Потанцуй со мной (ЛП) - Филлипс Сьюзен Элизабет

Маловероятно, что Сара Чилдерс сможет отвести мужа к врачу.

Тесс отступила от двери.

— Я посмотрю на рану, миссис Чилдерс, но если она серьезная, ваш муж должен обратиться к врачу.

— Дюк не верит во врачей. И в прошлый раз, когда я зашила его, благослови Бог Америку, я потеряла сознание прямо на полу, и у меня неделю болела голова.

— Сотрясение мозга заработали, — пробормотала Тесс, когда миссис Чилдерс подошла к грузовику, чтобы забрать своего мужа.

Дюк Чайлдерс был поседевшим еще больше, чем его жена, с большими ушами, растрепанными усами и проволокой седых волос, торчащих из-под поношенной шляпы неопределенного цвета. Его руку обернули не слишком чистым полотенцем.

— Бога ради, уж зашейте побыстрее. Мне нужно работать, — сказал он вместо приветствия.

— Нельзя так разговаривать с миссус, — упрекнула его Сара, когда Тесс принесла аптечку. — Извините моего мужа. У него портится характер, когда он болеет.

— Если бы ты сделала то, что я тебе сказал… — проворчал он.

— Я больше не буду тебя зашивать, Дюк Чайлдерс!

Тесс повела его к обеденному столу, который, похоже, уже превращался в хирургический.

— Присаживайтесь, мистер Чайлдерс.

— Дюком меня кличут, — поправил он. — Всю жизнь столбы для забора ставлю. Черт, как же глупо вышло.

У большого пальца на ладони оказался глубокий порез, из которого хлынула свежая кровь, когда Тесс развернула полотенце. Даже если бы у нее было припасено больше той же повязки на рану, которую она истратила на Илая, она не смогла бы использовать ее в этом месте.

— Здесь нужны швы, — сообщила она.

— Да благословит Бог Америку, но мы же поэтому здесь, — сказала Сара, как будто Тесс упустила суть.

Тесс прижала чистую марлевую салфетку к ране.

— Я не врач. У меня нет анестезии, чтобы обезболить, а вам нужны антибиотики.

Дюк растянул губы, показав кривые пожелтевшие зубы.

— Вот и видать, что ты нездешняя. Здесь, в горах, мы помогаем друг другу. Пойдем, Сара.

Тесс знала, когда ее били, и остановила Дюка, положив руку ему на плечо, когда он начал вставать из-за стола.

— Это будет чертовски больно.

Он пожал плечами.

— «Много скорбей праведника; но от всех избавляет его Господь». Псалом тридцать четвертый.

— Ну, тогда ладно.

Тесс потянулась через спящего ребенка, чтобы очистить и зашить руку Дюка. Это было похоже на шитье кожи для обуви, но он почти не вздрогнул.

Иен вошел, когда она заканчивала. Тесс иррационально злилась на него за то, что он в очередной раз разгуливал на природе, в то время как ей приходилось иметь дело с неотложной медицинской помощью.

— Ты художник, парень? — сказал Дюк, когда Иен сел на скамейку и снял туристические ботинки.

Тот отложил ботинки в сторону.

— Иен Норт.

— Я слышал, ты помог Питу Миллеру с его ульями.

Иен поднялся со скамейки.

— В основном я мешал ему.

— Ага, он мне так и сказал.

Дюк крепко держал руку, пока Тесс накладывала еще один шов.

— Твоя женщина здесь неплохо разбирается в лечении, так?

Иен подошел достаточно близко, чтобы взглянуть через плечо Тесс.

— Думаю, вы сами сможете ответить на этот вопрос. — Он, должно быть, насмотрелся, потому что быстро отступил. — Я бы не стал ей доверять, если вам понадобится операция на открытом сердце.

Верно замечено.

Тесс наложила последний шов и забинтовала рану, когда у ее груди начала шевелиться Рен.

— Даже если вы будете держать рану чистой, есть большая вероятность, что может воспалиться без антибиотиков. — Она погладила Рен по спинке. — Вы когда-нибудь видели гангрену? Может быть, у одной из ваших собак? Вот как будет выглядеть ваша рука. И если вы хоть на минуту решите, что можете прибежать сюда и приказать мне отрезать руку, вам лучше подумать лишний раз, потому что я пошлю вас к черту. Понятно?

Дюк ничуть не выглядел задетым.

— Да, мэм.

Иен улыбнулся.

