Германия: самоликвидация - Тило Саррацин

Образование и происхождение, равенство и справедливость шансов

Сильное сопротивление созданию групп высокой успеваемости вполне понятно, поскольку каждой государственной системе образования присущи эгалитарные стремления. Но если такие стремления гипертрофированы, это стимулирует тенденцию эмиграции из государственной системы, поскольку образованные слои выбирают для своих детей то обучение, которое считают лучшим.

Успех в системе образования определяет в конечном счёте получение жизненных шансов и перспективы занять влиятельную позицию, добиться благосостояния или даже богатства. То, что это распределение должно происходить по справедливости, есть легитимное основное требование всякой демократии.

В соревновании за лучшие стартовые позиции ребёнок из образованной семьи имеет преимущества в трёх аспектах:

1) происхождение из образованной семьи сопряжено, как правило, с лучшим воспитанием. Лучшее воспитание в большинстве случаев способствует – уже у детей и подростков – более приятным формам обхождения, более высокой чуткости к людям и ситуациям, чувству уверенности в себе, но и большему признанию авторитетов. Это ведёт к положительной обратной связи с учителями и к лучшей успеваемости. Кроме того, симпатия преподавателей к ученикам в большинстве случаев обусловливает и лучшие оценки;

2) образованные родители больше помогают школьной карьере своих детей. Они напоминают и мотивируют, перепроверяют состояние успеваемости, контролируют домашние задания, дополнительно занимаются, если это кажется необходимым, или организуют занятия с репетитором. Кроме того, они лучше понимают, как обеспечить их ребёнку в школе достаточное внимание;

3) образованная семья и родительский дом обеспечивают ребёнку превосходство в знаниях и умениях, которые выражаются прежде всего в способностях к чтению и пониманию текстов, но также и в общей ориентации в окружающем мире.

Эти преимущества имеют большой вес и в принципе незаменимы. Лучше всего они могут быть компенсированы через всеобщее воспитание детей в раннем возрасте, которое особенно большое значение придаёт социализации и языковой компетенции. Далее – в полнодневных школах со стимулирующим, способствующим развитию формированием свободного времени, куда входят занятия спортом и не в последнюю очередь выполнение домашнего задания, а кроме того, упражнения на углубление учебного материала под присмотром преподавателей. Неравенство исходных шансов, таким образом, может быть уменьшено, однако создание равенства шансов упрётся в свои границы там, где оно превращается в ущемление интересов детей из образованных семей – например, понижением требований ради того, чтобы «все успевали». В конечном счёте это касается и одарённых детей из необразованных слоёв, ибо нет способа выяснить, какую часть преимуществ в успеваемости (или минимальной успеваемости) ребёнка определяет происхождение, а какую – одарённость и инициатива.

Статистически доказуемо, что выбор профессии и тем самым косвенно будущий карьерный путь также ориентированы по социальному и региональному происхождению. Итак, наряду с одарённостью роль играют также регион, пример родителей и не в последнюю очередь различные склонности, обусловленные половой принадлежностью: для женщин – языки и науки, связанные с культурой, для мужчин – математика и естественные науки{274}.

Это не так уж плохо, ибо каждый хорош там, куда его приводят склонности и где он чувствует себя уверенно. В системе образования нельзя допускать, чтобы срезались верхушки, но ещё важнее, чтобы целью образовательной политики было дополнительное развитие вширь. Иоганн Вольфганг фон Гёте и Александр фон Гумбольдт происходили из высокообразованных семей и получили превосходное воспитание, какое доставалось в те времена лишь немногим. Смогли бы они достичь таких же творческих результатов, если бы учились в интегрированной общей школе в Рюссельхайме или Дуйсбурге?

Нам никак не обойти тот вывод, что при неравных способностях и неравных профилях характера даже самая справедливая относительно шансов система приведёт к неравным результатам. В отношении материальных последствий они могут быть смягчены путём социально-государственного перераспределения – и смягчаются. Но до тех пор, пока каждый получает шансы развития в системе образования по своему потенциалу и склонностям, следующее из этого неравенство не может считаться ни порочным, ни вредным, а является лишь выражением многообразия жизни. Это не нравится тем, кто справедливость измеряет по равенству результатов{275}. Эта дискуссия, пожалуй, никогда не закончится. Там, где речь заходит о справедливости, равенство всегда стоит неподалёку, однако навечно останется нерешённым вопрос, когда с людьми надлежит обращаться по их потребностям, а когда по заслугам.

