Игра кавалеров (Иллюстрации П. Парамонова) - Дороти Даннет

— Ты оставил ее с ним? — перебил Лаймонд.

— Она не захотела покидать его, — просто ответил О'Лайам-Роу. — Что бы он ни сказал и ни сделал, она со всем согласится.

— Так же, как О'Лайам-Роу. — Лаймонд долго вглядывался в лицо принца, затем встал и в немом отчаянии обрушил кулаки на каменную плиту. — Филим, Филим, любой нормальный мужчина отправился бы туда и наделал бы из его костей рукояток для кинжалов!

— А ее превратил бы в фурию, рыдающую на могиле мученика, — отозвался О'Лайам-Роу, мертвенно побледнев. — Или в объедки со стола какого-нибудь другого мужчины. — Веки его опустились, с привычным рассеянным видом он смотрел в прямую спину Лаймонда. — У меня кое-какие дела. Можешь остаться здесь и поговорить с господином Абернаси, если хочешь. Оставляю вас точить оружие, выпалывать сорняки и рубить древо заблуждений. — Он какое-то время смотрел на обоих, затем покинул комнату. За ним, как тень, последовал Доули.

Лаймонд, обхватив голову руками, продолжал смотреть на огонь.

— Он влюблен в нее до смерти, этот увалень, — с сочувствием заметил Абернаси некоторое время спустя. — Не удивлюсь, если и тебя зацепило.

— Все может быть, — ответил Лаймонд, однако в его голосе не ощущалось любовной страсти.

— Она жила с отцом Кормака, прежде чем досталась ему, — вот почему женщина не бросит его.

— Знаю: но если мы отступимся от нее, — горько усмехнулся Лаймонд, выпрямляясь, — получится так же, как с Фаустиной, — мы потеряем и ее, и империю, что сулят ей в приданое. — Он помедлил, одарив Абернаси самой своей очаровательной улыбкой. — Что бы ты отдал за то, чтобы поменяться со мной местами?

— Ночь в клетке с моей львицей, — спокойно ответил Абернаси. — Вы спасли шкуру Робина Стюарта, но девушке придется пострадать?

— У меня есть запасная карта в рукаве на крайний случай, — заявил Фрэнсис Кроуфорд. — А если уж ты пустился в сравнения, то учти: я не оказал никакой услуги Робину Стюарту сегодня днем и, возможно, не окажу ее Уне О'Дуайер нынешним вечером. Так что милости мои я делю между всеми поровну.

Немного погодя он ушел; выждав некоторое время, смотритель тоже удалился.

О'Лайам-Роу вернулся домой очень поздно и пьяный. На следующий день, явившись с больной головой в замок, он нашел двор в хлопотах: готовился еще один торжественный переезд. Робина Стюарта под усиленной охраной увезли в его последнюю тюрьму в Плесси-Масе, куда в этот же день должен был прибыть сам король.

Новость эту ему сообщил лучник. О'Лайам-Роу остановился в раздумье у караульного помещения, и перед его взором предстали крытые синей черепицей крыши, плавно текущий Мен слева, а впереди — высокий шпиль собора. Неожиданно он услышал, что по булыжнику стучат подковы лошади, скачущей во весь опор, и остался стоять неподвижно, инстинктивно ожидая чего-то.

Всадник, спешившись, стремительно вбежал в караульное помещение и объявил, что Робин Стюарт бежал.

О'Лайам-Роу никогда не испытывал симпатии или сочувствия к этому тяжелому человеку, но отчасти понимал, какой отпечаток оставило в душе Стюарта беспечное прикосновение Кроуфорда из Лаймонда. Первой реакцией принца Барроу на новость были чувство облегчения и даже жалость: жизнь неудачника и изгоя — вот что оставалось теперь Робину Стюарту.

А затем он, ощутив холод в желудке, осознал, чем чреват побег Робина Стюарта: теперь будущие убийцы Марии получили карт-бланш, чтобы закончить свое черное дело.

Глава 3

ШАТОБРИАН: НАМАТРАСНИК, ПОЛНЫЙ СТРУН ОТ АРФ

Женщина, которая испытывает материальные затруднения, предлагает себя за невиданное, труднодостижимое приданое: то может быть наматрасник, полный струн от арф, или пригоршня блох, или черный, как гагат, ребенок с белым лицом и червонного золота уздечкой, или девять камышей с зелеными верхушками, или мешок обрезков от ногтей, или воронье гнездо с яйцами крапивника. За изнасилование таких женщин штрафа не налагается.

К этому времени английское чрезвычайное посольство численностью триста человек с его недужной дипломатией и расстроенным пищеварением, с любителями и профессионалами, с графом и графиней Леннокс уже прибыли в Орлеан, и осталось им не более двухсот миль до цели.

Кроме Ленноксов, там были в основном сторонники Уорвика. Большинство из них уже были знакомы с Францией, так как невозможно стать военачальником или государственным деятелем при дворе Генриха или Эдуарда, не приняв в какой-то момент своей карьеры участия в войне с Францией или не посидев за французским столом переговоров. По той же самой причине большинство из них воевали в Шотландии.

Ни одно из этих обстоятельств, похоже, не смущало посольство и его почтенного главу и председателя Уильяма Парра Кендэлла, маркиза Нортхэмптона, гофмейстера английского королевского двора и брата последней жены старого короля: этому важному джентльмену с ограниченными способностями так и не удалось полностью искупить вину за поражение во время недавнего восстания.

Пока все проходило гладко. Неделю назад в Булони членов посольства встретил приятный и расторопный господин из Палаты, сопроводивший их с нескончаемым караваном лошадей, мулов, сторожевых собак и бесчисленных повозок с багажом в Париж и далее на юг.

Их чествовали и развлекали. В каждом городе на их пути мэры и эшевены произносили приветственные речи, вручали и получали подарки. Политические раздоры в посольстве не выплескивались наружу, дипломаты проявляли сдержанность — споры, даже о малопонятных или о вовсе непонятных вещах, были уравновешены.

Милорд Нортхэмптон надеялся, что Божьей милостью все так и останется. Они приехали раньше намеченного срока — прибыть в Шатобриан предполагалось через две недели, а им оставалось всего лишь короткое путешествие на барже вниз по Луаре. Они ехали в Шатобриан, дабы торжественно вручить королю орден Подвязки, но ждали их и другие важные дела: надлежало подготовить договор о союзе и взаимопомощи между Англией и Францией, попросить руки шотландской королевы для английского короля, а в случае отказа — руки Елизаветы, дочери французского короля. Они должны были назначить специальных уполномоченных, которые посетят Шотландию и уладят все спорные вопросы, не включенные в этот договор, и представить сэра Уильяма Пикеринга — нового английского посла во Франции.

А пока уходящий в отставку посол сэр Джеймс Мейсон с тревогой передал из Анжера просьбу, чтобы они задержались. Маршал де Сент-Андре еще не отправился с ответным визитом в Англию, и еще не закончена подготовка к их встрече в Шатобриане.