Тесс заставила Дюка дать ей честное слово, что он вернется через несколько дней, чтобы проверить рану.

Иен задумчиво посмотрел на него.

— Я настоятельно рекомендую вам не заставлять ее преследовать вас. Она грязно играет.

— Как все бабы.

После того, как Сара и Дюк ушли, Тесс посмотрела на скомканную десятидолларовую купюру, которую он сунул ей, когда они выходили за дверь, и пробормотала:

— Да благословит Бог Америку.

Иен помог ей навести порядок.

— Если ты собираешься остаться в Темпесте надолго, лучше либо держать дверь навсегда запертой, либо узаконить твою деятельность, потому как я чувствую, что дальше будет только хуже.

— Неправда! Беременные смотрят на меня так, будто я собираюсь проклясть их детей, а эти люди относятся ко мне, как к местной «скорой помощи». Я не хочу быть деревенским целителем!

— Тогда ты не должна так хорошо заботиться о людях. А теперь иди одевайся. Хизер забирает Рен, чтобы мы могли ненадолго выбраться отсюда.

— Забирает Птичку? Я не хочу оставлять ее. И куда?

— В цивилизацию. — Его взгляд скользнул по ее джинсам и заляпанному свитеру. — Дело твое, но, возможно, ты захочешь переодеться.

Тесс поспорила с ним о том, чтобы оставить Рен, но он твердо стоял на своем. Она неохотно переоделась в брюки, шелковисто-белую футболку и приталенный блейзер. Вскоре они были на пути в Ноксвилл.

— Почему туда?

— Почему нет?

Иен намеренно притворялся непонятливым, и они замолчали. С каждой милей атмосфера в машине становилась все тяжелее. Будь это обычный день, а они двумя нормальными людьми, он бы сказал ей, куда они направляются, но Иен сопротивлялся всем ее попыткам поговорить, и ничто в этом не казалось нормальным.

К тому времени, как они добрались до автостоянки в центре города, Тесс горько пожалела о поездке. Она вышла на полуденное солнце. Иен шел быстро, и пришлось ускорила шаг, чтобы не отставать, но как бы быстро Тесс ни шла, он оставался на несколько шагов впереди.

В конце концов он остановился перед внушительным зданием из красного кирпича. Его лицо было каменным — нахмуренный лоб, прищуренные глаза, мрачный рот. Тесс прочитала вывеску.

«Ноксвиллский окружной суд».

— Вот, Тесс. — Скорее шипение, чем фраза. — Считай, это мой великодушный жест.

Возможно, Иен знал, о чем говорил, но она-то не представляла о чем речь.

— Не понимаю. Что…

Он вошел в здание впереди нее. Тесс поспешила за ним.

— Иен! Ты остановишься или нет? Ты о чем? Почему…

— Никаких вопросов! — Иен повернулся к ней. — Давай покончим с этим, чтобы мы могли притвориться, что этого никогда не было.

— С чем покончить?

Он взглядом сверлил ее. Непоколебимо. Тесс смотрела на него. Проходили секунды. Она не понимала.

И тут до нее дошло.

Тесс чувствовала, будто из нее вышибли дух.

— О, Иен… — Она хватала ртом воздух. — Это… Ты уверен?

— Черт, нет, не уверен! Будут еще какие-нибудь дурацкие вопросы?

Тесс словно проглотила язык. Она покачала головой.

Оформление документов заняло вечность. Место рождения. Родители. Образование. Тесс остановилась, когда дошла до вопросов о семейном анамнезе.

Дата последнего брака: __

Причина последнего расторжения брака: __

Тесс заполнила эту информацию с тяжелым сердцем — не из-за горя, которое так долго истощало ее, а из-за тревоги за того, кто неподготовленным вступил в следующий этап ее жизни.

Периода ожидания не было, но для фактической церемонии требовалась предварительная запись. Каким-то образом Иену удалось принудить священника — возможно, угрозой, потому что определенно сделал это не с помощью чар — совершить черное дело.

Роль священника исполняла жизнерадостная брюнетка, которая едва ли казалась достаточно взрослой, чтобы водить машину, и веселости которой решительно поубавилось, когда развернулась короткая церемония. Кто мог ее винить? Жених с мрачным лицом и невеста-робот не были воплощением звездных молодоженов. Когда пришло время Иену надеть кольцо невесте, он на мгновение был сбит с толку, затем вытащил из кармана шариковую ручку, взял свободную руку Тесс и провел линию вокруг ее безымянного пальца.