Крест короля - Ирина Александровна Измайлова

тут дверная створка резко отворилась внутрь, на пороге, занимая весь дверной проем, показалась могучая фигура. Затем две железные руки разом схватили обоих воинов за кольчужные складки капюшонов и, разведя в стороны, столкнули лбами с такой силой, что железные козырьки их шлемов погнулись.

Стражники рухнули на каменный пол, даже не вскрикнув.

А в следующий миг те же сильные руки обхватили Марию — не грубо, а с удивительной нежностью, и хорошо знакомый голос воскликнул:

— Вот наваждение! Или я спятил, или это ты — малыш Ксавье? Ну здравствуй!

Глава 10

Вспышка молнии

Мария, наверное, еще ни разу в жизни так не ревела. Она просто зашлась рыданиями, забившись в истерике, да так, что удержать ее стоило труда даже Ричарду Львиное Сердце.

Ему случалось видеть женские истерики, и он знал, что лучшее средство от них — хорошая пощечина. Но никакие силы на земле не заставили бы его ударить Марию.

Поэтому он просто подхватил ее на руки, внес в свою темницу и осторожно опустил на постель, с которой сам только что поднялся, услыхав шум за дверью. Затем, разорвав на несколько кусков грубую холщовую простыню, король вернулся на площадку и тщательно связал бесчувственных стражников, не позабыв воткнуть им кляпы, чтобы, очнувшись, те не вздумали поднять крик.

— Ну вот! — произнес он, вновь входя в комнату и с радостью убеждаясь, что «гостья» уже почти пришла в себя, хотя и продолжала еще всхлипывать, ладонью размазывая по щекам слезы. — По крайней мере, на первых порах нам не помешают. Ты что же, одна?

Этот спокойно и деловито заданный вопрос заставил Марию окончательно взять себя в руки. Переведя дыхание, она в нескольких словах рассказала Ричарду об их поисках, и о том, что предшествовало ее безумному поступку.

— Честное слово! — воскликнул король, нахмурившись. — А еще говорят, что у меня нелады с головой! По-моему, с головой неладно у твоего Эдгара — да не в обиду это будь тебе сказано, малыш, — и у его приятелей тоже... Я бы ни за что не позволил тебе все это проделать!

— Но ведь получилось же! — прошептала она и опять всхлипнула.

Все это время молодая женщина осматривала помещение башенной темницы, но куда внимательней смотрела на короля, которого не видела больше года и которого уже почти потеряла надежду увидать.

Комната была под стать всей башне — небольшая, почти круглая, со стенами из плохо обтесанного камня и с очень низкими сводами, которых высоченный Ричард почти касался головой. В стене оказалось узкое окошко, забранное толстой решеткой. Из мебели имелась дощатая лежанка, покрытая тонким тюфяком, с простой и грубой постелью, да столь же простая лавка, придвинутая к окну.

Что до короля, то в нем не было заметно слишком больших перемен (пылкое воображение Марии до того рисовало облик измученного заточением узника). Львиное Сердце и прежде вел жизнь, почти начисто лишенную отдыха, покоя и удобств, поэтому новое испытание не могло сломить его.

Правда, он осунулся. Но от этого тонкие, правильные черты короля сделались еще четче — лицо будто обрело законченность. Темные глаза, которые казались то карими, то темно-серыми, то почти черными, смотрели теперь пристальнее и строже, в них реже вспыхивало пламя, но глубже тлел упрямый огонь, и взгляд, который прежде так пугал робкие души, сейчас мог устрашить и самое отважное сердце. То был взор человека, до конца осознавшего свою колоссальную духовную силу и научившегося ею владеть.

Точней и еще стремительней сделались движения Ричарда. Хотя, казалось бы, вынужденное бездействие должно было притупить его реакцию, но он словно весь собрался, скрутив свою волю и свои мышцы в мощную стальную пружину.

И наконец, последним изменением стала седина, легкая, как пух весеннего тополя, случайно застрявший в нескольких завитках его густых каштановых волос.

— Надо идти, Мария! — с непривычной лаской в голосе проговорил король, взяв руку женщины. — Ты говоришь, прошлой ночью решетка ворот была поднята?

— Да. Император и магистр Парсифаль вышли и затем вошли обратно, не вызывая стражу. Значит, здесь не всегда опускают решетку.

Ричард покачал головой:

— Думаю, что всегда. И готов поспорить, что она опущена и сейчас. Вчера ее наверняка оставили поднятой именно по просьбе то ли императора, то ли этого вашего колдуна. Но проверить нужно.

— У нас ведь есть ключи! — Мария указала глазами на тяжелую связку, которую Ричард высвободил из ее отчаянно стиснутых пальцев и кинул на лавку. — А вдруг один подойдет к решетке ворот?

— Сомневаюсь. Но даже если так, нам это не поможет. Решетка ворот подъемная, механизм подъемника наверняка — в сторожевой башне на стене, и его охраняют. Конечно, можно попытаться... Но если через ворота не пройти, то придется искать другой выход. Думаю, веревку ты как-то ухитрилась сюда пронести? Пронесла же ты ее в темницу к Эдгару, там, в Яффе! Помнишь?

— Как раз вспоминала! — Мария попробовала улыбнуться, но она все еще не до конца пришла в себя. — Даже не знаю, когда было труднее: тогда или сейчас... Вот, держите, ваше величество!

Она сняла широкий кожаный пояс и вытащила шнурок, которым был прошит его край. Пояс оказался двойной: в него Мария аккуратно вшила сложенную в несколько рядов тонкую, но прочную веревку.

Ричард растянул часть веревки и с силой дернул.

— Пожалуй, двоих выдержит. Ладно, идем. Не хочешь надеть кольчугу? Помню, она тебе шла.

Но молодая женщина покачала головой:

— В кольчуге я не переплыву ров.

— И то правда! А я — переплыву.

Перед тем как связать караульных, Ричард стащил с обоих кольчуги и снял пояса, к которым были привешены мечи. При его силе он ворочал бесчувственные тела, точно