У радости тысяча имен - Байрон Кейти

Как по волшебству, передо мной предстают гостиная и окно, и я радуюсь, словно ребенок, который изумлен чем-то необычным. Дойдет ли тело до окна? Кажется, именно это и должно случиться, но я не могу знать наверняка. Тело снова делает шаг вперед, и я слышу скрип туфли. Откроет ли оно окно? Каким образом это произойдет? Я вижу, как рука тянется к окну, но в этот момент звонит телефон. Я разражаюсь внутренним смехом, наблюдая за тем, как тело разворачивается и идет в противоположном направлении. Только так окно в гостиной могло остаться закрытым, и закрытое окно — это то, что есть. Я вижу, как рука поднимает телефонную трубку, и снова наслаждаюсь тем, что есть.

Губы шевелятся, слышится голос — «Алло», — и я прихожу в возбуждение от знакомого звука из ниоткуда, от этого бесконечного, безумного, экстатического сновидения, в котором нет ни смысла, ни печали, ни жизни, ни смерти. В нем есть только то, что есть, и поэтому в нем нет ничего некрасивого.

Я наблюдаю за тем, как мое тело идет на кухню, к плите. Отмечаю, что рука берет пароварку и несет ее к раковине. Никогда не знаешь, что твое тело сделает в следующий момент. Будет ли оно есть приготовленную на пару тыкву? Рука достает из буфета тарелку и кладет на нее кусочек тыквы. Вот тыква, вот пар, поднимающийся от нее, вот тело, тарелка, раковина, кухонный стол. А что же тогда я? Я должна быть... чем? Я ни с чем не могу идентифицировать себя, потому что все уже является тем, чем оно есть. И разве так уж необходимо быть чем-то? Нет, да это и невозможно. Могу ли я притвориться чем-нибудь? Нет, слишком поздно. Мое время для этого осталось в прошлом; я пробудилась как ничто, и теперь я просто смех, внутренний свет, осознание, жизнь, а не «это» или «то».

Тыква может быть чем-то, раковина может быть чем-то, а я уже никогда не смогу быть чем-то, как бы я не пыталась создать себя как нечто материальное. Я могу создавать в своем воображении цвета и звуки, так же как я создаю пюре, кухонный стол, тарелку, и снова отмечать, что это тоже сновидение, которое постоянно исчезает, даже если я наблюдаю за ним. И оно такое же живое и яркое, как сновидение об окне или о телефоне. Оно живет только ради собственного удовольствия, это лишь вспышка в кажущемся времени. Возьмет ли тело вилку? Или будет есть тыкву руками? Я вижу сон, и он мне нравится. Даже если я отмечаю, как тело ест тыкву, самой тыквы не существует. Вкус? Я не беспокоюсь о том, чтобы проецировать его, поскольку он проецирует себя сам, без моего участия.

Тыква восхитительна, но ее вкус снится, и сама тыква снится, кухонный стол, тарелка и вилка снятся, и тот, кто видит сон, тоже снится. И я отмечаю, что это все — я, и что все это рождается из меня, и что нет ничего, что бы могло существовать или не существовать. Все это — одна большая, потрясающая шутка. Если бы я могла улыбаться, я бы улыбнулась.

Когда люди теряют ощущение благодати, они обращаются к религии.

Один христианин спросил меня, встречала ли я когда-нибудь Иисуса. Я влюблена в Бога — другими словами, я влюблена в реальность. Мне нравится встречать вас там, которое есть здесь и сейчас. Я не много знаю об Иисусе, но мне известно, что он тоже любил Бога, Он был человеком, нашедшим замечательный путь, — человеком, который действительно проживал этот путь. Я знаю, что это такое. Я тоже нашла замечательный путь и проживаю его. И, конечно, это неправда. «Я» не находило пути, он нашел меня, хотя некого было находить. Путь — это просто то, что есть. Он не станет таким, каким мы хотели бы его видеть, он сам по себе целостность, разумность и доброта. По моему разумению, если Иисус — это путь, я увижу его во всем, что меня окружает, потому что этот путь — не что иное, как зеркальное отражение моего мышления.

