Прирожденный воин - Сергей Самаров

– Надо купить Ракчееву «мобильник»... И всем, с кем работаем, тоже... До последнего стукача и волонтёра... Как провести покупку?..

– Думай, на то ты и руководитель, – отвечает жена и берёт в руки альбом, который отложила в сторону, помогая мужу. Но не уходит, продолжает начатую работу здесь же, в кабинете, усевшись в кресло у двери, которое занимал раньше Пулат...

Ангел недовольно осматривает двор. Бокс на четыре машины занимает основное пространство. Еще во дворе смотровая яма и какой-то стенд с домкратами. Но присесть здесь человеку нормально одетому просто не на что. Единственный стул, вынесенный откуда-то из помещения, настолько промаслен и затёрт грязными спецовками автослесарей, что трудно представить, что станет с нормальными брюками после минутного отдыха на нём.

Во двор выходит один из автослесарей. Вытирает руки ветошью, потом более-менее чистой тряпкой. Закуривает, зевает, останавливается рядом с Ангелом. Тоже с неодобрением смотрит на грязный стул. И, хотя трудно сказать определённо, автослесарь дополнительно испачкает стул своими штанами или его штаны испачкаются о стул, он не рискует на него сесть.

– Долго ещё? – спрашивает Ангел, предварительно посмотрев на часы.

– С полчасика... Работы немного... Так, первое обслуживание... Без стендов... Машина-то совсем новенькая, а набегала уже – будь здоров! По командировкам мотаешься?

– Живу в ней... – не слишком вежливо отвечает Ангел и проходит в бокс, посмотреть, как движутся дела с его машиной.

Он уходит умышленно, потому что видит, как к воротам подъезжают два «БМВ». Из ворот бокса видно дверь и в офис, и в подвал, но со двора не видно дверь в подвал из бокса. Останавливается около «Гранд Чероки». Капот поднят. Один из автослесарей чуть не всем мелким телом забрался под него. При приближении хозяина машины слесарь выпрямляется. Лицо испачкано, глаза сияют.

– Эх, доведётся ли когда-нибудь на такой покататься... – говорит в раздумье.

– Сколько тебе здесь платят? – спрашивает Ангел между делом, оглядывая бокс, но одновременно окидывая взглядом двор.

Машины уже въехали. Пулат сидит в первой. На заднем сиденье в середине. Человек на пассажирском сиденье впереди обернулся, что-то втолковывает Виталию...

– Что здесь платят... Как и везде, копейки. В Москве только москвичи зарабатывают.

– Откуда сам-то?

– С Молдавии...

– Без регистрации?

Глаза маленького автослесаря бегают по сторонам. Но отвечает он уверенно:

– Почему, есть регистрация. Временная.

– Тогда ты почти москвич. Требуй, чтобы платили как следует.

– С них потребуешь... Сразу с работы вылетишь, да ещё по шее получишь.

– А чья мастерская?

– Да хрен их знает. Хозяин иногда подъезжает. Крутой какой-то. Бандит или типа того. Весь наколотый. Живого места нет. Глянет, нагоняй даст и уедет... В делах ни хрена не смыслит.

– А эти кто? – кивает Ангел на машины во дворе.

Дверцы уже распахнулись. Выбираются серьёзные крутоплечие парни. Слегка повалявшиеся в грязи. В таком виде вечером их в казино наверняка не пустят. Ангел узнаёт двоих из второй машины. Они его не должны узнать. Они бежали за Ракчеевым, а Алексей просто шёл навстречу. Они не смотрели на него. И получили только по удару. За какую-то секунду. По основательному удару. И бежали к своему несчастью слишком быстро, целеустремлённо. Собственная скорость и масса сплюсовались со скоростью кулака Ангела. Сразу отключились...

Судя по одежде остальных, Пулат тоже постарался основательно. Но ему было сложнее не только из-за количества нападавших. Ему надо было ещё комедию ломать, изображая случайность. Наверное, он справился. Опыт есть...

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

1

Сохно лютует. В каждой руке по пистолету. Быстро идёт, почти бежит, размахивая ими, и разговаривает:

– Я сам... Я сам проверял каждую стенку... С фонарём полз... Там негде было выбраться...

Согрин только молча вздыхает.

– Тем не менее они выбрались... – Разин хмур, и тяжёлый голос его на шагу прерывается. По сути дела, это провал операции, и подполковник понимает это.

Полчаса назад они соединились около колодца, прождали десять минут, которые попросил на раздумья Азиз, результата не услышали и стали осторожно звать иорданца сами. Случается, тишина не отвечает ничего, но при этом она несёт так же много информации, как прямой ответ. Сохно стремительно спускается в колодец, без страха ползёт в проход, держа в одной руке «стечкин», в другой фонарь. Возвращается быстро. Возбуждён, словно встретился в лазе с привидением.