Тесты PISA показали, что немецкие школьники выдают лишь средние результаты по ОЭСР и изрядно отстают от передовых в этом тестировании стран – Финляндии, Кореи и Канады. Вместе с тем «социальный градиент» в Германии круче, чем во многих других странах, а это значит, что результаты стоят в тесной взаимосвязи с социоэкономическим статусом семьи. Критики объясняют это тем, что в Германии дети из образованных слоёв имеют большие преимущества, чем в других странах. Но вряд ли это верное объяснение.

Человеческий интеллект на 50–80 % передаётся по наследству, и чем большее равенство шансов предлагает система, тем выше наследственный компонент в оставшемся интеллектуальном различии. Гениальные высшие достижения всегда содержат сильную генетическую составляющую. Одарённость Моцарта не объяснишь влиянием среды{276}. Измеренный интеллект к тому же является стабильным показателем школьного уровня успеваемости и последующего профессионального успеха. Поэтому можно было бы ожидать, что средний интеллект растёт с социоэкономическим статусом. И так оно и есть{277}. Кроме того, интеллект – намного более стабильный показатель вузовского успеха, чем социоэкономическое происхождение{278}. Сюда добавляется то обстоятельство, что зависимость интеллекта от социоэкономического статуса усиливается со степенью интеллекта. Чем сильнее выражена высокая одарённость, тем выше доля происхождения из верхнего слоя и верхней части среднего слоя{279}. Тогда, по логике, и доля детей из родительских домов с высоким социоэкономическим статусом тем выше, чем в большей степени школьная система селектирована по успеваемости.

В традиционном обществе, где расслоение не определяется достижениями или почти не определяется, уровень интеллекта распределён по общественным слоям более равномерно, чем в обществе с традицией проницаемости. В проницаемом обществе толковые легче пробиваются наверх, так что через несколько поколений резерв талантов нижнего и среднего слоёв в тенденции истощается. Это дополнительно усиливается склонностью образованных слоёв к гомогамии. Партнёров себе выбирают в том же образовательном статусе. Вряд ли молодой врач женится сегодня на медсестре, а тем более на красивой девушке из пекарни.

Немецкое общество с начала XIX в. становилось всё более проницаемым: заметная одарённость давала в Пруссии ещё в XIX в. шансы на обучение в гимназии – тенденция, которая в течение ХХ в. усилилась. Наряду с этим были многочисленные внеуниверситетские возможности карьеры через ремесленные профессии, обучение в качестве техника, карьеру служащего среднего и более высокого звена и т. д. Этой немецкой карьерной традицией особенно легко объяснить ту научную и экономическую динамику, которая с середины XIX в. и до недавнего прошлого была так характерна для нашей страны. Но это означает, что оскудение интеллектуального потенциала нижних слоёв общества у нас зашло дальше, чем в тех обществах, проницаемость которых развилась позднее.

Однако взаимосвязь может и не работать. Хотелось бы, чтобы оказались правы те, кто предполагает в так называемых необразованных слоях весомый интеллектуальный потенциал. Правда, чем скорее и лучше удастся его раскрыть, тем острее будет принципиальная проблема: прогрессирующее откачивание интеллектуального потенциала из нижних слоёв. Статистически это можно было бы показать в ещё более крутом социоэкономическом градиенте школьного успеха. Зависимое от принадлежности к определённому слою различное генеративное поведение[50], как мы это наблюдаем в Германии, ещё больше обостряет проблематику. Итак, процесс опустошения интеллектуального потенциала нижнего и среднего слоёв идёт тем быстрее, чем успешнее система образования настроена на равенство шансов. Как раз «успешная» в понимании её сторонников общая школа только усилит этот процесс.

По меньшей мере частичная наследуемость интеллекта и других признаков личности вместе с растущей проницаемостью общества приводят к тому, что падает доля людей, которые по причине личных способностей могут подняться из нижних слоёв. Поэтому вполне логично и ни в коем случае не является отсутствием справедливости, если руководящий персонал рекрутируется в основном из верхних слоёв. В Германии считается политкорректным беспокойство по этому поводу{280}, однако в конечном счёте очевидно: беспокоятся те, кто не понимает простой логической цепочки – если верно, что интеллект и одарённость частично наследуются, тогда растущая справедливость успеха поневоле приводит к тому, что таланты, а тем самым и потенциал руководящего пополнения концентрируются в верхних слоях общества.