Христиане утверждают, что любят Иисуса, и в это легко верится до тех пор, пока все идет так, как вы хотите. Если бы Иисус вошел в комнату, наполненную людьми, все возлюбили бы его, а некоторыедаже благоговейно склонились бы к его ногам. Но стоило бы ему сказать нечто, представляющее опасность для их религии, для их убеждений, он сразу превратился бы в их злейшего врага. «Он сторонник радикальных идей. Он не такой, каким я его себе представлял. Он якшается не с теми людьми. Духовный учитель должен быть далеким от политики. Его слова противоречат священным писаниям. Он витает в облаках. Он ничего не понимает». Люди готовы обвинить во всех смертных грехах даже чистейшего, добрейшего человека на земле, если он вздумает противоречить их системе верований. Они сделают все, чтобы дискредитировать его, отвергнуть, стереть с лица земли. Они докажут, что он ошибается, что он мошенник и опасен для общества, только бы защитить то, что они считают важным для себя. Они скорее захотят быть правыми, нежели свободными.

Почитая духовного учителя, вы почитаете самого себя, потому что вы не можете проецировать вовне ничего, кроме своей сущности. И пока в вас есть нечто, требующее исцеления, вы будете обвинять учителя в том, что не обрели собственный путь, или в том, что ваша система верований находится под угрозой. Он что-то говорит, вы придаете его словам какой-то смысл, думаете, что он заблуждается или нуждается в чем-то, и постепенно ваше благоговение перед ним рассеивается, как дым. Но на самом деле вы реагируете не на то, что он сказал, а на то, что вы услышали. Любить Иисуса — прекрасно. Но до тех пор, пока вы не полюбите чудовище, террориста, растлителя детей, не полюбите своего злейшего врага, не пытаясь защищаться или оправдываться, ваше благоговение перед Иисусом не будет подлинным, потому что каждый из перечисленных персонажей — одна из его форм. Только тот, чья любовь распространяется на всех, действительно почитает учителя.

Если вы считаете, что преданы своему духовному учителю, это прекрасное начало; позже вы сможете увидеть, как будет выглядеть ваша преданность, когда она направлена на всех. Если вы проецируете на своих врагов неуважение, несостоятельность или страх — рано или поздно вы начнете проецировать это и на своего духовного наставника. Каждый человек является вашим учителем, и нет лучшей духовной практики, чем общаться с людьми, критикующими вас. Вам даже не придется вступать с ними в физический контакт, поскольку они живут в вашей голове. И когда вы решите, что уже переросли свое стремление защищаться и оправдываться, вступите со своими врагами в физический контакт и понаблюдайте за тем, насколько спокойно вы реагируете на их попытки смешать вас с грязью. Это самый лучший тест.

Чтобы стать осознанным без помощи духовного наставника, без священных писаний, религиозных традиций и авторитетов, нужно встретить учителя там, где вы есть. Если говорить обо мне, истина оказалась прямо перед моим носом. Именно так. Она была сладкой и простой. Если бы она не была такой простой, я бы никогда ее не обнаружила.

Дао всегда пребывает в покое.

Уравновешенный разум всегда спокоен. Он никогда не занимает позицию «за» или «против», ему достаточно того, что есть. Он спокоен, поскольку ничему себя не противопоставляет. И ничто не противопоставляет себя ему, ничто его не сдерживает. Он подобен творению, которое разворачивается здесь и сейчас, и его действия стремительны и свободны.

Он не привязан к удовольствиям, потому что ему не нужно больше, чем у него уже есть. Как правило, удовольствие — это мягкая форма дискомфорта.

Наслаждаясь чем-то — например, сексом или едой, — вы привязываетесь к своему наслаждению; вы хотите, чтобы оно продолжалось как можно дольше, вы ждете большего от него, вы боитесь его потерять, пока оно длится, В чем разница между удовольствием и радостью? О... между ними такое же огромное расстояние, как отсюда до Луны — отсюда до другой галактики! Удовольствие — это попытка наполнить себя. Радость — то, что вы есть.

Когда вы разберетесь в самом себе, то увидите, что вы и есть то удовольствие, которое вы искали, вы —то, чего вы всегда хотели. Удовольствие — это зеркальное отражение того, что вы уже имели, прежде чем начали смотреть по сторонам и перестали замечать то, что есть. Как только вы прекратите свои поиски, красота, скрытая за стремлением постоянно что-то искать, станет очевидной. То, чего вы хотели найти, находится за пределами всяких историй.

Перестав верить в свои мысли, вы испытаете удовольствие вместе с чувством благодарности и радости, потому что больше не будет никакого контроля. Что может сделать вас более просветленным, чем, например, вкус брокколи? Или секс — образец позволения, смирения перед Богом, который есть другое название реальности? Когда секс не контролируется, вы не имеете ни малейшего представления о том, что случится в следующий момент. Вы можете пережить такой сильный и продолжительный оргазм, что вам будет казаться, будто вы умираете. Но поскольку нет ничего, к чему бы вы могли привязаться, вы полностью отдаетесь этому.