– Ушли! Уш-шли... – И во время разговора чуть не задыхается от злости. Так бывает с цепными собаками, которых цепь не пускает к противнику. Они лают, хрипят и задыхаются.

– Куда? Как? Был же взрыв!

– Проход завален. Под завалом трупы. Остальные ушли.

– Испарились... – вздыхает Кордебалет.

– К выходу! – командует Согрин как старший по званию. – Выходы перекрыть. Все перекрыть!

Разин отдаёт распоряжения, рассылает людей. Кордебалет инструктирует командиров на наличие мин, показывая опасные участки на карте. А Согрин с Сохно и Разин со своей группой уже устремляются в погоню.

Но быстрая ходьба в потёмках не сбивает дыхание Сохно. Он корит себя:

– Я сам... Я сам проверял каждую стенку... С фонарём полз... Там негде было выбраться... Негде... Я даже простукивал подозрительные места... Как прозевал? Как?..

– При чём здесь ты... Это Талгат... – делает вывод Разин. – Талгат пробил проход сбоку...

– Проковырял... – уточняет Согрин. – Если бы он пробивал, нам было бы слышно...

– Проковырял, – соглашается Разин. – Наверняка он хорошо знает эти пещеры. Помнится, он раньше жил где-то в этом районе... И вывел всех. Выручил... Надо успеть...

Они идут быстро. На пределе, который определяется обстоятельствами. И понимают при этом, что и боевики обязаны идти так же, если хотят спастись. Но у боевиков есть в составе трое пленников, которые к такому передвижению не приспособлены. Правда, и эти пленники должны свою жизнь ценить. А когда тебя толкают в спину стволом автомата, невольно будешь поторапливаться. Здесь уже не физическая подготовка будет играть роль, а инстинкт самосохранения.

– Не уйдут... – уверен в себе Сохно. Он знает, что, когда потребуется, лошадь бегом загонит, не то что человека. Не знаком с усталостью.

– Уйдут, если на склоне пурга... – охлаждает пыл Сохно майор Паутов.

– Там пурга... Куда же она делась... – говорит Согрин.

– Может до хребта дойти и отразиться... Сменить направление...

– Высоко шла... Вершины захватывала...

– Высоко только тучи... Сама пурга ниже...

– Попробуй-ка, уйди в пургу... Сгинут без конца... Не рискнут выйти...

– Для них это шанс. Пойдут...

В такой обстановке они не гасят фонари даже тогда, когда выбираются в главный проход к большому камню-валуну. Сомневаются, что кто-то захочет устроить засаду на численно превосходящего противника. Боевиков слишком мало, чтобы атаковать. К тому же с фонарями легче обнаружить заминированные участки, хотя сомнительно, что Азиз позволит себе остановку для такого тонкого и несуетливого дела. Азиз старается создать дистанцию. Это для него сейчас гораздо важнее уничтожения живой силы противника.

Но здесь передвижение идёт более быстрое. Они уже могут позволить себе даже бег. Только ближе к выходу на другой склон, разведанному несколько часов назад сержантом Волковым, приходится снова снизить скорость. Проход только посредине, по бокам нагромождение камней.

– Здесь длинное устье, местами открытое сверху... – предупреждает Согрин. Сам он не был в этом краю, но данным сержанта верит. Волков показался ему человеком основательным.

О том, что на склоне бушует пурга, они догадываются, когда натыкаются ещё в пещере на первый сугроб. Луч фонаря задирается кверху и уходит в чёрную пустоту, пересекаемую стремительными белыми полосами. В пурге, в снежной круговерти, видно не лучше, чем в пещере без фонаря.

– Товарищ подполковник... – зовёт Разина лейтенант Стогов.

Впереди, на снегу, отчётливо просматривается полузанесённый след. Туда, в ту сторону, снег почти не долетает. Сохно тут же ставит рядом свою ногу и на десять секунд склоняется, наблюдая.

– Минут пятнадцать назад прошли...

– Почему след здесь, в стороне... – размышляет полковник.

– Компьютерщики... Кто-то из них... Умышленно...

– Компьютерщики?

– След... Кто-то идёт в кроссовках...

– Кто пойдёт в кроссовках в пургу?

– Тот, кого ведут силой...

– Без ног останется...

– А им наплевать... Хоть без ног, хоть без чего... Была бы голова и руки... Что ещё для компьютера надо? Всё равно потом расстреляют. Использованный материал... Лишние свидетели...

– Парни понимают это. Потому и след у стены... Дают нам знать...

– Догонять... Догонять... – ожесточённо твердит Сохно.

– Если только они в пещере гуляют... Если они вышли, то следы сразу заметёт... – уверен майор Паутов. – Я с такой пургой несколько раз сталкивался, не понаслышке знаю...