Неведомое - Камиль Фламмарион

Быть может, дух, сила, материя суть лишь различные проявления одной и той же сущности, неведомой для наших чувств. Быть может, существует иное начало, одновременно заключающее в себе и разум, и силу, и материю, обнимающее все существующее и все возможное, — первая и конечная причина всего, сила, проявления которой есть лишь различные формы движения. Заметим мимоходом, что если мысль более не должна быть с научной точки зрения рассматриваема как выделение материи, а как способ движения единого начала, то уже не логично утверждать уничтожение души после смерти организма.

Без сомнения, проявления умирающих не представляют собой общего факта, закона, природы, функции жизни или смерти; они являются, по-видимому, только исключением, без известной причины и без очевидного повода. Пропорция их меньше 1 на 1000 смертей. Эта пропорция все-таки дала бы около 50 манифестаций умирающих в одном только Париже. Атмосферное электричество тоже не часто проявляется в ударах молнии.

Не разум, не знание, не нравственные качества вызывают и обусловливают такие сообщения. В них не замечается никаких положительных законов. То же самое мы видим и в действиях молнии. Электрический удар поражает живое существо или какой-нибудь предмет в силу мгновенного отношения, и наука не отыскала тому причины.

Между тем различные психические наблюдения открывают нам порядок вещей, вполне достойный нашего внимания. Леверье часто выражал мне мысль, что самое важное, самое интересное в науке — это аномалии, исключения. Он испытал это при открытии Нептуна.

Можно сказать словами дю Преля, что пока возможен будет прогресс, всегда будут встречаться необъяснимые явления, и чем эти явления будут казаться нам невозможнее, тем более они будут толкать нас вперед к познанию загадки Вселенной.

Прибавим еще, что произошел разлад между научными мнениями культурных людей и их верованиями. Новое материалистическое учение оказалось слишком узким, чтобы вместить его стремления и чувствования. Настала пора возвыситься над материалистической точкой зрения и достигнуть понятий, которые позволили бы нам считать возможными эти тончайшие, неуловимые сношения одного духа с другим, эти сношения даже между вещами видимыми и невидимыми, идея которых вдохновляла во все времена искусство и литературу.

«Звезда звезде посылает свой свет; может быть, и душа шлет другой душе привет сквозь какую-нибудь тонкую, ей свойственную стихию?…» Влюбленные, народ, поэты, все, кто воодушевлен каким-нибудь великодушным чувством, во все века бессознательно отвечали на этот вопрос Теннисона. У некоторых, как у Гете, в известные часы страсти это тончайшее общение душ выступало с лучезарной ясностью. У других, как у Бэкона, такое же убеждение слагалось постепенно из мелких признаков посредством ежедневного наблюдения человека. Но только теперь мы узнали, что эти безмолвные токи действуют несомненно, что эти психические впечатления распространяются и сообщаются.

Мы говорим, что эта сила принадлежит к порядку психическому, а не к физическому, или физиологическому, или химическому, или механическому, потому что она порождает и передает идеи, помыслы и действует без посредства наших чувств, от души к душе, от разума к разуму.

Наша психическая сила, без сомнения, порождает колебания эфира, которые передаются вдаль, как все колебания эфира, и становятся чувствительными для мозга, звучащего в гармонии с нашим. Превращение психического действия в движение эфира, и обратно, может быть аналогичным с тем, какое наблюдается в телефоне, где приемная пластинка, одинаковая с пластинкой посылающей, восстановляет передаваемое звуковое движение не путем звука, а путем электричества.

Действие одной души на другую на расстоянии, особенно в таких важных случаях, как смерть, и, в частности, смерть внезапная, передача мыслей, внушение, сношения на расстоянии не менее естественны, как действие магнита на железо, притяжение луной моря, передача людского голоса электричеством, исследование химического состава звезды посредством анализа ее света, словом — как все диковинки современной науки. Но только психические сообщения принадлежат к высшему порядку явлений и могут навести нас на путь познания психической природы человека.

Постепенно наше исследование, вероятно, пояснит нам, что бывают видения реальные, существенные, объективные, представляющие собой как бы двойников живущих людей, а бывают и явления уже умерших.

Как бы то ни было, мы пришли к таким выводам:

1. Телепатия может и должна быть отныне включена в состав науки как непреложная истина.

2. Одно сознание способно воздействовать на другое без посредничества чувств.

