Дьявол зимой - Клейпас Лиза

Себастьян застонал и рухнул на постель, тяжело дыша и дрожа всем телом. Хотя его сопротивление осложняло дело, Эви была рада этой демонстрации остатков силы, предпочитая ее смертельному оцепенению, в котором он пребывал ранее.

Лилиан, однако, не разделяла ее радости.

– Придется привязать его, – деловито сказала она. – Иначе нам не удастся его удержать, когда мы начнем обрабатывать рану.

– Я не хочу... – начала Эви, но Кэм удивил ее, согласившись.

– Леди Уэстклифф права.

Поднявшись с пола, Эви протянула руку Лилиан и помогла ей встать. Себастьян снова закрыл глаза, его пальцы, конвульсивно сжимались, словно пытаясь схватить что-то невидимое. Казалось невероятным, что за несколько дней этот полный сил мужчина превратился в бледную тень с потрескавшимися губами и темными кругами вокруг глаз.

Глядя на дрожащую фигуру мужа, Эви ощутила мрачную решимость. Она сделает все, что в ее силах, чтобы помочь ему. Схватив чистые тряпки, она протянула их Кэму, стоявшему по другую сторону от распростертого на постели Себастьяна.

Обойдя кровать, Кэм ловко привязал руки и ноги Себастьяна к железной раме.

– Хочешь, я дам ему лекарство? – предложил он Эви.

– Нет, я сама, – ответила она, снова забравшись на кровать. Приподняв голову Себастьяна с помощью дополнительной подушки, она зажала пальцами его нос и, как только он открыл рот, чтобы вдохнуть воздух, влила густую жидкость в его горло. Он поперхнулся, но, к удовлетворению Эви, проглотил лекарство почти без потерь. Кэм, впечатленный ее ловкостью, приподнял брови, а Себастьян разразился невнятными проклятиями, тщетно пытаясь высвободиться. Склонившись над ним, Эви попыталась успокоить его, гладя по голове и нашептывая ласковые слова.

Когда он наконец отключился, Эви подняла взгляд и обнаружила, что Лилиан наблюдает за ними. Сузив карие глаза, та молча покачала головой, словно бы изумляясь. Видимо, для Лилиан, знавшей Себастьяна исключительно как высокомерного бездельника и повесу, слонявшегося по поместью лорда Уэстклиффа, было в высшей степени удивительно видеть его другим.

Тем временем Уэстклифф успел снять сюртук и, закатав рукава рубашки, смешивал снадобье, от которого по всей комнате распространилась резкая вонь. Лилиан, обладавшая особо чувствительным обонянием, поморщилась и содрогнулась.

– Это самая чудовищная смесь запахов, с которой я сталкивалась.

– Скипидар, чеснок, уксус... ну и еще несколько ингредиентов, которые предложил аптекарь, включая розовое масло, – сообщил Кэм. – Он также рекомендовал ставить потом медовые припарки, поскольку они препятствуют нагноению.

Глаза Эви расширились, когда он открыл деревянный футляр и извлек оттуда медную воронку и цилиндрический предмет с рукояткой на одном конце и похожим на иглу наконечником на другом.

– Ч-что это? – спросила она.

– Шприц, – ответил Кэм, рассматривая устройство. – Когда мы объяснили аптекарю, что собираемся делать, он сказал, что единственный способ тщательно промыть такую глубокую рану – это воспользоваться такой вот штуковиной.

Уэстклифф разложил на прикроватном столике различные приспособления, баночки со снадобьями и стопки сложенных салфеток. Затем посмотрел на женщин, стоявших у кровати.

– Боюсь, это будет довольно неприятная процедура, сказал он. – Так что, если у кого-нибудь слабый желудок... – Его взгляд многозначительно задержался на Лилиан, которая скорчила гримасу.

– У меня, как тебе прекрасно известно, – буркнула она, – Но, если нужно, я могу и потерпеть.

На лице графа мелькнула улыбка.

– Мы постараемся обойтись без тебя, дорогая. Хочешь подождать в другой комнате?

– Посижу у окна, – сказала Лилиан с явным облегчением и поспешила отойти от кровати.

Уэстклифф взглянул на Эви с молчаливым вопросом в глазах.

– Куда мне встать? – спросила она.

– Слева от меня. Нам понадобится огромное количество салфеток и тряпок. Если бы вы могли менять их по мере необходимости...

