200 знаменитых отравлений - Игорь Анцышкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сомнительна ситуация и с завещанием Грозного. Иван IV, предчувствуя близость смерти, продиктовал завещание ближнему дьяку Савве Фролову, который вскоре скоропостижно скончался, из-за чего возникло подозрение в его отравлении, чтобы царское завещание не стало известно. Во всяком случае, при коронации Федора Иоанновича оно оглашено не было.
Здесь следует отметить, что Сталин как-то заметил, что одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что «он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных феодальных семейств, не довел до конца борьбу с феодалами – если б он это сделал, то на Руси не было бы Смутного времени».
Когда ученые в XX веке вскрыли гроб, они не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть факт отравления Грозного. В костях царя академиком М. Герасимовым было обнаружено повышенное содержание ртути, но это могло быть и следствием приема лекарств, в состав которых во времена Грозного часто входила ртуть.
СЛЕДОВАТЕЛЬ АРАП
На исходе XVI века, в бытность царем Бориса Годунова, приказные дела Московского царства зафиксировали расследование по факту отравления крымского царевича Мурат-Гирея.
Злодейство свершилось в Астрахани, где в эмиграции жил несчастный царевич и куда его конкуренты из Крыма прислали убийц. Как говорилось языком документов того времени – «бусурманы прислали ведунов и его испортили». Астраханские воеводы, которые по приказанию царя стерегли претендента на престол Крымского ханства, обнаружив, что царевич «испорчен», нашли ему лекаря-арапа. Арап сказал, что Гирея вылечить нельзя, пока не сыщут ведунов, которые его попортили. Взяв с собой стрельцов, пошел арап в юрты татар, что стояли у Астрахани, перехватал там ведунов и начал их мучить.
Ведуны, не выдержав допроса третьей степени, сказали: «Если кровь больных не замерзла, то можно пособить». Тогда умный арап велел ведунам метать из себя кровь в лохань, и они выметали всю кровь, которую выпили из сонного царевича, жен его и других татар и тем их «испортили». Ведуны рассказывали арапу по порядку: вот это кровь царевича, вот это его жен, вот это других татар; кровь царевича и одной из его жен вся замерзла, и потому ведуны сказали, что им живым не быть; чья же кровь не замерзла, и если помазать ею больного, то он останется жив.
Когда царевич умер от замерзания крови, то воеводы поспешили донести обо всем подробно царю; царь отправил в Астрахань следователя Астафия Пушкина, с приказом пытать ведунов, по чьему умышлению испортили царевича, «а после пытки пережечь». Пушкин пытал ведунов накрепко разными пытками, но расколоть не смог. Тогда тот же арап-следователь сообщил, что так у них ничего не допытаться. Он предложил положить им в зубы конские удила, повесить их за руки и бить их не по телу, а по стене против них. Такого психологического давления ведуны не выдержали и все рассказали.
Воеводы после пытки велели их сжечь, и жег тот же арап, как говорили свидетели, мастерски. Когда ведунов жгли, то слетелось «многое множество» сорок и ворон, что подтвердило правильность обвинительной позиции арапа. К сожалению, о дальнейшей следовательской карьере арапа сведений в царских приказах не осталось.
ОПАЛА РОМАНОВЫХ
Имя Бориса Годунова, царя не наследственного, а вымоленного, в народе постоянно было связано с ядами. То ли характер такой у нового царя Московии был, то ли народ зряшное наговаривал. Только вот общее мнение было одно – травят в Кремле, и баста! Хотя, когда давали служилые люди подкрестную клятву новому царю, обещали не вредить ему ни ядовитым зельем, ни чародейством: «Мне над государем своим царем и над царицею и над их детьми, в еде, питье и платье, и ни в чем другом лиха никакого ни учинять и не испортить, зелья лихого и кореньев не давать и не велеть никому давать, и мне такого человека не слушать, зелья лихого и кореньев у него не брать; людей своих с ведовством, со всяким лихим зельем и кореньем не посылать, ведунов и ведуний не добывать на государское лихо. Также государя царя, царицу и детей их на следу никаким ведовским мечтанием не испортить, ведовством по ветру никакого лиха не насылать и следу не вынимать никаким образом, никакою хитростию. А как государь царь, царица или дети их куда поедут и пойдут, то мне следу волшебством не вынимать. Кто такое ведовское дело захочет мыслить или делать и я об этом узнаю, то мне про того человека сказать государю своему царю или его боярам, или ближним людям, не утаить мне про то никак, сказать вправду без всякой хитрости…»
Но Годунов-то такой клятвы не давал. В течение 20 лет Борис Годунов, потомок татарина Мурзы Четя, управлял Московией как правитель, а затем как самодержец. Один из членов польского посольства писал в Варшаву: «Годунов полон чар и без чародейства ничего не предпринимает». Но подкосил чародея голод, начавшийся в 1601 году и до самого 1604 года людей моривший. «А за то Господь покарал, что отроков невинных к иноземцам-табашникам посылал в студенты в Англию, Францию и Германию!» – кричали кликуши на площадях.
Еще когда Борис состоял при царе Федоре Иоанновиче, кротком и умом некрепким, людская молва не оставляла правителя в покое. У царя дочка родилась, а народ сразу: сын, а Годунов его подменил. Стоило царю умереть в ночь с 6 на 7 января 1598 года, как молва сразу – отравил царя Борис Годунов, и точка. В «Повести, како отомсти» (1606 г.) царь Федор умирает «от неправеднаго убивствия» Борисом. Дьяк Тимофеев называет Годунова не иначе как «раб, отравивший своего господина», а купец Иоганн Масса пишет: «Убежден в том, что Борис ускорил «смерть» Федора при содействии и по просьбе своей жены». Польский гетьман Жолкевский, говоря о смерти царя Федора в 1598 году и характеризуя Годунова, заявлял, что «он отравил и самого царя Федора». Кстати, у Федора Иоанновича, как и у его батюшки, недоброй памяти Ивана Грозного, тоже обнаружили позднее повышенное содержание ртути в останках. Так что молва и очевидцы событий, может, и не ошибались.
Послал Годунов окольничего Богдана Вельского крепость Борисов возводить в чистом поле. Возвел окольничий крепость, а потом вдруг оказался в опале. Хотя, может, и за дело – донесли Годунову, что царем Борисовским себя возгордившийся окольничий называл. А в народе сразу слух. Бельский-то, мол, своему духовнику повинился, что по наущению Годунова отравил царей Иоанна и Феодора, но совесть заговорила. А духовник тайну исповеди не сберег и патриарху рассказал, а патриарх – царю. А царь, вестимо, опалу на окольничего, да еще повелел лекарю-шотландцу красоту у Вельского изничтожить – бороду вырвать.
Да и смертоубийство царевича Дмитрия не обошлось без яда. Еще до смертоубийства от ножичка пытались опоить царевича. Англичанин Флетчер писал, что будто от яда, предназначенного Дмитрию, умерла его кормилица, хотя по другим данным она осталась жива-живехонька.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});