Королева (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович jk57

Справа взорвалась техничка, но даже вспышки не было. Четыре слоя зомби разметало в разные стороны от взрыва нескольких гранат. Не захотели парни обращаться, сами ушли и с собой кучу мутантов забрали.

— Крот прямо по курфу, — по крику Вадика бронетранспортер затормозил, я стукнулся лбом о перегородку и промазал в шаркуна, которого целил, но видел, что попал в следующего.

Машину бросило вправо, но мы будто на камень натолкнулись. Бронетранспортер накренился, с левого борта к нам прилипла волна зомби, пытаясь нас расшатать и перевернуть. Помогла «пума» — открыв огонь из пушки в толпу перед нами. Я бросился к левому борту и, уже не целясь, выпустил несколько коротких очередей сквозь бойницу.

Гильзы зазвенели по стенкам, обжигая сидящего впереди Саню.

— Космос, мля, редиска, ты горькая, в карман себе пуляй!

— Сорян, — я повернул «глок», чтобы гильзы летели сразу на пол, — Все на левый борт, поднажмем!

Как могли в тесном кузове, толкаясь и прилипая друг к другу, народ бросился на левую сторону, с которой нас раскачивали шаркуны. Мирный приоткрыл люк и бросил подряд две гранаты. Ударило в метрах двух в толпе. «Пиранью» подпихнуло взрывной волной оторванных конечностей, приподняло ещё выше и отпустило обратно. Колеса сцепились с землёй, движок взревел, и мы проскочили сразу на десяток метров вперед. И погнали к входу в шахту.

А потом пошел дождь.

Тяжелый серый поток, будто шпарят ведрами. Видимость упала не то что до нуля, она стала отрицательной — зомби сливались с камнем и грязью, каша из мертвых и раненых шаркунов моментально превратилась в болото. Трясину, которая уже поглотила, и только руки вверх тянутся в надежде ухватиться за что-нибудь.

— Кто-нибудь видит хоть что-нибудь?

— Они отступают, — послышался акцент Соломона.

— Интересно, с какой радости? — хмыкнул Мирный и полез мимо меня расчехлять люк.

Я его опередил, открыл люк и, держа «глок» над головой, высунулся под дождь, моментально промокнув. Слева мелькнула тень и над моей головой, заслоняя дождь и слабый серый свет, взлетел прыгун. Прятался, где-то на броне, а теперь, замахнулся когтистой лапой, прыгнул на открытый люк. Пистолет в моей руке, бешеная швейная машинка, затарахтел даже раньше, чем мозг отдал команду: «огонь». Сантиметров с тридцати девятимиллиметровая очередь, несмотря на отдачу, прошила мутанта с груди до лба и отбросила куда-то в дождь.

Вжав уши в плечи, я стал озираться по сторонам, глаза постепенно привыкли к дождю. Я уже видел темный провал шахты, светлые спины с редкими цветными пятнами из мокрых тряпок, шевелящуюся трясину из трупов, но рядом никого не было. К броне никто не цеплялся, лапы не тянул, а дорога была свободна.

— Реально все валят, — я закрыл люк и стряхнул воду с лысины, — Какие версии?

— Стягивают силы к Шекхед, — ответил Мирный, — Будут ждать нас внизу.

— Окей, раз ждут, значит, надо идти.

«Пиранья» разогналась. Что там видел Вадик, вообще непонятно, но матерился он каждый раз, как под колесами бронетранспортера, что-то чавкало и хрустело. Я вернулся к правому борту и приник к бойнице, всматривался в мутное окошко, но, кроме потоков воды, ничего разглядеть не смог.

Неожиданно дождь прекратился. Словно выключили или оборвало и выключили свет. «Пиранья» сбросила скорость и пошла на малом ходу.

— Фсе, дальфе пефком, — Вадик ударил по тормозам и обернулся на нас. — Буду фдать фдефь, не тупите там.

— Готовность две минуты, перезарядиться, подтянуться, проверить фонари, — скомандовал Мирный и первый полез наружу.

Послышалось несколько одиночных выстрелов, а потом крик Мирного с приглашением выходить. До конца не понимая, куда делись остатки орды, я осторожно выбрался в темную шахту. Фары «пираньи» пробивали темный тоннель метров на пятьдесят, высвечивая, падающие от выстрелов, сутулые тела одиноких шаркунов. Под ногами чавкала вязкая глина, а с потолка откуда-то тонкими струйками просачивалась дождевая вода.