– Да, конечно. – Она заняла место рядом с графом, а Кэм встал с другой стороны от него. Глядя на резкий, целеустремленный профиль Уэстклиффа, Эви с трудом верила, что этот могущественный человек, которого она всегда побаивалась, готов помочь бывшему другу, несмотря на его предательство. В порыве благодарности она не смогла удержаться, чтобы не потянуть его за рукав.

– Милорд... пока мы не начали, я хотела бы сказать вам...

Уэстклифф склонил к ней темноволосую голову:

– Да?

Он был ниже Себастьяна, и Эви достаточно было приподняться на цыпочках, чтобы поцеловать его в худую щеку.

– Спасибо, что помогаете ему, – сказала она, глядя в его удивленные черные глаза. – Вы самый достойный человек из всех, кого я знала.

Лицо графа слегка порозовело под слоем загара, и впервые за время их знакомства он, казалось, не нашел слов.

Лилиан, наблюдавшая за ними с другого конца комнаты, улыбнулась.

– Его мотивы не так уж благородны, – сказала она Эви. – Я уверена, что он наслаждается возможностью в буквальном смысле посыпать соль на раны Сент-Винсента.

Несмотря на шутливое замечание, Лилиан смертельно побледнела и вцепилась в ручки кресла, когда Уэстклифф взял тонкий блестящий ланцет и принялся осторожно вскрывать нагноившуюся рану.

Даже с учетом лошадиной дозы морфия боль заставила Себастьяна выгибаться и корчиться, его лицо исказила страдальческая гримаса, а из горла вырывались нечленораздельные звуки. Кэм навалился на него всем телом, прижимая к матрасу, так что даже малейшее движение было невозможно. Но самое трудное началось, когда Уэстклифф приступил к обработке раны раствором соли. Себастьян хрипло вскрикнул и забился в их руках, но Уэстклифф продолжал работать, снова и снова погружая шприц в рану, пока раствор соли, пропитавший полотенца, не порозовел от свежей чистой крови. Его выдержке и точности движений мог бы позавидовать любой хирург. Каким-то чудом Эви удалось совладать с собственным шоком и действовать с той же целеустремленной отрешенностью, которую демонстрировали Кэм и Уэстклифф. Сосредоточившись на своей задаче, она методично убирала использованные полотенца и подсовывала свежие под бока мужа. К ее несказанному облегчению, Себастьян вскоре потерял сознание и обмяк, равнодушный ко всему, что происходило вокруг.

Когда воспаленная плоть очистилась от гноя, Уэстклифф обмакнул тампон в приготовленную заранее смесь и тщательно обработал рану. Отойдя в сторону, он проследил, чтобы Кэм аккуратно наложил на больной участок примочку из болотного мха, завернутого в муслин и пропитанного медом.

– Готово, – с удовлетворением произнес молодой человек, закончив, и проворно отвязал руки и ноги Себастьяна от кровати. – Заживление начнется изнутри. Когда воспаление пройдет, можно будет отказаться от примочек и позволить ране затянуться. – Совместными усилиями они перевязали рану, обмотав полоски льняной ткани вокруг талии Себастьяна, и сменили постельное белье.

Когда все закончилось, самообладание покинуло Эви, и она начала дрожать с головы до ног от пережитого напряжения. Она с удивлением отметила, что даже Уэстклифф выглядит усталым. Испустив продолжительный вздох, он утер обильный пот с лица, воспользовавшись чистой салфеткой. Лилиан тут же оказалась рядом с мужем и стиснула его в коротком объятии.

– Аптекарь рекомендовал менять повязку и примочку дважды в день, – сообщил Кэм, намылив руки и ополоснув их теплой водой. – Если лихорадка к вечеру не пойдет на убыль, надо будет удвоить дозу лекарства. – Жестом подозвав к себе Эви, он протянул ей мыло и помог вымыть руки. – Он поправится, дорогая. Когда граф вскрыл рану, оказалось, что она выглядит не так скверно, как можно было ожидать.

Эви устало покачала головой, покорно ожидая, пока он вытрет ей руки.

– Я не могу тешить себя напрасными надеждами. Если я позволю себе поверить... – Ее голос прервался, когда пол, казалось, накренился у нее под ногами, и она покачнулась, пытаясь сохранить равновесие. Кэм подхватил ее и поднял на руки.