивительно, учитывая, как зол он был. Но если он думает, что увильнет от тренировки с ней сегодня, то ошибается.

Она медленно перевернулась на бок, но когда попыталась приподняться на руке, резкая боль, словно молния, пронзила ее от локтя до плеча.