3. Психическая сила действительно существует. Сущность ее пока остается неизвестной.

Глава седьмая

Бесконечное разнообразие снов — Физиология мозга — Психические сны: явления умирающих во время сна — Телепатия в сновидениях

Психические явления, о которых была речь выше, могут происходить во время сна так же, как и наяву. До сих пор сон и сновидения составляли предмет усердного изучения, но надо сознаться, что эти явления истолкованы еще далеко не полно. Сон не есть какое-нибудь исключительное состояние в нашей жизни; напротив, это — нормальная функция нашего органического бытия, в котором он, по времени, занимает средним числом целую треть. Человек, проживший 60 лет, проспал из них целых двадцать или около того. Часы, занятые сном (три тысячи в год!), без сомнения, суть часы отдыха, жизненного подкрепления, как для мозга, так и для всех членов; но это отнюдь не часы полного замирания. Наши умственные способности сохраняют свою деятельность с той только существенной разницей, что во сне они действуют «бессознательно», а не в силу нашей сознательной рассудочной логики, как в состоянии бодрствования.

Точно так же, как наяву человек постоянно то о том, то о другом думает, так и во сне ему постоянно что-нибудь снится. Сон есть подобие жизни. Те, у кого мозг работает энергично, у кого мысли мощны, имеют и сны тоже очень яркие и выразительные. Кто же размышляет туго, у того и сны слабые. Сколько мыслей, столько и снов, и все попытки классификации снов до сих пор ни к чему не приводили.

Сны не всегда можно припомнить. Чтобы схватить сон налету, надо, чтобы человек проснулся внезапно и устремил на увиденное во сне все свое внимание, — ничто не изглаживается так быстро, как воспоминание о сновидении. Многие говорят, что сны снятся только поутру, перед пробуждением, или вечером, как только заснешь. Но это заблуждение. Стоит проснуться или разбудить кого-нибудь в любой час ночи, чтобы удостовериться, что сны снятся всегда или почти всегда. Но их не всегда удается припомнить, точно так же нам не припомнить и трех четвертей всех мыслей, перебывавших в нашем мозгу в течение дня.

Вообще сны снятся о вещах, которыми занимаешься наяву, о лицах, которых знаешь. Однако бывают и странные исключения; очень часто мысли, более всего захватывающие нас в течение дня, не получают никакого отражения во время последующего сна.

Значит, мозговые клеточки, участвующие в этой работе ума, утомились и отдыхают, — иногда это большое счастье. С другой стороны, во сне время и пространство не существуют. События нескольких часов и даже нескольких дней могут развернуться в несколько секунд. Вы можете очутиться на много лет назад, в эпоху детства, с лицами, давно умершими, причем эти дальние воспоминания нисколько не ослаблены. Вы без малейшего удивления встречаетесь во сне с людьми прошлого столетия. Может также сниться о вещах, никогда не случавшихся и невозможных. Иной раз нелепые, фантастические образы, самые пестрые и несуразные, сочетаются между собой без малейшего правдоподобия, без малейшей логики.

Иные сны передаются даже по наследству.

Тысячи разнообразных причин влияют на сны, помимо самого рассудка: плохое пищеварение, затрудненное дыхание, неудобное положение тела, трение простыни, рубашки, чересчур тяжелое одеяло, простуда, какой-нибудь шум, свет, запах, голод, жажда, переполнение тканей, — все это влияет на сновидения.

По этому поводу напомним об одной галлюцинации, довольно частой. Это ощущение, как будто спящий проваливается в бездну, скользит в глубь пропасти. Эта галлюцинация обыкновенно случается вскоре после того, как заснешь, в ту минуту, когда размягчившиеся члены заставляют все тело, как мне кажется, сразу изменять центр тяжести.

Положение тела во время сна стремится к пассивному равновесию. Вся деятельность чувств мало-помалу притупляется, и забвение всего мира наступает постепенно, как будто душа медленно ретируется в самые дальние убежища. Веки смыкаются, и глаз засыпает первый. Осязание утрачивает свои свойства и засыпает вслед за тем. Обоняние замирает в свою очередь. Ухо остается настороже последним, как бдительный страж, готовый предостеречь человека в случае опасности, но вот и оно наконец засыпает. Тогда наступает полное усыпление, и открывается мир сновидений во всем своем бесконечном разнообразии.