Первыми пошли Мирный с Саней — огнемет и пулемет. В центре Даррен с Али, а мы с Фламинго замыкающие. Я прислушался к ощущениям, сканируя шахту, но толку это не дало. Отголоски зова лились отовсюду, лишь в некоторых местах выдавая повышенные волны на моем импровизированном эквалайзере.

Я слышал зов. Слышал призывы убивать, пожирать мягкую и сладкую плоть, купаться в крови и нести семя Шекхед дальше. Паразит хотел развития. Распространения и захвата всего живого вокруг. Различимых слов или точных команд не звучало — все на уровне эмоций. Как наркоман, который хочет дозу, или как минимум, курильщик после восьмичасового полета в самолете. Нервное подрагивание, раздражительность и навязчивые идеи, которые и формировали послание от королевы улья. Зудело так, будто комар по ушной раковине летает.

Я все это воспринимал и чувствовал, но также осознавал, что благодаря алмазу могу пропустить мимо. Отмахнуться, как от мошки. А вот моим напарникам приходилось хуже.

Первым дрогнул Саня. Остановился и оперся рукой о стену. Матюкнулся, закашлялся и, похрипывая, вытошнил почти все, чем нас кормили перед выходом.

— Что-то мне хреново, — Саня выпрямился, вытер губы и достал сигарету, — Может, не надо было просроченную сгущенку хавать?

Али, слегка пошатываясь, протиснулся к Сане и, пока тот разинул рот для очередного мата, сдул с руки небольшое облачко белого порошка. Мчсник начал возмущаться, но его скрутил новый приступ рвоты.

— Остальные как? — я оглянулся на Фламинго, а потом прошелся мимо Даррена к Мирному.

Фламинго бледная, на лбу капельки пота, но, может, и с потолка накапало. Кивнула, что все норм. У Мирного глаза красные, сосудики полопались. А Даррен бодрячком — только туповатая улыбка на лице. Но его можно понять, если эту миссию он всю жизнь ждал.

— Терпимо, — Мирный подошел к Али. — Дай-ка мне тоже закинуться, и либо меня уже совсем глючит, либо к нам что-то несется.

Я растолкал всех по стенам, чтобы не перекрывать свет фар, но ситуацию это не прояснило. Метров через десять, сразу после перекрестка, тоннель заворачивал вбок, а отсвет фар растворялся в темноте.

Я достал фонарь — самый мощный, который удалось найти у парней из береговой охраны. Чуть больше полутора килограмм, колбаса в тридцать сантиметров длиной и максимальной мощностью в восемнадцать тысяч люменов. Парни сказали, что луч бьет на километр с хвостиком. Правда, недолго. Пощелкав режимами, выбрал средние настройки, снизив мощность в шесть раз, но так чтобы на пять сотен метров все светилось, как на детском празднике. В правую руку взял «глок», переведя огонь в автоматический режим. Махнул рукой Мирному, зовя за собой, и пошел к перекрестку.

Свет из миниатюрного прожектора отразился от подтеков воды на стенах и убежал вдаль, открывая безрадостную картину. С десяток шаркунов-потеряшек, а вот то, что за ними заставило меня протереть глаза и усомниться в резкости зрения. Черная бликующая стена с бешеной скоростью неслась по направлению к перекрестку. Даже сквозняк почудился, когда из тоннеля принесло волну тухлого воздуха. «Комариный писк» над ухом сменился на гул, шелест и скрип.

Только через несколько секунд, когда я проморгался и вычленил из черной массы отдельные хитиновые бока, волосатые лапки и перекошенные зубастые рты, до меня, наконец, дошло, что к нам движется. Тысяча, а то и больше жуков переростков, которые гоняли меня по небоскребу плотной толпой в несколько рядов, почти задевая потолок, почти не вязнув в грязи, неслась на нас. Шаркуны, стоящие на дороге, мгновенно растворялись в толпе. И я не уверен, лавина просто обтекала их и сминала, или же сжирала целиком.

Триста метров. Двести пятьдесят. Скрип сдавливаемых тел усилился, добавился стрекот лап по панцирям. Зубы начало сводить, как на приеме у зубного от его адских бор-машинок.

— Мирный, доставай свою горелку, — я сделал шаг в сторону, пропуская «огненного волка».

— Готов, ща будем жарить. Смени-ка орбиту, чтобы не зацепил, — Мирный встал по центру тоннеля и потоптал грязь, чтобы тверже стоять на ногах. — Сто метров. Ждем…