Искатель. 1964. Выпуск №5 - Гюнтер Продель

Описав круг, он рванулся туда, где пока еще покоилось вытянутое, километровое тело Длинного корабля. Кедрин тронулся туда же, сопровождаемый сонмом разодетых монтажников, ярких и радостных.

Сегодня был их праздник — день корабля. Они создали его — люди, которые сейчас не напоминали более небесные тела, какими выглядели в скваммерах. Свободные в пустоте, не закрытые гулкой железной скорлупой, они казались и родившимися и выросшими здесь, в пространстве. Они населяли небо, как молодые и задорные боги.

Кедрин шел на малой скорости. Он все время искал глазами одно лицо. В пространстве стало возможно узнать человека в лицо, и он видел много знакомых лиц, кроме того, которое хотел увидеть.

Его не было. Мимо промахнул Дуглас: на его лице сияла неожиданная улыбка. Он махнул Кедрину рукой и умчался куда-то вперед, поближе ко входному люку корабля. Седов на миг вырвался из гущи летучей стаи, взвился над нею; его обычно каменное лицо выглядело взволнованным. Только ее не было, только ее!

— Не сердись, хорошая, — тихо сказал он вслух.

— Не буду. Только почему я — хорошая?

Кедрин охнул — он забыл, что говорит на волне Гура. Но тут же другая мысль ударила по нервам.

— Гур, — сказал он. — Она… еще больна?

— Нет.

— Но я ее не вижу…

— Увидишь… — сказал Гур. «Увижу!» — подумал Кедрин.

Умело затормозившись, он повис в полуметре от зеленоватой, зеркальной брони корабля недалеко от люка, внешняя крышка которого была распахнута. Раздалась команда. Часть монтажников разлетелась в стороны, открывая широкий канал, по которому уже шел катер.

Он приближался. Седов стоял на откинутой площадке звездолета и был неподвижен, как статуя. И Кедрину показалось, что даже отсюда узнает он всегдашний холодноватый, пристальный взгляд. А катер подходил все ближе, и все знали, кого он несет в своей объемистой кабине. Катер плавно повернул, и хотелось верить, что и сам он слегка изогнулся в этом повороте, настолько красивым было это движение, и замер, выбросив голубоватое облачко, — замер напротив открытого люка. Тусклый борт катера раздвинулся, и несколько фигур легко скользнули из возникшего провала в пространство.

Это были они, новые хозяева корабля, до последней минуты безраздельно принадлежавшего еще людям Звездолетного пояса и в первую очередь монтажникам. Теперь пришли пилоты. В ярких мягких скафандрах они проскальзывали несколько метров пространства, что отделяло их от будущего дома, и выстраивались на крыльце этого дома; и монтажникам были видны их улыбающиеся лица и блестящие глаза.

Потом их командир — и Кедрин вспомнил пилота глайнера «Кузнечик», — мягко ступая, подошел к неподвижному шеф-монтеру и обнял его, и Седов тоже обнял нового капитана, а потом приглашающе протянул руку к освещенному зеву люка.

Капитан направился к люку, а Седов, сделав два шага, с силой оттолкнулся от края площадки и медленно поплыл в пространстве… Звездолетчики замахали руками. В телефонах скваммера Кедрина зазвучали их взволнованные, нерасчетливо громкие голоса. Потом они скрылись в выходной камере. Крышка люка медленно поползла вверх, навстречу ей изнутри выдвинулась вторая.

Светлое пятно закрылось, тотчас же раздалась команда. Монтажники отхлынули в стороны, занимая заранее определенные позиции. Тело корабля еще миг отблескивало в лучах осветителей, потом внезапно вспыхнули все иллюминаторы и опознавательные огни, и корабль превратился в лучащуюся драгоценность. И трудно было поверить, что это они, монтажники, создали такое чудо. Проба огней была всего лишь началом испытания корабля: с момента, когда зажглись ходовые огни, сооружение действительно стало кораблем, самостоятельной единицей Звездолетного флота. Он не принадлежал больше монтажникам, не принадлежал Поясу, хотя связь между ними и должна была сохраниться еще надолго, навеки. Был хорош, но и труден этот момент, когда уходил сын Пояса, и ему предстояло увидеть новые звезды, а здесь оставалось старое пространство и память, память…

Кто-то скользнул и замер поодаль, и Кедрин узнал шеф-монтера. И снова все сделалось неподвижным, только сам корабль, казалось, шевелился: открывались и закрывались, проходя испытание, грузовые люки, выдвигались смотровые площадки и мостики, шевелились, поворачивались, втягивались и вытягивались антенны. И каждый раз кто-то из монтажников — тот, кто монтировал этот мостик или антенну, горделиво взглядывал на соседей, хотя и так все знали, что ничто не может отказать.

Корабль шевелился, как ребенок, двигающий руками и ногами просто потому, кажется, что движение доставляет ему радость. Но ребенок встанет на ноги не скоро, а этот был уже готов: челюсти люков закрылись, втянулись лишние антенны; и казалось, еще тише стало в безмолвном пространстве.

Все ждали этого момента, и все же ни один, наверное, не уловил первого, едва заметного издали содрогания корабля. Но он уже не висел на месте — затемнилась одна звезда, вторая… И вот движение стало уже заметным, и едва ощутимое взглядом голубоватое облачко дрожало в зоне выхода стартовых двигателей, а звездные будут включены лишь вдалеке от планеты. Корабль уходил в испытательный однодневный полет, сверкая, как созвездие, равный среди равных во вселенной, небесное тело галактического ранга… Он уходил, и никто не взялся бы предсказать его звездолетную судьбу, но все знали, что она будет прекрасна. Ход корабля резко убыстрился, корабль торопился в вечный день черного пространства — день, ибо не может быть ночи там, где сияют миллиарды солнц. Кедрин вздохнул и осмотрелся; Седов был рядом, с рукой, поднятой к глазам, и не требовалось особого усилия, чтобы представить себе, что было сейчас в глазах человека, который еще строил корабли, но не мог летать. Кедрин снова вздохнул — сочувственно, но шеф-монтер уже отнял руку, и голос его, произнесший команду, дрожал не больше, чем монолитные основания земных космодромов.

А корабль скрылся, он стал слабой звездочкой, затерявшейся в бездне. Монтажники медленно поплыли к спутнику. Кедрин занял место у входного люка. Его окликали и приветствовали. Казалось, все поняли, какой он славный парень. В другой раз он обрадовался бы этому, а сейчас просто кивал головой — и ждал…

Он вошел в спутник вслед за последним монтажником. Входить пришлось через корабль, там он оставил скваммер. Потом пошел в командную централь спутника. Как бы ни было, в первую очередь надо было доложить о том, что загадка запаха решена, а лишь потом узнать, где Ирэн. Кедрин был спокоен, только нижняя челюсть выдвинулась вперед и взгляд стал тяжелее.